Дэвид Дэвис - Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник)
– Граф Руперт, – объявила королева лишенным эмоций голосом. – Вы напрасно тратите свои силы и мое время. Король Рудольф завтра будет встречать короля Богемии. И вот что я вам скажу, чтобы впредь не возвращаться к этой теме: я скорее умру, чем помогу вам дотянуться своими грязными руками до короны Руритании. Аудиенция окончена.
– Что же, вы свой выбор сделали. Восхищаюсь вашей показной смелостью, но ничем не подкрепленным словам дня сегодняшнего не выдержать проверки событиями дня грядущего.
Повернувшись, чтобы уйти, граф уделил внимание и моему другу:
– Вы загнали себя в угол, англичанин. Теперь вам из него не выбраться. Ваше время вышло: скоро в моих руках будет вся власть этой страны, и тогда милости от меня не ждите.
Напускная веселость исчезла, и теперь Руперт говорил со всей накопившейся в нем яростью. Холмс выглядел искренне встревоженным, его брови сошлись в напряжении. Удовлетворенный произведенным на моего друга эффектом, граф обернулся к королеве, чтобы нанести прощальный удар.
– Ваше величество, – он поклонился. – До встречи завтра на вокзале. – И с этими словами он быстро развернулся и вышел из королевской приемной.
Тяжелое молчание взорвал смех Шерлока Холмса. Королева и я с изумлением обернулись, чтобы посмотреть на него.
– Прошу прощения, – с трудом отдышался он. – Но подобная самонадеянность при таких слабых позициях всегда вызывает у меня умиление.
– Слабых? – с удивлением переспросил я. Мне казалось, это слово входит в противоречие с уверенной хваткой графа Руперта.
– Именно, друг мой. Да, приход Руперта был поступком дерзким, тут я не буду с вами спорить, но это еще и признак того, что мы с вами каким-то образом смогли поколебать его уверенность. Я разыграл смятение перед лицом его угроз специально, чтобы укрепить его в мысли, что мы не способны сколько-нибудь эффективно ему противостоять.
– Вы провели и меня, – призналась королева. – Я решила, что вы потеряли самообладание.
– Тогда будем надеяться, что я и дальше смогу его дурачить, – отозвался мой друг.
Б́ольшую часть следующего дня я провел в одиночестве. Тарленхайм вернулся во дворец, и они уединились с Холмсом, обсуждая все необходимые приготовления к завтрашним событиям. А потом мой друг заперся в спальне, чтобы заниматься чем-то известным ему одному. Предоставленный сам себе, я позволил моим мыслям вернуться к драматическим событиям, участником и свидетелем которых я стал за последние несколько дней, и стал делать заметки о Хентзосском деле, так я решил его назвать. Но уже в то время я понимал, что из-за исключительной деликатности и потенциальной опасности для политики многих стран описание инцидентов, расследованием которых мы занимались, не сможет увидеть свет еще несколько десятилетий. Если оно вообще дойдет до читателя. Единственное, на что я мог надеяться, – это на благополучный исход наших приключений.
В тот вечер Тарленхайм, Холмс и я ужинали вместе с королевой в ее комнатах. Нас охватило подавленное настроение, и каждый был погружен в собственные размышления, которыми не спешил делиться с остальными. Когда ужин был окончен и нам подали бренди, Тарленхайм приступил к подробному описанию грядущих событий, включая порядок расстановки королевских вооруженных сил по случаю визита короля Богемии. Прибытие королевского поезда на вокзал ожидалось около полудня. Когда он ступит на красный ковер, навстречу ему выйдет королева Флавия с приветствиями, и далее они вдвоем проследуют во дворец на банкет, посвященный его приезду.
– Однако, как мы теперь знаем, Руперт намерен перехватить поезд на границе, чтобы на вокзале из вагона вышли король Богемии и «король Рудольф», – отметил Холмс. – Это и приготовленные нами сюрпризы должны сделать день интересным. Да, как бы тщательно мы ни планировали, нам следует быть готовыми к импровизации.
Мне казалось странным, что такое огромное количество участников королевских празднеств, от руританского дворянства и военных до слуг и простого народа, оставалось в полном неведении о драматических событиях, разворачивавшихся прямо перед их глазами.
В завершении вечера Холмс попросил королеву о беседе тет-а-тет, и мы с Тарленхаймом вышли, оставив их вдвоем. Я вернулся в свою комнату, уверенный, что, несмотря на чудовищную усталость, снова не смогу уснуть. Я ощущал, как возбуждение и напряженное ожидание пульсируют у меня в крови. Лежа в ночи и глядя на освещенные луной облака, я понимал, что как бы ни повернулись события завтрашнего утра, они станут самым серьезным вызовом гению моего друга, знаменитого сыщика Шерлока Холмса.
Глава шестнадцатая
Зендский лес
Судьбе угодно было обрамить решающий день этой драмы хмурым рассветом и тяжелыми свинцовыми облаками, предвестниками бури. Я очень плохо спал и, когда пришло время вставать и одеваться, был этому даже рад. Не знаю, что послужило причиной моего упаднического настроения: то ли мрачный пейзаж за окном, то ли беспокойное ожидание, но, берясь за ручку двери Холмса, я не чувствовал прилива сил. Однако стоило мне войти, как все темные мысли исчезли как по мановению волшебной палочки. Передо мной возле туалетного столика в великолепном парадном белом мундире с золотыми эполетами и малиновым кушаком сидел его величество король Руритании Рудольф Пятый! Он повернулся на звук открывшейся двери и улыбнулся:
– Ну что, старина, как я выгляжу?
Уникальная способность Холмса преображаться неизменно приводила меня в восторг вот уже многие годы. Никогда не забуду, какой ошеломительный эффект произвело его появление у меня дома в образе старого библиофила: именно тогда в первый и в последний раз в своей жизни я лишился чувств. А его замечательно трогательный итальянский падре во время нашего бегства от профессора Мориарти и его банды! Но сейчас я смотрел на венец его удивительного искусства. Холмс не просто стал похожим на другого человека, он превратился в его точную копию.
– Прекрасно, – только и смог произнести я.
– Я думаю, этот грим нам подойдет. Вот на что я ориентировался, – сказал он и, протянув руку, сорвал покрывало, скрывавшее от глаз парадный портрет короля Рудольфа, прислоненный к стене. – По моей просьбе королева распорядилась перенести его сюда, и у меня была вся ночь для того, чтобы добиться сходства с ним. Труднее всего было с цветом волос. К счастью, мне удалось отрезать прядь волос короля, перед тем как его похоронили, и у меня был образец истинного их цвета. Сначала я думал, что смогу перекрасить свои волосы, но это оказалось слишком долгим процессом, к тому же имитация не получилась бы полной. Видите ли, моих волос было не достаточно, чтобы сделать из нее гриву Рудольфа. Поэтому я остановился на парике, и с третьей попытки мне это удалось. – Он небрежным жестом указал на стол, на котором помимо мисочек со всевозможными красками, химикатами и обрезанными локонами виднелись два, судя по всему, отбракованных варианта.
