Эрл Гарднер - Дело белокурой удачи
– Нет. У него не записано их номеров машин. Фамилий он не знает. Он в состоянии предоставить описание двух машин из трех и самих посетителей. Он видел только один номер – автомобиля Дайан. Он, естественно, идентифицирует семью Винлока, если их ему покажут, однако в этом городе Винлоки – последние, на кого падет подозрение.
Мейсон затянул ремень.
– И помни, Сид, если начнут допрашивать тебя, ты не в курсе, кто заходил к Борингу. У тебя имеются только догадки – и то же самое касается меня.
Мейсон поспешил в комнату Деллы Стрит. Дверь открыла женщина-полицейский.
– Доброе утро, – поздоровался Мейсон. – Я – Перри Мейсон, адвокат Дайан Алдер. Насколько я понял, вы пришли, чтобы ее арестовать?
– Да.
– Я хочу поговорить с ней.
– Она не одета. Она уезжает со мной. Вы поговорите с ней уже в управлении.
– В таком случае я поговорю с ней сквозь дверь, – возразил Мейсон, повышая голос. – Не делайте никаких заявлений, Дайан, совсем никаких. Не называйте полиции своего имени, не рассказывайте о своем прошлом, родителях…
Дверь захлопнулась у Мейсона перед носом.
Мейсону пришлось ждать в коридоре десять минут. Наконец дверь распахнулась, и женщина-полицейский в сопровождении Деллы Стрит и Дайан Алдер вышла в коридор.
– Вы выдержите, Дайан? – обратился к ней адвокат. – Вы сможете не произнести ни слова?
Девушка кивнула.
Женщина-полицейский повернулась к Мейсону.
– Я не позволю никаким адвокатам разговаривать с арестованной, – заявила она. – Если желаете проконсультировать свою клиентку, приходите в тюрьму и делайте все, как положено.
– А что я сделал не так?
– Вы мешаете мне выполнять приказ. Если вы будете настаивать, я предъявлю вам обвинение в попытке помешать аресту.
– Разве преступление давать советы клиентке в присутствии представительницы службы правопорядка, производящей арест, говоря ей о том, что если она начнет отвечать на вопросы, то место, на котором она остановится, будет считаться чрезвычайно важным, однако если она сразу же откажется отвечать на какие-либо вопросы по совету своего адвоката и потребует немедленного слушания дела в суде…
– Хватит! – злобно закричала женщина-полицейский. – Я не позволю вам с ней разговаривать.
– Я разговариваю не с ней, а с вами.
– Ваши слова предназначаются для нее. Я прошу вас с мисс Стрит покинуть нас. Это приказ.
Мейсон улыбнулся.
– Да, с вами сложно договориться, – заметил адвокат.
– Естественно, – сердито ответила она.
Дайан Алдер сделала шаг назад и оказалась за спиной женщины-полицейского. Девушка встретилась глазами с Перри Мейсоном и приложила указательный палец к губам, показывая тем самым, что поняла его наставления.
Мейсон поклонился представительнице службы правопорядка.
– Я выполню ваши пожелания, мадам. Пошли, Делла.
Глава 15
Картер Леланд, прокурор округа Риверсайд, обратился к судье:
– Сейчас проводится предварительное слушание, ваша честь. Мы намерены показать, что обвиняемая по этому делу вступила в деловые отношения с погибшим, Харрисоном Т. Борингом, убедилась в том, что Боринг обманул ее, пришла в возмущение, отправилась в мотель «Реставайл», чтобы встретиться с ним лично, и встретилась. Она последняя, кто видел Боринга живым. Когда она уходила из домика, Боринг находился при смерти. Это все, что от нас требуется, фактически даже более того, что требуется для того, чтобы дело передали в следующую судебную инстанцию.
– Представляйте вашу версию, – велел судья Уоррен Талент.
– В качестве своего первого свидетеля я хотел бы пригласить Монтроза Фостера, – объявил Леланд.
Монтроз Фостер вышел вперед, поднял правую руку, принял присягу и с беспокойным видом опустился на стул, предназначенный для свидетелей.
– Вас зовут Монтроз Фостер, последние два года вы проживаете в Риверсайде и являетесь президентом компании «Пропавшие наследники и невостребованная собственность», не так ли?
– Все правильно, – подтвердил Фостер.
– В прошлый вторник, день убийства, разговаривали ли вы с обвиняемой?
– Да.
– Где?
– В Болеро-Бич.
– Делала ли обвиняемая какие-либо заявления относительно своего отношения к Харрисону Т. Борингу?
– Да.
– Что она говорила?
– Что готова его убить.
Леланд резко и неожиданно повернулся к Перри Мейсону.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – предложил окружной прокурор.
– Вы не собираетесь больше ничего показывать через допрос этого свидетеля? – поинтересовался Мейсон у Леланда.
– Этого достаточно, – ответил окружной прокурор. – Я не намерен превращать предварительное слушание в цирк.
Мейсон обратился к свидетелю:
– Говорили ли вы что-нибудь обвиняемой, что было рассчитано на то, чтобы она сделала подобное заявление?
– Я возражаю, – встал со своего места Леланд. – Для ответа на заданный вопрос требуется вывод свидетеля. Свидетель не имеет права давать показания о том, что думала обвиняемая, или предполагать, что могло вызывать определенные эмоции.
– Возражение принимается, – постановил судья Талент. – Измените формулировку вопроса, мистер Мейсон.
– С радостью, ваша честь, – ответил Мейсон и повернулся к Фостеру: – Вы пытались сказать что-нибудь, что должно было привести обвиняемую в гнев по отношению к погибшему?
– Ваша честь, это тот же вопрос, – воскликнул Леланд. – Адвокат защиты, несмотря на постановление суда, повторяет то же самое. Для ответа требуется вывод свидетеля.
– Нет, это уже другой вопрос, – возразил Мейсон. – Он относится к ходу мыслей и настрою свидетеля.
– А это несущественно, – заметил Леланд.
– То есть вы утверждаете, что я не имею права показать пристрастность свидетеля? – улыбнулся Мейсон.
– Вопрос очень умело перефразирован. Возражение отклоняется, – постановил судья Талент.
– Я говорил ей определенные вещи о Боринге, – заявил Фостер.
– Вопрос заключался в том, пытались ли вы, мистер Фостер, сказать что-нибудь, что вызвало бы гнев обвиняемой по отношению к Борингу, – напомнил Мейсон.
– Хорошо, я отвечу. Да.
– Вы преднамеренно пытались возбудить у обвиняемой гнев?
– Да, я же уже сказал вам.
– Вы говорили ей, что Боринг хотел поставить ее в такие условия, что она была бы вынуждена торговать собой?
– Ну… она сама пришла к такому выводу.
– И вы с ней согласились?
– Я не стал ее переубеждать.
– И ни разу во время вашего разговора с обвиняемой вы не упоминали, что у Боринга были аморальные цели в отношении обвиняемой?
– Она сама подняла эту тему.
– А вы поддержали ее в этом мнении?
