Рекс Стаут - Звонок в дверь
Я едва не прозевал это… Стенной шкаф в спальне был переполнен — платья на вешалках, обувь, чемоданы, картонки и коробки для шляп стояли и лежали на двух полках. Мешок и два чемодана были набиты летними платьями; шляпные коробки я пропустил. Я готов был отдать половину месячного жалованья, чтобы знать, приходит ли уборщица по средам. Через десять минут, рассматривая пачку фотографий, я сообразил, что это глупо — пропускать шляпные коробки и тратить время на фотографии, которые вряд ли дадут мне что-нибудь новое, поэтому я забрался на стул, придвинул его к стенному шкафу и спустил коробки вниз. Их было три. В первой находилось несколько так называемых шляп и два бикини. Во второй была одна большая с широкими полями шляпа. Я вытащил ее и на дне коробки увидел револьвер. Я остолбенело глазел на него несколько секунд, затем вынул и осмотрел. Это был «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра, и в барабане находился один стреляный патрон и пять нестреляных.
Я взял револьвер в руку. Можно было поставить сто против одного, что это тот самый револьвер, на который у Элтхауза было разрешение, и что из него вылетела пуля, которая прошла сквозь его сердце, и именно Сара Дакос нажала на курок. Но к черту предположения! Вопрос заключался в том, что мне с ним делать. Если я возьму револьвер, он не сможет явиться уликой против убийцы, так как я заполучил его незаконным путем. Если оставить его на месте и позвонить Кремеру из автомата, чтобы он получил ордер на обыск квартиры Сары Дакос, револьвером завладеют полицейские. Если же в течение тридцати шести часов об этом станет известно в ФБР, что не исключено, то предстоящему представлению в четверг вечером — капут. И еще: если оставить его на месте и не звонить Кремеру, кто гарантирует, что Саре Дакос не придет а голову мысль, что сегодняшний вечер весьма подходящ для того, чтобы швырнуть револьвер в реку?
У меня оставался единственный выход — перепрятать его. Я сунул шляпу обратно в коробку и огляделся. Ни одно место в спальне не было мне по душе, и я перешел в гостиную. Теперь, как никогда, было некстати, если бы уборщица или кто-нибудь другой помешал мне. Я обследовал кушетку. Может быть, укрыть револьвер под пружинами? Недурно. Если Сара Дакос и обнаружит пропажу, то, конечно, никогда не предположит, что револьвер просто-напросто переложен в другое место. Она даже не станет искать его. Я засунул револьвер под пружины, осмотрелся вокруг, проверяя, все ли находится в том самом порядке, как я застал, схватил пальто и шляпу и в такой спешке покинул квартиру, что чуть не вышел на улицу в резиновых перчатках.
Сидя в такси, я размышлял о том, говорить или не говорить Вульфу о находке. Почему не подождать до четверга, когда все будет кончено? Ответить на этот вопрос было просто, но именно для этого мы и напрягаем наш ум — чтобы найти сложные причины для уклонения от простых ответов. К тому времени, как машина остановилась перед нашим старым особняком, я вообще перестал что-либо соображать и подумал, что с возрастом не поумнею.
Было десять минут двенадцатого, так что Вульф уже спустился из оранжереи, но еще не пришел в кабинет. Из кухни доносился грохот — радио было запущено на полную мощность, и я направился туда. Вульф стоял у кухонного стола, сердито глядя на Фрица, который нюхал кусок копченой осетрины.
Вульф обернулся и спросил:
— Где ты был?
Я ответил, что у меня есть новости. Вульф распорядился, чтобы отбивные были готовы в четверть третьего, позже он ждать не намерен, и направился в кабинет. Я последовал за ним и включил радио. На его письменном столе я заметил три отвертки — одну из ящика моего письменного стола и две из кухни — и против воли улыбнулся: он самолично приготовил инструменты. Первым делом я заверил его, что он не опоздает к ленчу.
— Надеюсь, — ответил он. — Когда у человека гости, он должен сесть за стол вместе с ними.
— Ну, в данном случае у нас достаточно времени, чтобы обсудить мое короткое сообщение, — сказал я. — Думаю, вам будет интересно узнать, что я могу подтвердить версию, которую мы предпочли. Я отправился на прогулку и случайно оказался возле дома шестьдесят три по Арбор-стрит, случайно у меня в кармане нашелся ключ, который подходил к двери квартиры Сары Дакос, я вошел, осмотрелся и в шляпной коробке, спрятанной в стенном шкафу, обнаружил револьвер системы «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра с одним израсходованным патроном. Как вам известно, Кремер говорил мне, что у Элтхауза имелось разрешение на «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра, но револьвер а его квартире обнаружен не был, хотя в ящике письменного стола находилась коробка с патронами. Итак, она…
— Что ты с ним сделал?
— Перепрятал. Мне показалось, что ему не место в картонке с дамской шляпкой, так что я сунул его под пружины кушетки.
Вульф глубоко вдохнул, задержал дыхание на секунду-другую и затем выдохнул.
— Она застрелила его, — проворчал он.
— Совершенно верно. Именно это я и хотел сказать, но вы меня перебили.
— Она не обнаружит револьвер?
— Нет. Если она увидит, что револьвера нет на месте, то даже не станет искать. Насколько я знаю молодых и привлекательных женщин, пропажа напугает ее. Если это случится, возникнут следующие перспективы: она может сбежать, я должен буду сообщить Кремеру о револьвере и меня могут вздернуть на дыбу. Если я не сообщу Кремеру, то не буду спокойно спать по ночам.
Он закрыл глаза.
— Ты должен был сказать мне, что идешь туда.
— Нет, не должен был. Я отправился туда по собственной инициативе. Видите ли, тут замешан пакет молока, за который я должен был отблагодарить. Пусть она ничего не заметит, проблема все равно будет стоять передо мною, если план, задуманный на завтрашний вечер, окончится пшиком. Видите — если и если. Сейчас я хочу позвонить Хьюиту по телефону-автомату. Звонить?
— Нет. Хьюит занят. Я полагаю, револьвер можно опознать?
— Конечно. Специалисты сумеют это сделать, даже если номер вытравлен. А Кремер знает номер револьвера, на который у Элтхауза имелось разрешение.
— Следовательно, затруднений не предвидится. Хочу взглянуть на осетрину.
Он поднялся с кресла и направился к двери, но у порога остановился, повернулся ко мне и буркнул: «Все проходит удовлетворительно», — а затем вышел. Я покачал головой и продолжал качать ею, расставляя кресла. «Затруднений не предвидится». Черта с два! У меня мелькнула мысль, что с подобным самомнением я бы уже руководил ФБР, но тут же сообразил, что так думать не полагается.
«Затруднений не предвидится…» Черта с два! Я положил ключи и перчатки на место и отправился в кухню выпить стакан молока, так как до ленча было еще далеко, и послушать спор Вульфа и Фрица об осетрине.
