Агата Кристи - Партнеры по преступлению
– Женщина в коричневом или мужчина, если ты думаешь, что это был мужчина.
– Вот именно. И не забывай, что они стояли невидимые с поля, за густыми кустами дрока. Там можно спрятать тело, которое не найдут до утра.
– Томми! По-твоему, это произошло тогда? Но кто-нибудь услышал бы…
– Услышал что? Врачи утверждают, что смерть наступила мгновенно. Я видел, как люди мгновенно умирали на войне. Обычно они не кричали, а только стонали или хрипели, иногда все ограничивалось вздохом или тихим кашлем. Сессл подходит к седьмой метке, и женщина обращается к нему. Возможно, он узнает в ней переодетого мужчину. Побуждаемый любопытством, он позволяет увести себя по дорожке за кусты. Один удар смертоносной булавкой – и Сессл падает замертво. Убийца тащит труп в кусты, снимает с него голубой пиджак, потом сбрасывает юбку, шляпу и локоны. Надев широко известный голубой пиджак Сессла и его кепку, он возвращается на поле. Все занимает минуты три. Другие не могут видеть его лица, только странный голубой пиджак, который они так хорошо знают. Они не сомневаются, что это Сессл, но признают, что он играл совсем как другой человек. Разумеется, потому что он и был другим человеком.
– Но…
– Пункт номер два. Его поведение с девушкой также было поведением другого человека. Это не Сессл познакомился в кино с Дорис Эванс и убедил ее приехать в Саннингдейл, а человек, именовавший себя Сесслом. Вспомни, Дорис арестовали только через две недели. Она никогда не видела труп. В противном случае она бы всех ошеломила, заявив, что это вовсе не тот человек, который пришел с ней на поле для гольфа и вел безумные речи о самоубийстве. План был тщательно обдуман. Девушку пригласили на среду, когда дом Сессла должен был пустовать, а шляпная булавка должна была указывать на то, что преступление совершено женщиной. Убийца встречает девушку, приводит ее в бунгало, угощает ужином, затем ведет на поле для гольфа и, добравшись до места преступления, размахивает револьвером и пугает ее до смерти. Когда она убегает, ему остается только вытащить труп и оставить его лежащим на метке. Потом он бросает револьвер в кусты, связывает в узел женские кофту и юбку и, теперь я перехожу к догадкам, идет в Уокинг, находящийся всего в шести или семи милях, откуда возвращается в Лондон.
– Подожди минутку, – остановила его Таппенс. – Ты не объяснил одну вещь. Как быть с Холлеби?
– С Холлеби?
– Да. Признаю, что двое игроков сзади не могли видеть, Сессл это или нет. Но ты не убедишь меня, что человек, игравший с ним, был до такой степени загипнотизирован голубым пиджаком, что ни разу не взглянул на его лицо.
– В том-то вся и суть, старушка! – воскликнул Томми. – Холлеби все отлично знал. Я принимаю твою теорию, что подлинными растратчиками были он и его сын. Убийца должен быть человеком, хорошо знавшим Сессла, в частности, знавшим, что его жены и слуг не будет дома в среду, и имеющим возможность сделать слепок ключа от его бунгало. Думаю, Холлеби-младший соответствует этим требованиям. Он примерно того же возраста и роста, что и Сессл, и оба были гладко выбриты. Возможно, Дорис Эванс видела в газетах несколько фотографий убитого, но, как ты только что заметила, на них видно лишь то, что это мужчина.
– Неужели она никогда не видела Холлеби в суде?
– Сын вообще не фигурировал в деле. Ведь он не мог дать никаких показаний. Место свидетеля занимал старший Холлеби с его железным алиби. Никому и в голову не пришло спросить, чем в тот вечер занимался его сын.
– Да, все сходится, – признала Таппенс. Помолчав, она спросила: – Ты собираешься сообщить все это полиции?
– Не знаю, станут ли они слушать.
– Станут, будьте уверены, – неожиданно произнес голос позади.
Обернувшись, Томми увидел инспектора Мэрриота, сидящего за соседним столиком. Перед ним лежало яйцо-пашот.
– Часто захожу сюда на ленч, – объяснил инспектор. – Как я сказал, мы с удовольствием вас выслушаем, фактически я уже выслушал. Должен вам сообщить, что мы были не вполне удовлетворены этой историей с компанией «Поркьюпайн» и подозревали Холлеби, но у нас не было доказательств. Они были слишком ловкими. Потом произошло убийство, которое, казалось, опровергало все наши подозрения. Но благодаря вам и вашей жене, сэр, мы устроим молодому Холлеби очную ставку с Дорис Эванс и посмотрим, узнает ли она его. Думаю, что узнает. Ваша идея насчет голубого пиджака была весьма изобретательной. Я позабочусь, чтобы заслуги блистательных сыщиков Бланта были признаны.
– Вы очень славный человек, инспектор, – с благодарностью промолвила Таппенс.
– Вы бы удивились, узнав, какого мы в Ярде высокого мнения о вас двоих, – отозвался достойный джентльмен. – Могу я спросить, сэр, что означает этот кусок бечевки?
– Ничего, – ответил Томми, пряча в карман упомянутый предмет. – Всего лишь дурная привычка. А что касается молока и ватрушки, то я на диете. Диспепсия на нервной почве. Бизнесмены всегда ей подвержены.
– Вот как? – Инспектор покачал головой. – А я подумал, что вы, возможно, читали… Ладно, это не имеет значения.
Но его глаза смеялись.
Глава 17
Дом затаившейся смерти
– Что… – начала Таппенс и сразу умолкла.
Она только что вошла в личный кабинет мистера Бланта из смежной комнаты с табличкой «Клерки» и была удивлена, застав своего супруга и повелителя приложившим глаз к потайному отверстию с видом на приемную.
– Ш-ш! – предупредил ее Томми. – Разве ты не слышала звонок? Это девушка, и довольно симпатичная, по-моему, она весьма недурна собой. Элберт сейчас заговаривает ей зубы обычным трепом о моей телефонной беседе со Скотленд-Ярдом.
– Дай-ка мне взглянуть, – потребовала Таппенс.
Томми неохотно отодвинулся, и Таппенс в свою очередь приложила глаз к отверстию.
– Действительно недурна, – признала она. – А ее одежда – последний крик моды.
– Она просто красавица, – не унимался Томми. – Похожа на девушек, о которых пишет Мейсон[28], – симпатичных, красивых и умных, но отнюдь не дерзких и не нахальных. Пожалуй, сегодня утром я сделаюсь великим Ано[29].
– Хм, – промолвила Таппенс. – Если существует сыщик, на которого ты совсем не похож, так это Ано. Разве ты можешь молниеносно перевоплощаться? Можешь в течение пяти минут стать великим комиком, мальчишкой из трущоб и серьезным, преисполненным сочувствия другом?
– Знаю, – отмахнулся Томми и резко постучал по столу. – Но не забывай, Таппенс, что на этом корабле командую я. И сейчас я намерен принять ее.
Он нажал кнопку на столе. Появился Элберт, введя клиентку.
Девушка нерешительно остановилась в дверях. Томми шагнул вперед.
