Эрл Гарднер - Шокированные наследники
— У вас есть какие-то причины задавать этот вопрос? — спросил он.
— Я задам его по-другому, — ответил Мейсон, — чтобы можно было сделать определенные выводы. Все эти различные сферы вашей деятельности дохода вам не приносили, не так ли?
— Нет, сэр, это не так.
— Но результат таков, что вам пришлось жить с Лореттой Трент, не так ли?
— По ее приглашению.
— Вот именно, — сказал Мейсон. — Поскольку вы не могли обеспечивать себя.
— Нет, сэр. Я мог содержать себя, но у меня были определенные финансовые трудности, некоторый деловой спад.
— Другими словами, вы были фактически банкротом!
— Да, у меня были некоторые финансовые трудности.
— И ваша свояченица пригласила вас жить с ней?
— Да.
— По вашей подсказке?
— Ее другой деверь, господин Боринг Бриггс, уже жил в доме Лоретты Трент. Это большой дом. Моя жена и я приехали навестить Лоретту и больше не уезжали.
— Такое же положение и у Боринга Бриггса, не так ли? — спросил Мейсон.
— Что вы имеете в виду?
— Он тоже столкнулся с финансовыми трудностями и переехал жить к Лоретте Трент?
— В его случае, — ответил Келвин, — некоторые обстоятельства вынудили его так действовать… Это была необходимость.
— Финансовые обстоятельства?
— В какой-то мере да. Боринг Бриггс столкнулся с определенными трудностями и не мог обеспечить свою жену денежными средствами, которые она потом получила от своей щедрой сестры Лоретты Трент.
— Спасибо, — сказал Мейсон. — У меня все.
Келвин покинул свидетельское место.
— Ну что? — прошептал Мейсон Виргинии Бакстер. — Расскажите мне о завещании.
— Это именно то завещание, — ответила она. — Я помню тот абзац, в котором Трент воздавала должное своему доктору.
— Я собираюсь взять завещание и внимательно рассмотреть его. Сделайте так, чтобы не было заметно ваше внимание к моим действиям. Незаметно, через мое плечо посмотрите на завещание, особенно на подписи. Убедитесь, что там стоит ваша подпись.
Мейсон подошел к столу клерка.
— Могу я ознакомиться с завещанием? Я хочу его внимательно рассмотреть.
Клерк передал завещание Мейсону. В это время Касуэлл объявил:
— Вызываю следующего свидетеля, сотрудника калифорнийской дорожной патрульной полиции Гарри Оберна.
Одетый в форму Оберн прошел к свидетельскому месту. Он заявил, что осматривал место столкновения машин в районе мотеля «Сент-Рест».
Переворачивая страницы завещания, Мейсон, не проявляя особого интереса, стал рассматривать подписи.
С некоторым унынием Виргиния заметила:
— Это моя подпись, а это — господина Баннока. О, господин Мейсон, я теперь все отчетливо вспомнила. С этим завещанием все в порядке. Я помню несколько характерных вещей. Вот небольшое чернильное пятно внизу страницы. Я помню, как это случилось, когда мы подписывали завещание. Я хотела перепечатать последнюю страницу, но господин Баннок сказал оставить так, как есть.
— Кажется, там есть отпечаток пальца, — сказал Мейсон. — На чернильном пятне.
— Я не вижу.
— Вон там. Несколько извилин, но достаточно, чтобы провести идентификацию.
— Боже! — воскликнула Виргиния. — Это, очевидно, мой или Лоретты Трент.
— Оставим это на усмотрение Касуэлла, — сказал Мейсон. — Он выяснит.
Адвокат пробежал последние страницы завещания, сложил их и вставил в конверт. Подошел к клерку и бросил конверт на его стол, как будто он не представляет для него никакого интереса. Затем вернулся на свое место.
Когда Мейсон сел на свое место подле Виргинии Бакстер, она прошептала:
— Но зачем нужно было кому-то подделывать те два завещания, когда есть подлинное? Очевидно, о его существовании не знали.
— Может быть, кто-то хотел выяснить это, — сказал Мейсон. — Поговорим об этом позднее, Виргиния.
Гарри Оберн давал свои показания спокойно, без эмоций. Он рассказал, что случилось, стараясь быть беспристрастным и максимально точным.
Он заявил, что по радио ему дали указание прибыть в мотель «Сент-Рест» для расследования автомобильного инцидента. По его словам, это задание носило обычный характер: Он прибыл в назначенное место и обнаружил, что столкнулись два автомобиля: один принадлежал обвиняемой, другой — Перри Мейсону. Пока он выяснял все факты, касавшиеся столкновения машин, он попросил по радио проверить их владельцев. Через некоторое время он получил ответ.
— Я не могу расспрашивать вас, что вам сказали по радио, — пояснил Касуэлл, — поскольку это означало бы использование слухов. Но я могу спросить вас, что вы сделали, получив ответ на свой запрос.
— Я спросил у обвиняемой, пользовалась ли она машиной, не было ли ранее еще одного столкновения и где она находилась в течение последнего часа.
— И что она ответила?
— Она отрицала использование машины, сказала, что проехала лишь вокруг стоянки для машин. Заявила, что в течение двух последних часов находилась в домике мотеля. Она категорически отрицала, что ее машина явилась причиной еще одной аварии.
— Что случилось дальше?
— Я проверил номер ее машины. Обнаружил две совпадающих цифры. Далее проверил марку машины и нашел достаточно оснований для взятия ее под арест. Позднее я вернулся на место происшествия, где подобрал осколки разбитой фары ее машины. Затем я поехал на место аварии на прибрежном шоссе, где также нашел несколько осколков разбитой фары. После этого я снял с машины уцелевшую часть передней фары и сложил все найденные осколки.
— Эта фара у вас с собой?
— Да.
— Можете ли вы предъявить ее?
Оберн подошел к картонной коробке и вытащил из нее стекло фары, которое было склеено из кусочков.
— Не могли ли вы объяснить происхождение каждого кусочка?
— Конечно, сэр, могу. Этот маленький кусочек находился около ободка фары автомобиля обвиняемой. Этот и другой кусочек я обозначил номерами «один» и «два» и цифры написал на приклеенной к ним ленте.
Вот эти кусочки стекла я нашел на месте столкновения машины около мотеля «Сент-Рест». Я обозначил их номерами «три» и «четыре». А эти три кусочка, обозначенные номерами «пять», «шесть» и «семь», я подобрал на месте аварии на прибрежной дороге. Все они подходят друг к другу.
— Вы можете задавать вопросы, — сказал Касуэлл.
— У меня нет вопросов, — ответил Мейсон улыбаясь.
Судья Грейсон посмотрел на него.
— У вас нет вопросов, господин Мейсон? — спросил он.
— Нет, ваша честь.
— Тогда, — объявил Касуэлл, — я хотел бы вызвать Джорджа Игана, чтобы он дал показания по другим относящимся к делу вопросам.
