Стюарт Камински - Месть
― Мир был бы намного лучше, если бы не такие, как Дуайт, ― сказала она.
Я был согласен.
― Но они не только продают своих дочерей, развращают их и бьют своих жен. Дело еще и в том, что суд... Мне нужно домой, сейчас же.
Она взяла салфетку, достала ручку из сумочки, что-то написала и дала мне.
― Это в Пальметто, ― сказала она. ― Я думаю, он живет там. Он дал адрес в Сарасоте для того, чтобы Адель приняли в школу.
― Заботливый папаша, ― сказал я, складывая салфетку и убирая ее в карман.
Я отвез ее домой. По дороге мы почти не разговаривали.
― Вы чувствуете себя... неловко? ― спросила она, когда мы почти подъехали к ее кварталу.
― Да, ― сказал я.
― Я тоже. Мы от таких ситуаций отвыкли.
― Да мне, собственно, и отвыкать было не от чего.
― Хорошо. ― Она обернулась ко мне. ― Мы прощаемся у двери, желаем друг другу спокойной ночи и договариваемся, что увидимся снова. Идет?
― Правда? Я очень рад.
Она положила руку мне на плечо и улыбнулась.
Подойдя к двери ее квартиры, мы пожали друг другу руки. Это было достаточно долгое рукопожатие, чтобы я мог почувствовать, что она действительно расположена ко мне.
― В следующий раз ресторан предлагаю китайский или тайский, кино и никакой работы.
― В субботу? ― предложил я.
― Почему бы нет? ― улыбнулась она. ― В половине седьмого. Кино, предпочтительно комедия. Мне нужно немного развеселиться.
Она улыбалась устало, но искренне.
― Я скажу вам одну вещь, Фонеска. Вы умеете подарить девушке приятный вечер.
Когда я вернулся на стоянку «ДК», было чуть больше одиннадцати. «ДК» уже закрылся. Движение по Триста первой замирало, и я вышел из машины, ощупывая свой живот, который болел теперь чуть меньше. Я думал о том, что Дуайт Хэндфорд сделал со своей дочерью, и почти хотел, чтобы он снова появился из кустов. Я открыл багажник и достал монтировку от «Гео». Та, что лежала у меня в офисе, была больше, зато эта не такая тяжелая.
Дуайт не вышел из темноты. Я поднялся по едва освещенной лестнице, которая вела к моему дому, моему кабинету, месту, где я хотел чувствовать себя в относительной безопасности и спокойном одиночестве.
За последние несколько дней со мной что-то произошло, что-то изменилось во мне.
Я решил, что позвоню Энн Горовиц, и надеялся, что у нее найдется время на незапланированный сеанс. У меня было двадцать долларов.
Мысли мои путались. Адель, Берил, Салли, Дуайт. И еще Мелани Себастьян. Я чувствовал, что ее дело гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд...
Моя дверь была закрыта. Эймс Маккини починил ее. Свет не горел. Держа монтировку наготове, я повернул ручку. Дверь тут же открылась. Я вошел, готовый к новой встрече, и зажег свет. Эймс навел полный порядок.
За моим письменным столом на складном стуле сидела Берил Три. Руки плотно сжаты, голова откинута, невидящие глаза устремлены в потолок. Лицо залито кровью.
Я заглянул во вторую комнату. Никого. Я вернулся к Берил и потрогал артерию у нее на шее. Берил была мертва.
8
Очки детектива Эда Вивэза сидели на кончике его носа. Через очки он смотрел на лежащие перед ним бумаги, а поверх них ― на меня.
― Льюи, ― сказал он, покачав головой. И еще раз: ― Льюи.
Рост его не превышал шести футов, возраст ― пятидесяти двух лет, а вес ― двухсот двадцати пяти фунтов. Темные коротко стриженные волосы, доброжелательное, гладкое, розовое лицо человека с хорошей наследственностью и, вероятно, непьющего. Одет он был в черные брюки и белую рубашку без галстука; черная куртка на «молнии» висела на спинке его деревянного стула.
Вивэз сидел за своим столом в полицейском участке на Мэйн-стрит. В кабинете стояло еще три стола, все три металлические, заваленные горами папок и бумаг. Мы сидели уже около часа, по крайней мере я. Вивэз четыре раза вставал и выходил: один раз за кофе для себя и для меня и три раза после телефонных звонков, каждый раз возвращаясь с бумагами.
За весь этот час Эд Вивэз не сказал мне ничего, кроме «Льюи, Льюи», что означало, вероятно, ― «Льюис Фонеска, во что же ты влип!»
― Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас Льюи?
― Я предпочитаю Лью или Льюис.
Вивэз поднял руки с выражением понимания и примирения.
― Я поделюсь с вами одним секретом, ― сказал он, наклоняясь вперед. ― Я мало кому это говорю, но на самом деле меня зовут Этьенн. Это французское имя. Как вы думаете, меня будет кто-нибудь уважать, если я стану называть себя «Этьенн»? Пришлось бы полжизни потратить на то, чтобы объяснять людям, как это произносится.
― Спасибо, что поделились со мной, ― сказал я.
Он улыбнулся болезненной улыбкой человека, страдающего хроническими желудочными коликами.
― Имя жертвы ― Берил Три, ― сказал он, взглянув на верхний лист лежавшей перед ним стопки документов.
― Да.
― Я сообщаю вам, а не спрашиваю. Возраст, согласно идентификационной карточке, найденной в ее сумочке, сорок два года. На мой взгляд, она выглядела намного старше.
Он оторвал глаза от документов.
― На мой тоже.
― Итак, ― продолжал он, аккуратно складывая бумаги перед собой и откидываясь назад, заложив руки за голову. ― Повторите мне, пожалуйста, то, что вы рассказали офицеру Бэйлзу. Теми же словами, другими словами, все равно.
― Хорошо, ― сказал я, продвигаясь к столу. ― Берил Три нашла меня через одного моего знакомого. Я занимаюсь доставкой судебных повесток.
― Ей нужны были ваши услуги по доставке?
Вивэз закрыл глаза. Одна его рука оставалась за головой, другой он почесывал нос.
― Нет, она заглянула в «ДК», рядом с домом, где я живу, и сказала, что ищет кого-нибудь, кто помог бы ей найти убежавшую дочь. Она сообщила человеку, работающему в «ДК», что обращалась в полицию, но безрезультатно. Слишком много людей убегают из Сарасоты и в Сарасоту. Посмотрите отчеты по исчезновению детей, начиная с понедельника.
― Это все есть в компьютере, ― сказал он, не открывая глаз. ― Мы проверяли. Пока все, что вы говорите, весьма правдоподобно. Итак, она обратилась к вам?
― Это было ей удобно. Я живу прямо за «ДК». Я пообещал поискать ее дочь.
― Она дала вам денег.
― Она дала мне денег. Немного, но деньги были мне нужны. Много я не беру.
― Здесь я вам верю. По вашему жилищу видно, что вы не шикуете.
― Я стал искать ее дочь, ― продолжал я. ― Пока я ее не разыскал, но нашел ее отца, или, если быть более точным, он нашел меня. Требовал, чтобы я прекратил поиски, угрожал Берил и мне. Его зовут...
― Да-да, Дуайт Хэндфорд. Отбывал срок. С ним уже были проблемы, у нас есть на него дело.
― Теперь он Прескотт, ― сказал я.
