Эрл Гарднер - Подставных игроков губит жадность
– Нет, черт побери! А сам я всего лишь хотел разобраться в том деле.
– Вашему партнеру известно, что вы давали объявления в газету?
– Конечно, он… Ну, не знаю, известно ли. Мы с ним хорошо сработались. Картер знает, что я ему всегда помогу, чего бы мне это ни стоило.
– Вам известно, где сейчас Холгейт? – спросил Селлерс.
– Нет. Его не было в офисе, а полиция обыскала все кругом. Прошлой ночью нас ограбили, но я не думаю, что он имеет к этому какое-то отношение… Или не так? – Мэкстон стремительно повернулся ко мне.
Селлерс ткнул большим пальцем в сторону полицейского:
– Выведите его. Пока больше ничего не буду говорить.
– Послушайте, в чем дело? – возмутился Мэкстон. – Я… явился сюда, чтобы привлечь этого жулика за мошенничество. А вы держите себя так, как будто хотите меня в чем-то уличить.
Селлерс снова ткнул пальцем в сторону полицейского.
– Сюда, – велел полицейский, беря Мэкстона за руку.
Мэкстон стал упираться. Полицейский проявил настойчивость, и Мэкстону пришлось выйти.
Селлерс продолжал жевать сигару.
– Ужасная, черт побери, история, – раздраженно пробормотал Хоули.
– Вставай, Кроха, – сказал Селлерс. – Поедем прогуляемся, вдруг повезет.
Глава 10
Капитан Уильям Эндовер из дорожной полиции отправился вместе с нами к вдове Элоизе Трой. По его словам, она была единственным свидетелем, чьи показания в связи с тем дорожным происшествием чего-нибудь стоят.
– Билл, можно допрошу я? – попросил Селлерс. – Я работаю по более крупному делу, чем дорожное происшествие. У меня на руках дело об убийстве.
– Валяй! – согласился капитан Эндовер. – Я разрабатываю тут один свежий след, но пока еще не готов распространяться по этому поводу. Так что валяй.
Сержант Селлерс позвонил в дверь.
Миссис Элоиза Трой оказалась общительной и довольно полной женщиной лет пятидесяти двух-пятидесяти трех. В очках. По всей видимости, уравновешенная, рассудительная.
Предъявив удостоверение, капитан Эндовер представил нас.
– Нам хотелось бы поговорить о случившемся в августе дорожном происшествии, – сказал Селлерс.
– Господи, да я уже рассказала абсолютно все. И не раз.
– Не могли бы вы снова повторить? – попросил Селлерс. – Видите ли, я хочу все услышать из первых уст. Я разрабатываю версию, которая, возможно, даст результат.
– Мне очень хочется на это надеяться, – поддержала она его. – Это было самое бесчеловечное, самое зверское преступление на моей памяти. Я долгое время не могла спать – мучили кошмары.
– Тогда, будьте добры, расскажите.
– Хорошо, я расскажу, – согласилась она. – Заходите и присаживайтесь.
Квартира была удобная, уютная. Из кухни доносились аппетитные запахи.
Вдова прикрыла дверь на кухню, пояснив:
– Готовлю курицу на рашпере. Пахнет восхитительно, но очень сильно. – И без всякого перехода: – Я не ожидала такого общества.
– Не беспокойтесь, мы на минутку, – заверил ее Селлерс.
– Да я вовсе не против. Просто подумала, что в квартире не очень-то приятно пахнет.
Мы расселись, и миссис Трой начала свой рассказ:
– Это, по-моему, случилось примерно в половине седьмого вечера, час пик как раз шел на спад. Я ехала в сторону Лос-Анджелеса, та машина – следом за мной. Я взяла себе за правило время от времени смотреть в зеркало заднего обзора, просто чтобы быть в курсе, что у меня за спиной. Когда дорога загружена, очень важно видеть, кто едет позади, особенно когда надо остановиться и видеть, хорошо ли владеет водитель машиной, а то, того и гляди, врежется в бампер. Видит бог, так оно и случилось…
Селлерс сочувственно кивнул.
– Так вот, ту машину я увидела издали и сразу поняла, что водитель пьян. Можете не сомневаться – он был пьян.
– Могли бы вы описать машину?
– Вот этого я как раз и не могу, – ответила она. – Могу только сказать, что это была большая машина темного цвета, современной модели, блестящая… ну, знаете, не какой-нибудь там видавший виды драндулет, а новая, довольно большая машина.
– Водитель петлял? – спросил Селлерс.
– Я бы сказала – да. Обгоняя одну машину, он чуть ее не задел, затем подрезал другую, оттеснив ее на обочину. Тут я подумала: «Господи, да он же пьян и может бог знает что натворить! Надо притормозить и прижаться к обочине». Я так и сделала. Притормозила, прижалась к обочине. И тут он промчался совсем рядом со мной, так что мне показалось, что он вот-вот врежется в меня. Но он крутанул влево, потом вправо и зацепил задом передок моей машины. И тут он, кажется, потерял управление. Машина снова метнулась влево, затем вправо и врезалась прямо в группу людей, поджидавших автобус.
– Не заметили ли вы номер машины или какие-нибудь приметы? – спросил Селлерс.
– Господи, нет. Я едва справилась со своей машиной. Он сбил ее на обочину, и, когда я выруливала, ведущее колесо задело бордюр, и мне пришлось остановиться… кажется, я была немного потрясена.
– Вот про это говорить не следует, – вмешался капитан Эндовер. – В случае, если придется давать показания, миссис Трой, не говорите ничего в таком духе, потому что какой-нибудь адвокатишка мигом ухватится за это и представит дело так, что вы якобы были в истерике и не понимали, что происходит.
– Со мной не было истерики, – отрезала она. – Я была немного потрясена, взволнована и… только со мной не было никакой истерики – в том смысле, как ее понимают.
– Значит, вы ничего не знаете о машине, кроме того, что она была большая и темная?
– Это все.
– И он задел вашу машину?
– Да.
Капитан Эндовер сообщил:
– Мы взяли краску, оставшуюся на крыле ее машины, в лаборатории исследовали краску под микроскопом и при помощи спектрографа. Краска – с последней модели «Бьюика».
– Так это же машина Холгейта, – вмешался я. – То есть у него была последняя модель «Бьюика».
Селлерс нахмурился:
– Не удалось ли вам запомнить что-нибудь такое… о машине, что могло бы вам подсказать, что это именно она? Подумайте хорошенько. Было ли в машине что-нибудь такое… что отличало бы ее от других?
– Нет, – ответила она. – Ничего такого не помню. Водителя я хорошо разглядела.
Селлерс напрягся:
– Хорошо разглядели?
– Да.
– Что вы можете о нем сказать?
– Ну, он выглядел как… словом, крупный мужчина в широкополой шляпе, с усами, знаете ли, такие коротко подстриженные. Помню, еще одет он был в такой грубошерстный костюм. Ну, знаете, какие носят офицеры, ковбои, лесничие или если кто выезжает за город на природу…
Селлерс и Эндовер переглянулись.
– Как, по-вашему, вы бы узнали его по фотографии? – спросил Селлерс.
– По правде говоря, не знаю. По снимкам узнавать ужасно трудно. Если в профиль, то, может быть…
