Ежи Эдигей - Внезапная смерть игрока
– Но ведь господин Лепато уехал в Англию. Нет и профессора Бадовича. Ну и, к сожалению, нет Лехновича.
– Лехновича заменит поручик Межеевский. Он даже немного фигурой похож. Профессора Лепато я постараюсь сам заменить, а Бадович во время ссоры находился в соседней комнате, так что свидетелем фактически не был, без него можно обойтись.
– Как сочтете нужным, – согласилась Войцеховская.
– Давайте договоримся о времени.
– Когда вам будет угодно.
– Лучше, наверное, избрать такой день, чтобы не нарушить планов профессора. Мы ведь знаем, как он занят.
– Может быть, в субботу? В этот день у мужа лекции только с утра. После обеда лаборатория не работает. Поэтому обычно все дружеские встречи мы проводим по субботам. А в воскресенье муж любит повозиться у себя в домашней лаборатории либо пишет.
– Нас тоже суббота устраивает. А в котором часу?
– Может быть, в пять?
– Прекрасно. Итак, в субботу, в пять.
– Я должна сообщить всем остальным?
– Нет, не надо. На сей раз на бридж мы приглашения разошлем сами, думаю, нам никто не откажет.
– Все? Я могу быть свободна?
– Да, все. Еще раз, спасибо.
– В таком случае – до субботы.
– Поручик, прошу вас, проводите пани Войцеховскую.
– Спасибо. Я теперь и сама найду дорогу. – Войцеховская попрощалась и вышла из кабинета.
– Ну и женщина! Высший класс! – восхитился Межеевский. – Как она великолепно владеет собой. Не приходится удивляться, что у нее не дрогнула рука отправить Лехновича на тот свет. Она разговаривала с вами так, словно не имеет к делу ни малейшего отношения. Не будь мне известны показания Потурицкого и если бы я собственными глазами не видел фотографий, то готов был бы присягнуть, что она – сама ходячая добродетель.
– Таковы женщины, – философически заметил полковник.
ГЛАВА XVII. Все началось и закончилось бриджем
В субботу все явились точно в назначенное время. Буквально за несколько минут до пяти. Способствовало тому не только предупреждение, отпечатанное на оборотной стороне милицейского «приглашения на бридж», как назвал эту повестку полковник Немирох, но и простое человеческое любопытство.
В роли «хозяина дома» выступал поручик Межеевский. Он встречал гостей и провожал в библиотеку, где их ожидали профессор Войцеховский с женой и полковник Немирох. Тут гости располагались вокруг карточного столика и у письменного стола. Когда все собрались, Немирох обратился к присутствующим:
– Сейчас мы с профессором на минуту оставим вас, чтобы привести соседнюю комнату в тот вид, какой она имела в вашу последнюю здесь встречу.
– Что я должен делать? – спросил профессор.
– Мне нужен столик на колесиках, бокалы и цветные круглые салфетки, на которых они тогда стояли. Ну и еще, может быть, немного чая, который мы нальем вместо коньяка.
– Зачем вместо, у меня найдется и настоящий коньяк.
– Где стоял столик? – спросил поручик, вкатив его из кухни, где он обычно стоял.
– Вот сюда, пожалуйста, – показал профессор, доставая тем временем из серванта бокалы и салфетки.
Межеевский все расставил, как ему было указано, и в каждый бокал налил коньяка. Профессор с помощью полковника придвинул к карточному столику кресла и положил на зеленое сукно две колоды карт, стремясь максимально восстановить обстановку той трагической субботы.
– Да, еще: женщины тогда пили ликер, а Эльжбета – красное вино, – напомнил Войцеховский.
– Можно и без ликеров. Ведь все женщины находились тогда в соседней комнате, а вот фужер с вином надо поставить.
– Не будем обижать наших милых дам. – Профессор налил в две высокие рюмки ликер, а в фужер – вино.
– Прошу всех сюда, – раздвинул поручик стену, перегораживающую комнату. – Будьте добры, займите свои места. Полковник Немирох заменит отсутствующего профессора Лепато.
Гости сели за стол. Ясенчак машинально принялся тасовать лежащую перед ним колоду карт.
– Теперь прошу внимания, – продолжал Межеевский. – Сейчас мы должны постараться воспроизвести с предельной точностью весь ход событий с того момента, когда профессор Войцеховский подошел к столику, чтобы успокоить спорящих. Я заменю покойного Лехновича. Он здесь стоял?
– Нет, – поправила Мариола Бовери, – немного левее. Между мной и полковником, то есть тогда – между мной и господином Лепато.
Межеевский подвинулся и встал на указанное место.
– А где была пани Войцеховская? – спросил полковник.
– Я стояла за спиной доктора Ясенчака, но не произнесла ни слова.
– Будьте добры, встаньте на то же самое место, – попросил Немирох.
Пани Эльжбета послушно выполнила его указание.
– А теперь кульминационный момент ссоры: адвокат вскакивает со своего места, прошу вас, пан Потурицкий, а я – Лехнович – со сжатыми кулаками подхожу к нему. Так все было?
– Так, – подтвердили все присутствующие.
– Хорошо. Включайтесь вы, пан профессор. Кстати, я думаю, монологи и реплики мы без необходимости воспроизводить не будем, только действия или когда без реплик не обойтись. Прошу вас.
Войцеховский, точно так же как в ту трагическую субботу, спросил у всех присутствующих, на какого цвета салфетках стоят их бокалы, и, подойдя к столику, стал их раздавать.
– А твой, Стах? – включилась Эльжбета Войцеховская, воспроизводя свой вопрос, адресованный тогда Лехновичу.
– Голубой, – решительным тоном ответил поручик.
Хозяйка дома подошла к столику и вернулась с двумя бокалами в руках. В одной руке она держала бокал с вином, в другой – с коньяком. Коньяк она подала Межеевскому.
– Стоп! – воскликнул полковник.
Все вопросительно взглянули на Немироха.
– Сейчас прошу всех подойти к столику и посмотреть…
Все девять человек, собравшихся в комнате, окружили столик. Первой разобралась в ситуации Марио-ла Бовери:
– Но тут вообще нет салфетки голубого цвета, – воскликнула она удивленно. – Но зато здесь две розовых. А тогда – я хорошо помню – была одна голубая.
– Браво! – похвалил ее полковник.
– Ничего не понимаю, – пробурчал адвокат.
– Пани Эльжбета, – обратился к хозяйке дома полковник, – мне крайне неприятно, но, к сожалению, я вынужден выдать одну вашу маленькую тайну. Видите ли, – обратился он ко всем, – дело в том, что пани Войцеховская – дальтоник. Довольно редко случается, чтобы дальтоником была женщина, а кроме того, различая основные цвета спектра: желтый, зеленый, синий, красный, – не отличает некоторых пастельных тонов – к примеру, пани Эльжбета не отличает голубого тона от розового, если эти тона одинаковой степени интенсивности. А в итоге это кончилось трагически для Лехновича, которому пани Войцеховская ошибочно подала бокал, предназначенный не для него.
– Не для него? – вскрикнула Войцеховская.
– Как свидетельствуют имеющиеся у нас фотографии, да, впрочем, это заметил и адвокат Потурицкий, пани Эльжбета, не различая тонов, подала доценту бокал, стоявший на салфетке другого цвета. А его бокал, стоявший на голубой салфетке, остался нетронутым. К счастью, на фотографии отчетливо видно, на каких именно салфетках нет бокалов. Таким образом, стало ясно, что Лехнович выпил коньяк не из своего бокала, а из бокала, под которым была салфетка розового цвета.
– Позвольте, розовая салфетка была у меня! – Войцеховский был явно удивлен и взволнован.
– В том-то и дело, профессор, что цианистый калий, находившийся в этом бокале, предназначался именно для вас. Тем, что вы остались живы, вы обязаны, можно сказать, дальтонизму своей жены.
– Зигмунт! – Эльжбета лишь теперь осмыслила весь ужас происшедшего и импульсивно прижалась к мужу, словно стремясь убедиться, что он действительно жив и стоит тут, рядом с ней.
– Я чувствую себя обязанным объяснить вам всем и свое порой, скажем прямо, не слишком деликатное поведение, и весь ход расследования. Поскольку это потребует некоторого времени, может быть, нам лучше присесть, – предложил полковник.
Он придвинул к себе кресло, поудобнее уселся и, окруженный слушателями, начал рассказ.
– Скажем откровенно, дело с самого начала представлялось довольно загадочным. Не оттого, что в «приличном обществе» совершено убийство, такие вещи случаются. Но вот мотивы преступления казались нам либо недостаточно вескими, либо давно утратившими свою актуальность. Мы перебрали все возможные варианты, но концы с концами не сходились. Кроме одного… – полковник сделал многозначительную паузу.
Все с напряженным вниманием ждали продолжения.
– Да, так вот: кроме одного варианта, когда мы попытались перевернуть, если можно так сказать, картину наоборот и положить в основу рассуждений версию, что убийцей является сам Лехнович. И тут вдруг все факты начали совпадать и выстраиваться в логически четкую систему.
– Невероятно! – прошептала Эльжбета, все еще продолжая судорожно держать мужа за руку.
