Эрл Гарднер - Дело опасной вдовы
— Не могу.
— Почему?
Вместо ответа он развернул газету и показал ее заголовок.
— Ох! — Ее глаза потемнели от негодования. — Я никогда бы не подумала, что это может так обернуться.
— Как видите. Почему же вы убежали от меня?
— Я была вынуждена. На борту оказался Фрэнк.
— Откуда вы узнали?
— Мне сказал один человек.
— Кто именно?
— Я его не знаю.
— Послушайте, нам надо поговорить. Не могли бы мы пройти в ваш номер?
— Откуда вы знаете, что я здесь остановилась?
— Мне сообщила птичка.
— У меня в номере убирает горничная. Поэтому я и спустилась вниз позвонить. Давайте сядем вон там в уголочке.
— Ладно, — сказал Мейсон.
Они удобно устроились в даныпем углу вестибюля и закурили.
— В какой степени ваши неприятности, — спросила Сильвия, выпуская клуб дыма, — связаны с тем, что вы для меня сделали?
— Целиком и полностью.
Мне ужасно жаль… Если бы я от вас не убежала, то положение было иным?
— Ни в малейшей степени. Все обернулось против меня. Но сейчас все-таки я хотел бы выслушать вас, что вы мне можете сообщить.
— Я попала в ужасное положение. Хуже не бывает.
— Рассказывайте.
— Вчера вечером я вам солгала. Я не спала всю ночь, думая об этом. Скажите, как мне выпутаться?
— Скажу, если вы мне расскажите всю правду.
— Скажу. Я выдала Дункану и Грибу долговые расписки в погашении карточного долга. Вчера днем кто-то позвонил мне и сказал, что Сэм Гриб собирается продать эти расписки моему мужу. Еще он сказал, что Фрэнк воспользуется этими расписками, как доказательством того, что я — азартный игрок, и что мне нельзя доверять деньги, а значит, я не могу быть опекуном своей дочери.
— Что же вы сделали?
— Разумеется, отправилась прямо на судно. Хотела попробовать что-нибудь предпринять.
— У вас были деньги?
— Около двух тысяч, все, что мне удалось скопить. Я могла бы уплатить эту сумму в качестве отступного и уговорить их подождать.
— Дальше.
— Я приехала на судно и пошла к Грибу в кабинет. В приемной никого не было. Дверь в кабинет была полуоткрыта. Когда я прежде приходила к Грибу, он заранее слышал сигнал и выглядывал в глазок, кто идет.
— Когда-нибудь раньше вы заставали дверь в кабинет полуоткрытой?
— Нет, она всегда была заперта, а засовы задвинуты.
— Что же вы сделали?
— Несколько секунд постояла перед дверью в ожидании появления Гриба. Он не вышел, тогда я постучала в дверь и сказала: — «Это Сильвия Оксман. Можно мне войти?» — Мне никто не ответил. Тогда я толкнула дверь и… Я его сразу увидела.
— Вы хотите сказать, что он был мертв?
— Да. Точно такой, каким вы его застали.
— Что вы сделали?
— Бросилась было бежать. Потом вдруг сообразила, что бумага на столе вполне могут быть моими расписками. Мне как будто показалось, что это они и есть. Знаете, в такие минуты все, что видишь, словно врезается в память. Я на цыпочках подошла к столу. Мне не хотелось дотрагиваться до бумаг, ведь я не была уверена, что это мои расписки. Я наклонилась над столом, чтобы рассмотреть их повнимательнее, убедилась, что это и в самом деле они, и уже потянулась за ними, и тут вы вошли в коридор. В кабинете неожиданно раздался сигнал, и я страшно испугалась. Но все-таки я хотела схватить расписки, спрятать их, а потом объявить, что выкупила их у Гриба. Однако, тут же сообразила, что в сейфе может не оказаться семи с половиной тысяч долларе» наличными. Поэтому я решила выскочить в соседнюю комнату и оставить дверь полуоткрытой, как я сама ее нашла. Я хотела увидеть, кто пришел. Потом я каким-либо образом отвязалась бы от посетителя, вернулась бы в кабинет и взяла эти расписки. Так я и сделала: вышла в приемную, уселась в кресло и притворилась, что читаю какой-то журнал. Ну, а потом вошли вы.
Мейсон нахмурился и пристально поглядел на Сильвию.
— Почему вы не разрешили заглянуть в вашу сумочку?
— Потому что у меня там был пистолет, — твердо сказала она, открыто взглянув на него.
— Что вы с ним сделали?
— Вышла на палубу и бросила его за борт. Я не осмелилась признаться, что у меня есть оружие.
— Что это было за оружие?
— «Смит и Вессон» калибра 32.
Мейсон внимательно посмотрел на нее из-под полузакрытых век и вдруг резко сказал:
— Сильвия, вы лжете.
Она резко выпрямилась, лицо ее под слоем грима сперва вспыхнуло, потом побледнело.
— Не смейте обвинять меня во лжи, Перри Мейсон, — сказала она.
Адвокат сделал небрежный жест рукой.
— Ладно. В таком случае, я сам вам укажу, где в вашем рассказе не сходятся концы с концами.
— Попробуйте, — сказала она с вызовом.
— Во-первых, я шел довольно быстро. Та секция пола в коридоре, которая снабжена сигнализацией, находится всего в тридцати футах от двери в кабинет. На эти тридцать футов мне потребовалось шесть секунд. То, что вы делали, по вашим словам, в кабинете, должно было отнять у вас гораздо больше времени, чем эти шесть секунд.
— Но ведь на самом деле вы не сразу открыли дверь кабинета, вы выжидали две-три минуты.
— Все это отняло у меня не более шести секунд, — сказал Мейсон, пожимая плечами.
— Ноя лучше знаю, как все было, — настаивала она. — Я услышала сигнал. Он меня испугал. Сначала я просто не в силах была пошевелиться. Потом все-таки решила, что стоит попробовать выскользнуть в приемную. Я постаралась очень осторожно приоткрыть дверь. Потом уселась в кресло, взяла журнал и притворилась, что читаю. На все это потребовалось две-три минуты.
— Вы были взволнованы, — сказал Мейсон, не сводя глаз с нее. — Вы могли ошибиться во времени…
— Не будем говорить о времени, — упрямо сказала она. — Остается тот факт, что вы вовсе не прошли по коридору прямо в кабинет, а выждали у двери одну-две минуты.
Мейсон покачал головой. Она упрямо сжала губы.
— Я слышала сигнал.
— Минуточку, — сказал Мейсон. — Может быть, кто-то прятался в приемной?
— Это исключено.
— Вы уверены?
— Да.
— Ладно, пусть пока останется так. Вы говорите, что у вас в сумочке был пистолет.
— Да. Именно поэтому я вам не дала до нее дотронуться.
— А потом вы вышли на палубу и выбросили его?
— Да.
— Но вы не убивали Гриба?
— Я? Разумеется, нет.
— Тогда зачем вы выбросили пистолет?
— Я ведь была в той комнате, а Гриба кто-то застрелил. Я не хотела, чтобы кто-то подумал, что это я застрелила его, поэтому я и решила избавиться от оружия.
— И теперь хотите, чтобы я все-таки доказал, что вы не убивали Гриба?
