Эллери Квин - Тайна голландской туфли
Казалось, толстяк доволен результатом, которого он достиг разглашением своей «тайны». Хотя глазки его были практически не видны в складках жира, на лице лоснилась торжествующая улыбка.
— Сначала Кадахи сказал, что я сам должен сделать это. Но я пригрозил, что пойду в полицию, если он будет настаивать. «Что? — возмутился я. — Свою собственную родную сестру?..» Тогда он рассмеялся и сказал, что и сам сделает это. «Ты это серьезно, Майк?» — спросил я. Тогда он сказал, что это его дело. Но я должен держать рот на замке, иначе... Вы понимаете? Что мне оставалось делать? Он... он убил бы меня...
— Когда состоялся этот разговор? — спросил Квин.
— В прошлом сентябре.
— Кадахи обсуждал вопрос с тех пор?
— Нет.
— Когда вы в последний раз видели его?
— Три недели назад... Мало о чем говорили... — Дорн начал неприятно и обильно потеть; его маленькие глазки беспокойно перебегали с одного лица на другое. — Когда я этим утром увидел, что моя сестра убита, что еще я мог подумать, кроме того, что это сделал Кадахи... Понимаете? Теперь мне придется... я имею в виду, я теперь смогу выплатить мой долг. Этого он и хотел.
Сэмпсон обеспокоенно покачал головой:
— Кадахи, как очнется, разобьет ваши обвинения против него в пух и прах, мистер Дорн. У вас есть свидетели его угроз? Думаю, что нет. Я думаю, у нас нет оснований для задержания Большого Майка. Конечно, мы можем подержать в предварительном заключении трех его орлов, но до тех пор, пока не выяснится, что улик против них нет.
— Они, конечно, попытаются освободить их сегодня же, — угрюмо предположил инспектор. — Но эти ребята останутся у нас в руках. Я обещаю тебе, Генри. Однако все это не решает проблемы... Вряд ли. Снэппер — единственный из них, кто достаточно мал ростом, чтобы имитировать доктора Дженни.
— Я вам говорю все это, — взвизгнул Дорн, — только из-за моей сестры. — Лицо его потемнело. — Я требую отмщения! Убийца должен заплатить сполна. — Он сел, распрямив спину, и стал похож на разжиревшего петуха.
Харпер изобразил своими пожелтевшими от табака пальцами аплодисменты. Эллери уловил его движение и улыбнулся.
— Мне кажется, мистер Дорн, что вам не следует опасаться Кадахи и его команды.
— Вы так думаете?
— Я говорю совершенно серьезно. Вы гораздо ценнее для Кадахи живой, чем мертвый. В его интересах, чтобы вы вступили в права наследования и выплатили ему все долги.
— Полагаю, — спросил инспектор, — вы платите ему еще и проценты?
— Пятнадцать процентов... — простонал Дорн. — Вы будете молчать о моей истории? — В наступившей тишине он смахивал пот с лица. Его жирный подбородок дрожал.
— Ростовщичество... — пробормотал инспектор. — Мы сохраним в тайне вашу ситуацию, мистер Дорн. Я вам обещаю. И вы получили защиту от Кадахи.
— Благодарю, благодарю вас!
— Ну а теперь, может быть, вы расскажете нам о ваших передвижениях этим утром? — невзначай спросил инспектор.
— О моих передвижениях? — Дорн смотрел непонимающе. — Но вы, конечно... Ха! Пожалуй. Это чистая формальность, правда? По телефону мне сказали, что моя сестра упала. Звонили из госпиталя. Я еще был в постели. Хильда и Сара поехали первыми. Я приехал в госпиталь около 10.00. Я пытался отыскать доктора Дженни. Но не смог, и примерно за пять минут до операции я вошел в комнату ожидания, где сидели Хильда и молодой Морхаус. Юрист.
— Вы просто ходили по госпиталю, так? — Инспектор угрюмо кусал ус.
Эллери, подойдя поближе, стоял с улыбкой.
— Послушайте, миссис Дорн была вдовой, — вмешался он. — Как же это получается, в таком случае, что она «миссис Дорн»? Может быть, она вышла замуж за дальнего кузена, носившего такую же фамилию, как ее собственная?
— Очень просто, — отдуваясь, отвечал толстяк. — Видите ли, мистер Квин, Абигейл вышла замуж за Чарльза Ван дер Донка, но, когда он умер, взяла обратно свою девичью фамилию и добавила «миссис». Она очень гордилась нашей фамилией.
— Могу подтвердить все сказанное, — ввернул Харпер, — поскольку утром в госпитале просмотрел ее досье.
— О, я нисколечко не сомневался. — Эллери протирал пенсне. — Я просто полюбопытствовал. А как насчет ваших долгов Майклу Кадахи, мистер Дорн? Вы упомянули карты и тотализатор. А еще более волнующие игры? Я имею в виду женщин.
— Ч-что? — Лицо Дорна заблестело еще больше. — Как... вы...
— Внимание! — резко сказал Эллери. — Отвечайте на вопросы. Есть ли в вашем списке женщины, которым вы должны деньги? Заметьте: я, как джентльмен, опускаю причину вашей возможной задолженности.
Дорн облизал пухлые губы.
— Нет. Я... я все заплатил.
— Данкен зи![4]
Инспектор пристально смотрел на сына. Эллери едва заметно кивнул. Инспектор встал и, как бы между прочим, положил руку на огромную пухлую руку Дорна.
— Думаю, пока достаточно, мистер Дорн. Благодарим вас — и не волнуйтесь насчет Кадахи.
Дорн с трудом встал, промокая лицо.
— Между прочим, мы бы хотели на минутку увидеть мисс Хильду. Не пригласите ли вы ее?
— Да. Да. До свидания.
Дорн вышел из комнаты настолько быстро, насколько был способен.
Они переглянулись. Инспектор Квин позвонил в полицейское управление. Пока он переговаривался с заместителем инспектора, Эллери сказал Харперу, как бы между прочим:
— А не приходило ли тебе в голову, что наш друг Дорн, этот Колосс Родосский, несколько подтасовал свою историю?
— Наверное, — кратко ответил Харпер.
— Ты имеешь в виду, что если Кадахи будет обвинен в убийстве... то ему не придется?.. — Сэмпсон нахмурил брови.
— Именно, — пробормотал Эллери. — Этому мамонту не придется выплачивать то, что он должен. Поэтому он так торопится навести подозрения в убийстве на Кадахи...
Но тут в библиотеку, опираясь на руку Филипа Морхауса, вошла Хильда Дорн.
Опекаемая настороженным и дотошным Морхаусом, который непрерывно вертелся вокруг нее, Хильда Дорн не сразу поняла, что за прочными и безопасными стенами поместья Дорнов расцвела непримиримая вражда. Она поняла это только после перекрестных вопросов инспектора и окружного прокурора, которые принесли ей извинения за то, что более не смогли скрывать неприятные факты.
Морхаус стоял позади нее, и резкие черты его лица все более темнели от раздражения.
Абигейл Дорн и Сара Фуллер... две старые женщины, которые травили друг друга за закрытыми дверями, борясь друг с другом сами не понимая за что... Хильда ничего не знала. Неделю за неделей две женщины, семидесятилетняя вдова и старая дева, когда-то сошедшиеся по взаимной симпатии, обречены были жить бок о бок, порой даже не разговаривая от взаимной ненависти. Месяцами они общались только междометиями или местоимениями. Годами они не произносили ни единого доброго слова друг о друге. И все же — недели, месяцы и годы проходили, а Сара Фуллер оставалась в услужении у Абигейл Дорн.