Жорж Сименон - Смерть Беллы
Он не рассказал об этом ни Райену, ни Фостеру Льюису. Так оно будет лучше. Тем более что тогда, в Бостоне, он позавидовал человеку на крыше.
Бармен смотрел на него вопросительно, пытаясь понять, не налить ли ему третью порцию: он принял Спенсера за одинокого пьянчугу из тех, что спешат накачаться за несколько минут, а потом уходят неверным шагом. Таких много. Некоторые из них ищут, с кем бы подраться, другие плачут. Но Спенсер и не из тех, и не из этих.
— Сколько с меня?
— Один доллар двадцать центов.
Эшби ушел из бара не потому, что захотелось домой.
Ведь этот вечер, может быть, последний перед тем, как Райену вздумается посадить его под замок. Что будет потом, он не знает. Он начнет защищаться, наймет в Хартфорде адвоката. Спенсер был убежден, что до приговора дело не дойдет. Идя по улице, он подумал о Шейле Кац, потому что навстречу ему попалась маленькая девочка-еврейка на руках у матери. Он обернулся ей вслед: у нее тоже была длинная, тонкая шейка. Он набил трубку и заметил впереди освещенный зал кафетерия. Там все было белое: стены, столы, бар; среди всей этой белизны у стойки ужинала мисс Меллер. Она сидела к Спенсеру спиной. На ней были беличья шапочка и пальто, также отделанное мехом.
Почему бы не войти? Он чувствовал почему-то: сегодня его день, сегодня ему даны все права. Нынешняя вылазка была преднамеренной. Еще целуя жену в лоб, он знал, что этот вечер будет не похож на другие.
— Как дела, мисс Меллер?
Она с удивлением обернулась, в руке у нее был бутерброд с сосиской, густо намазанной горчицей.
— Это вы? — Она не испугалась. Разумеется, удивилась немного, что такой человек, как он, оказался в этом заведении. — Присядете?
Еще бы! Он тоже заказал бутерброд с сосиской и кофе.
Оба видели свои отражения в зеркале. Занятно. Кажется, мисс Меллер находит его забавным, и это ему не так уж неприятно.
— Вы не в обиде на моего шефа?
— Ничуть. Такое у него ремесло.
— Многие смотрят на вещи по-другому. Во всяком случае, вы-то вышли из положения превосходно.
— Вы так думаете?
— Когда я их после увидела, вид у обоих был удовлетворенный. Я полагала, вы сразу поедете домой.
— Зачем?
— Не знаю. Скажем, успокоить жену.
— Она не тревожится.
— Ну, тогда по привычке.
— О какой привычке вы толкуете, мисс Меллер?
— Странная у вас манера спрашивать. По привычке к домоседству, скажем так. Я и не воображала себе, что вы…
— Что такой господин, как я, способен болтаться по городу после захода солнца, не так ли?
— В общем, так.
— А я только что из бара, где выпил две порции виски. ч — Один?
— Увы! Это было до того, как я встретил вас. Но теперь, если позволите, я наверстаю упущенное. Над чем это вы смеетесь?
— Ни над чем. Не спрашивайте.
— Я вам кажусь смешным?
— Нет.
— Неловко себя веду?
— Тоже нет.
— Вам вспомнилось что-нибудь смешное?
Она непринужденно, словно давнему знакомому, положила ему руку на колено и не сразу ее убрала. Рука была горячая.
— Я думаю, что вы совсем не такой, каким вас представляют другие.
— А каким они меня представляют?
— А вы сами не знаете?
— Занудой?
— Ну, нет.
— Очень строгим?
— Вот это уж точно.
— Который заявляет на допросе, что ни разу не изменял жене?
Она явно подслушивала, потому что теперь и глазом не моргнула, когда он это сказал. Покончив с едой, она принялась подводить губы красной помадой. Он и раньше обращал внимание на эти палочки губной помады: ему чудилась в них некая сексуальность.
— Вам показалось, что я сказал Райену всю правду?
Этот вопрос ее все-таки немного озадачил.
— Я полагала… — начала она, нахмурив брови.
Он забеспокоился, как бы ее не спугнуть, и теперь уже сам дотронулся до ее руки — коснуться ее бедра так, сразу, он не решился.
— Вы правы. Я пошутил.
Она бросила на него взгляд исподтишка, но он встретил этот взгляд с такой невозмутимостью, в точности подобающей Спенсеру Эшби, преподавателю «Крествью скул» и мужу Кристины, что мисс Меллер даже прыснула со смеху.
— Ну… — вздохнула она, как бы в ответ на какие-то свои мысли.
— Что — ну?
— Ничего. Вам не понять. Сейчас я с вами попрощаюсь и пойду домой.
— Нет.
— Что?
— Я сказал — нет. Вы обещали, что мы с вами пропустим вместе по рюмочке.
— Ничего я вам не обещала. Вы сами…
А он-то всю жизнь уклонялся от этой игры — и вот она внезапно оказалась такой нетрудной. Важно только смеяться или улыбаться да болтать что в голову взбредет, лишь бы не молчать.
— Вот и прекрасно. Раз я обещал, я вас приглашаю.
Далеко. Вы уже бывали в «Маленьком коттедже»?
— Но это в Хартфорде!
— Да, не доезжая Хартфорда. Вы там бывали?
— Нет.
— Вот туда и поедем.
— Это далеко.
— На машине не больше получаса.
— Мне надо предупредить маму.
— Позвоните оттуда.
Можно было подумать, что у него есть опыт в подобных приключениях. Ему казалось, что он показывает фокусы. Хлопья снега на улице повалили гуще. На свежем снегу, покрывавшем тротуары, прохожие оставляли глубокие следы.
— А вдруг поднимется пурга, и мы не сможем вернуться?
— Придется пить всю ночь напролет, — серьезно ответил он.
Крыша машины побелела. Распахнув дверцу, он пропустил мисс Меллер вперед, и лишь теперь, прикоснувшись к ней, чтобы помочь ей сесть в машину, почувствовал, что и впрямь уедет сейчас вдвоем с женщиной. Кристине он звонить не стал. Она, наверное, уже позвонила Райену домой. Нет, не посмела: боится бросить тень на мужа.
Значит, у нее нет ни малейшего представления о том, где он сейчас. Вероятно, она каждые пять минут вскакивает, подбегает к окну, за которым на фоне бархатной темноты медленно падают хлопья снега. Если смотреть из комнаты, темнота всегда похожа на бархат. Надо бы остановиться.
Это глупо. Он не мог учинить все это всерьез. Он не ожидал, что все получится, что она согласится поехать.
Теперь она сидит в машине рядом с ним, так близко, что он ощущает идущее от нее тепло, и говорит как ни в чем не бывало, словно выбрав самый подходящий момент:
— Меня зовут Анна.
А он-то думал Габи или Берта. Выходит, ошибся.
Впрочем, одно другого стоит.
— А вы Спенсер. Я столько раз печатала ваше имя, что выучила, С этим именем одно нехорошо: никаких уменьшительных. Не называть же вас «Спен». А как вас жена зовет?
— Спенсером.
— Ясно.
Что ей ясно? Что Кристина не из тех женщин, которые зовут мужчин уменьшительными именами и в нужный момент начинают сюсюкать?
Его охватила самая настоящая паника. До дрожи. Он боялся протянуть руку и включить зажигание. Сейчас од еще в городе, справа и слева — ряды домов, тротуары, прохожие, за освещенными окнами собрались семьи и коротают вечер. На углу, вероятно, стоит полицейский, Судя по всему, она истолковала его колебания по-своему.
