Батья Гур - Убийство в кибуце
— В кибуце есть три начальника, — обращаясь сразу ко всем, произнес Нахари. — Оснат Харель была секретарем. Знаешь, чем занимается секретарь в кибуце? — спросил он Михаэля и, не дожидаясь ответа, сказал: — В некоторых кибуцах это самая важная должность, но есть кибуцы, где вся власть принадлежит генеральному директору. Секретарь занимается повседневной работой, социальной стороной жизни кибуца. У него никогда не остается свободной минуты на себя. Существует много комитетов, но когда комитеты не могут прийти к единому мнению, то кого они зовут? Секретаря! Генеральный директор больше занимается общими вопросами — экономикой и так далее. Но при более подробном анализе видно, что распределение власти в кибуце зависит от конкретных людей на определенных должностях.
Нахари какое-то время помолчал, а потом стал быстро говорить, словно теряя терпение:
— Третьим главным человеком является казначей. Кто у них там казначей? Как его зовут? — Он повернулся к Михаэлю, который молча указал на мужскую фигуру на фотографии. — Это тот самый Джоджо? — Нахари с раздражением повернулся к Сарит: — Что это у вас такие нерезкие фотографии? Нужно было камеру лучше выбирать!
— Камера не виновата, — проговорила Сарит, тряхнув кудряшками. — Это у меня руки дрожали. Я была так расстроена, что такое могло произойти в кибуце. А тут еще все на меня смотрели, как будто спрашивали, что она тут делает, эта незнакомка.
— Он работает казначеем последние шесть лет, — пояснил Михаэль.
Леви спросил:
— И какое это имеет значение?
— Сейчас объясню, — пообещал Нахари. — Но, пока я не забыл, кто у них там диспетчер?
— Женщина по имени Шула, — ответил Михаэль.
— Хорошо, — сказал Нахари. — Пусть все четверо, включая нового секретаря, прибудут вечером ко мне. Мы им покажем фотографии, а они проведут для нас розыск.
Михаэль откашлялся и сказал:
— Прошу прощения, но мне это не кажется целесообразным.
Нахари выпрямился в кресле:
— Почему?
— Думаю, что все поиски лучше поручить людям, которые в курсе дела, но не станут разносить слухи по всему кибуцу.
— Вы уже хорошо потрудились, чтобы это произошло. — Нахари водил сигарой в воздухе. — Забудьте об этом: в кибуце секретов не бывает.
— Но кто-то же смог все проделать в тайне, — ответил Михаэль.
— Когда вы с ним встречаетесь? — спросил Нахари.
— С кем? — переспросил Бенни.
— С Мерозом, — подсказала Сарит.
— Сегодня вечером, в «Хилтоне», — сказал Михаэль. — Он там останавливается, когда приезжает в Иерусалим.
— Мог бы с ним встретиться и в Тель-Авиве, — проворчал Нахари. — Что говорил патологоанатом относительно времени между отравлением и смертью?
— Максимум полчаса, — ответил Михаэль, разыскивая в деле отчет патологоанатома.
Авигайль подняла голову от фотографий, которые она изучала, не вмешиваясь в дискуссию и, казалось, не слыша того, что говорилось, и безапелляционным тоном произнесла:
— Не более пятнадцати минут.
— Откуда это известно? — с удивлением спросил Нахари.
— Знаю.
— И все-таки откуда? — не унимался Нахари.
— Я проработала медсестрой целых десять лет, причем полгода в кибуце. Я видела несчастные случаи, которые происходили при обработке растений паратионом. Проходит не более пятнадцати минут.
— Медсестрой? Значит, ты — дипломированная медсестра? — спросил Михаэль. Она кивнула и снова погрузилась в изучение фотографий. Он посмотрел на часы.
— Скоро они будут здесь.
— Кто? — поинтересовался Нахари.
— Родственники, Моше, Джоджо и медсестра из кибуца, а также врач и все, кто хоть как-то причастны. Мы можем попросить их организовать поиск так, чтобы остальная часть кибуца не знала, что речь идет о паратионе.
— Не кажется ли вам, что сначала нужно установить их алиби? — сказал Нахари, и глаза его были холодны как никогда.
— У них оно уже есть, — вмешался Махлуф Леви. — Посмотрите второй лист дела, перед фотографиями. — Он показал на папку с делом, лежащую перед ним.
— Сын был в армии, — сказал Бенни, — дочь находилась в Тель-Авиве — она там учится, Дворка, ее свекровь, была в столовой, а потом отправилась домой отдохнуть. Эта старая женщина до сих пор работает учительницей.
— Преподает Библию, — уважительно произнес Махлуф Леви, — а также руководит кружками любителей Библии.
— Упаси меня Господь от этих кружков в кибуцах! — воскликнул Нахари. — В общем, в лазарете ее не было?
— Именно, — подтвердил Леви. — Мы с ней специально разговаривали на эту тему. Она сказала, что днем было очень жарко и она собиралась заглянуть к ней вечерком. Именно так она и сказала.
— А что казначей Джоджо — у него ведь был доступ к яду?
— Он был в секретариате, на хлопковых полях, на фабрике, в других местах, и всегда в компании кого-нибудь. Мы это уже проверили, — уверенно сказал Леви.
— Он мог все подготовить заранее. Не думаю, что мы можем списывать его со счетов, — возразил Нахари.
— Все равно нужно с кого-то начинать. Если этот человек среди них, то мы его найдем.
— Тебя в кибуце видел кто-нибудь? — спросил Михаэль у Авигайль.
Она какое-то время подумала, а потом отрицательно покачала головой:
— Когда они могли меня видеть? Я не была в кибуце, а беседовала с Симхой у нее дома.
— Хорошо, — сказал Михаэль, — очень хорошо. Я хочу, чтобы ты пока оставалась в тени.
Все стали смотреть на него, но он молчал. На мгновение в глазах Нахари появился ледяной свет:
— И не думай об этом!
— О чем это вы? — спросил Бенни, а Авигайль еще ниже опустила голову.
— Он хочет внедрить ее в кибуц, — пояснил Нахари.
Прошла почти минута, пока Авигайль нарушила молчание:
— Может, сначала меня стоило бы спросить?
— Неужели ты откажешься? — спросил Михаэль.
— По-твоему, я не захотела работать медсестрой и пришла сюда, чтобы снова стать медсестрой? — сказала Авигайль, двигая пальцем по столу невидимую соринку.
— И обсуждать нечего, — произнес Нахари, подкрепив свою фразу красноречивым жестом руки. — Не важно, согласишься ты или нет, а нам еще один «Уотергейт» не нужен. Полицейский под прикрытием в кибуце! Кто решится утвердить такое? — Наступила пауза, после которой он продолжил: — Точно, не я. Я своей шеей рисковать не буду. И не думайте, что я поддержу вас. Я уже свое «нет» сказал. А комиссар… — Он оставил фразу незаконченной и улыбнулся.
— Но каким образом? Каким? — спросил Махлуф Леви.
— Вместо медсестры Рики, которая увольняется, — объяснил Бенни. — Помнишь, она говорила, что хочет уйти.
