Найо Марш - Убийство в частной клинике
— И преуспеешь.
— Конечно, существует и иное направление, в котором самый очевидный претендент на роль убийцы и есть убийца. Ведь это любимая линия в Скотленд-Ярде?
— Должно быть, так, — согласился Аллейн.
— Вы читаете криминальную литературу?
— Я от нее без ума. Приятно отвлечься от работы и погрузиться в другую атмосферу.
— Ну, не настолько все плохо, — возразил Найджел.
— Любой подлинный полицейский отчет о расследовании самого яркого дела покажется неизмеримо скучнее. Ты же в теме — должен это понимать. Папки изобилуют неинтересными деталями, большинство из которых не имеют никакого значения. Авторы детективов восхваляют труд сыщика, но выбирают из него лишь самые яркие и эффектные стороны. Так и надо. Иначе от криминальной писанины люди умерли бы со скуки.
— Можно мне сказать? — спросила Анджела.
— Пожалуйста, — разрешил Аллейн.
— По-моему, это сэр Джон Филиппс.
— Вы заметили: туз в колоде — тот, чья вина очевиднее других, — задумчиво проговорил Найджел.
— Да, как правило, — кивнул инспектор.
— В этой игре очевидное лицо — сэр Филиппс.
— Старина Фокс с этим бы согласился, — нехотя признал Аллейн.
— Понимаю, что спрашивать бесполезно, — продолжил Найджел. — Но тем не менее: вы-то сами, инспектор, пришли к какому-нибудь выводу?
Аллейн поднялся, подошел к камину, круто повернулся и посмотрел на приятеля.
— Должен с сожалением сообщить, что не имею ни малейшего представления о том, кто убил петуха Робина [8].
Ленинский зал
Вторник, шестнадцатое. Вечер
— Конечно, — внезапно начала Анджела, — это может быть и сестра-хозяйка. Мне всегда казались подозрительными аристократические замашки. Или… — Она замолчала.
— Я слушаю, — подбодрил инспектор. — У нас еще остались кандидаты.
— Я знала, что вы это скажете. Но у меня вызывают недоверие люди, которые слишком много смеются.
Аллейн посмотрел на нее в упор.
— Вот как? Значит, мне надо поубавить веселья. Вы познакомились с делом, и я рад, что вытащил его на свет и проветрил. А теперь давайте сходим в «Палладиум».
— Зачем? — опешил Найджел.
— В сегодняшней программе есть скетч, мне хотелось бы посмотреть его. Вы со мной? Мы пропустим только два первых номера.
— С удовольствием, — ответила Анджела и вдруг добавила: — Что-то, по обыкновению, замышляете?
— Не понимаю, что вы имеете в виду, мисс Анджела. Батгейт, будьте любезны, позвоните, закажите места.
Они отправились в «Палладиум» и приятно провели время. Скетч, о котором упоминал Томс, давали третьим номером во втором отделении. Не прошло и трех минут действия, как Найджел и Анджела повернулись и озадаченно посмотрели на инспектора. Состав актеров был неплохим, особенно выделялся тот, кто играл хирурга. Аллейн почувствовал в зрителях странное тревожное настроение. Повсюду слышался шепот. За ними мужской голос спросил:
— Интересно, сэр Джон Филиппс ходит в «Палладиум»?
— Ш-ш-ш, — оборвала его женщина.
«Великая английская публика морщит нос», — с неприязнью подумал Аллейн. Скетч заканчивался. Из операционной вышел хирург, очень натурально залитый кровью. По залу пронеслось продолжительное «о!». Актер стянул маску с лица, замер и, поеживаясь, поглядел на затянутые в перчатки руки. На сцену вышла медицинская сестра.
— Ну как? — спросил хирург.
— Умер, — ответила сестра.
Хирург приблизился к раковине и стал мыться. В это время, словно отрезающая зрителей от сцены штора, упал занавес, украшенный огромным вопросительным знаком.
— Значит, мы пришли из-за этого? — догадалась Анджела и до конца представления больше не проронила ни слова.
Ужинали они в квартире Аллейна, и Василий изо всех сил хлопотал, стараясь угодить гостье.
— Странное совпадение, как вы считаете? — спросил инспектор.
— Да, — согласился Найджел. — Когда вы узнали о скетче?
— Томс рассказал, что они с Филиппсом обсуждали его до операции. Он всеми силами старался распространяться о нем как можно меньше, поэтому я решил, что его следует посмотреть. Даже заинтересовался, уж не решил ли он таким образом подбросить мне совет.
— Сэр Джон его видел? — спросила Анджела.
— Нет. Ему рассказывал Томс.
— Ясно, — кивнул Найджел. — Полагаете, этот сюжет мог навеять хирургу грандиозную мысль?
— Не исключено.
— Или нечто совсем иное, — заметила Анджела, посмотрев на инспектора.
— Примите мои поздравления, мисс Анджела, — сказал тот.
— Мистер Томс поведал вам об их разговоре с полной откровенностью?
— Нет, дитя мое. Юлил, словно старая сплетница.
— И какой вы делаете из этого вывод?
— Видимо, не хотел бросать тень на своего выдающегося коллегу и начальника.
— Ясно. А каков он в других отношениях?
— Кроме того, что немного фигляр? Либо забывчив, либо лжец. Сказал, что вышел из операционной вместе с Филиппсом, после того как тот приготовил инъекцию гиосцина, а Филиппс, сестра-хозяйка и Бэнкс утверждают, что этого не было.
— Неужели? — снова удивилась Анджела.
— Не понимаю, Анджела, куда ты клонишь, — произнес Найджел. — Что касается меня, я хотел бы больше услышать о смешном коротышке. Не кажется ли вам, что он вел себя странно?
— Очень, очень странно. Трусил как заяц каждый раз, когда упоминалось убийство. Боялся об этом даже думать. И тем не менее мне кажется, что его страх не только за себя, хотя он это и утверждал. Томс, когда ему звонил, потешался над его тревогами в своей идиотской манере.
Аллейн пристально посмотрел на Анджелу.
— Робертс — вот кто нам нужен, — заметил Найджел. — Ставлю на него фунт.
— Не согласна, — возразила Анджела. — Я ставлю…
— Боюсь, — перебил инспектор, — профессиональная этика не позволяет мне участвовать в вашем циничном тотализаторе. — Он с любопытством посмотрел на молодую пару. — Однако забавно наблюдать, как относятся к подобным делам умные дилетанты.
— Ставлю два к одному на Робертса, — предложил Найджел.
— Принимается, — кивнула Анджела и важно добавила: — В гинеях. Вы что-то говорили инспектор?
— Просто размышлял. А ответственность за принятие решения давайте оставим судье.
— Что вы хотите сказать?
— То, что, если вы правы, мужчину или женщину, на которых вы сделали ставки, скорее всего повесят. Не представляю, чтобы вы делали ставки по поводу каких-либо иных обстоятельств человеческой смерти. Вот что я имел в виду, когда говорил об отношении дилетанта.
