Хью Пентикост - Королевство смерти
Гебхардт зашел с другого бока:
— Кто из вас, ребята, члены Общественного клуба Томаса Макналти?
Мэхони оглянулся.
— Да вроде все мы, — сказал он. — Это хозяйство Рокки Мадженты. Если ты тут работаешь, то и к клубу принадлежишь. Нормальное дело.
— Конечно, — согласился Гебхардт. — И пьете вы у Гаррити — в его салуне. Так?
На ирландскую физиономию Мэхони легла кривая улыбка.
— Я беру там пару-другую пива.
— Значит, ты знаешь, как выглядит Микки Фланнери. Можешь опознать его так же безошибочно, как своего брата.
— Черт побери, мистер Гебхардт, так это же его пирс. О чем вы знаете не хуже меня.
— Где он?
— Вот этого я не знаю.
— Значит, не знаешь. Так, Мэхони? Ты не знаешь, что за две минуты до того, как Уотерс стал подниматься по трапу, он стоял на палубе в десяти футах от тебя и смотрел вниз на нас?
— Микки был на судне? — Мэхони старательно изобразил недоверие.
— Да, был! И стоял от тебя так же близко, как сейчас мистер Сассун. Я лично видел его — так что это не слухи.
— Так я, ясное дело, смотрел на тали, мистер Гебхардт.
Дан повернулся к окровавленному Баку Шоу:
— Предполагаю, что и ты его не видел, потому что он трахнул тебя по башке — чтобы все выглядело как полагается. Так?
Шоу вытаращил глаза:
— Вы говорите, что Микки врезал мне?
Гебхардт взорвался яростью:
— Вы — грязные косноязычные подонки! Да вы не хуже меня знаете, что Микки был на борту. Скорее всего, вы знаете, где он сейчас. — Гебхардт повернулся к сержанту: — Возьми этих недоносков и запри их. По обвинению в убийстве. И пусть они попробуют выйти под залог!
— Убийство! — Теперь уже Мэхони вытаращил глаза.
— И соучастие, — дополнил Гебхардт. — До и после. Уведи их, пока я не вырвал кому-нибудь язык. — Когда палубную команду выставили за дверь, он повернулся к грузному Каллахэну: — Я не собираюсь спрашивать тебя, видел ли ты Микки этим вечером. Ты будешь врать, как и они. Но с этого причала он не уйдет, Каллахэн. А теперь вместе с нами — на экскурсию! По всем чуланам, каютам, гальюнам и кладовкам и рундукам. Если понадобится, мы взломаем любой ящик и вспорем любой мешок на пирсе. Но без Микки мы не уйдем.
Тем не менее через два часа Даниэлю Гебхардту, Сассуну, Мейсону и Большому Джиму Фаллону, который появился вскоре после разговора в кабинете Каллахэна, пришлось покинуть пирс С без Микки Фланнери. Он не оставил никаких следов, и никто, кто должен был видеть его, не проронил ни слова.
На улице Гебхардт, все еще пылая гневом, повернулся к Сассуну:
— Сегодня вечером я изменил свое решение, и это стоило жизни юноше, которого я был бы рад назвать своим сыном. Я должен был запретить ему в одиночку подниматься на судно.
— Ты правильно поступил, Дан, — тихим усталым голосом сказал Сассун. — Будь у Микки те десять минут, пока я ходил за полицейскими, он бы ускользнул. Уотерс это понимал. Ты не мог предвидеть того, что случилось.
— Мог! — с горечью произнес Гебхардт. — И должен был! — Он повернулся к Большому Джиму Фаллону: — Пошли кого-нибудь домой с мистером Траском, Джим. Микки избрал его мишенью… Пока мы не поймаем этого убийцу-психопата… Я не хочу, чтобы у меня на совести было второе убийство.
3
Патрульный Донован и детектив в штатском Уард в полицейской машине довезли Мейсона до Девятнадцатой улицы. Уже миновало два часа утра, когда они спустились по узким ступенькам квартиры Мейсона.
— Мы осмотримся, прежде чем запускать вас, — сказал Уард. Он был приятным молодым человеком с песочными волосами и массой веснушек на загорелом лице.
Мейсон поискал ключ и вспомнил, что оставил его под ковриком — казалось, это было сто лет назад — для Эприл Шанд. Она должна дожидаться его. Ключ оказался там, где он его оставлял. Траск распахнул дверь.
Вынув револьвер, Донован прошел первым. Мейсон включил свет. Донован миновал гостиную. Уард проверил кухню, спальню и ванную. Из садика, ворча на гостей, появился Муггси. Нагнувшись, Мейсон почесал его за ухом.
— Похоже, в доме все чисто. Осмотрю сад, — сказал Донован.
Уард с интересом окинул взглядом гостиную:
— Отлично вы тут устроились.
Мейсон посмотрел на него так, словно тот был родом с Марса.
— Сигарету? — протянул он мятую пачку.
— Спасибо.
Траск чиркнул зажигалкой, но высечь огонь оказалось для него слишком сложной задачей. Уард вынул свою, и оба они прикурили. Вот тогда Мейсон и увидел конверт, прижатый лампой на столе. Это был один из его конвертов, но крупный четкий почерк оказался ему незнаком.
— Прошу прощения, — сказал Мейсон. Он подошел к столу и вскрыл конверт. На одном из его собственных бланков была записка.
«Мой дорогой Траск!
Я воспользовалась ключом, чтобы оставить эту записку. Мне удалось перевезти Лауру в первоклассную частную клинику на Двенадцатой Восточной улице. Успокаивающие лекарства наконец оказали воздействие, и она стала транспортабельной. Заместитель комиссара полиции Аллер дал свое согласие — после того, как друг моего друга сказал ему несколько слов. Я сама сняла тут палату на Двенадцатой Восточной улице и буду здесь, пока у тебя не появятся другие планы. Я позволила себе связаться с родителями Лауры и заверила их, что она получает самый лучший медицинский уход.
Береги себя, Траск. Ты еще очень, очень нужен, мой друг.
Эприл Шанд».
Мейсон положил записку в конверт и спрятал его во внутренний карман пиджака.
Из садика появился Донован.
— Все чисто, — сказал он. — Но перемахнуть через задний забор — детский номер. Может, кто-то из нас останется, пока не сменят.
— Выпьем? — каким-то далеким голосом предложил Мейсон.
— Мы на службе, — не очень убедительно возразил Уард.
— А мне надо, — произнес Траск. — И чтобы кто-то разделил со мной компанию.
Уард подмигнул Доновану:
— Думаю, в данном случае мы можем сделать исключение.
Мейсон рассеянно, словно в трансе, прошел на кухню и наколол кубики льда. Из маленького шкафчика он взял бутылку бурбона и бутылку джина. Из холодильника вытащил корм для Муггси.
— Угощайтесь, — столь же рассеянно кивнул он двум гостям.
Траск посмотрел, как двое полицейских скромно плеснули себе бурбона. Сам он решил не скромничать. Мейсон посмотрел на Муггси, с наслаждением уплетающего свою порцию.
— Салют! — сказал Уард.
— Салют! — повторил Мейсон и, опрокинув в рот свой стакан, тут же налил вторую порцию. — Уотерс больше смахивал на студента колледжа, чем на копа.
— А он и был из колледжа. — Уард, нахмурившись, уставился в свой стакан. — Как и все следователи комиссии. Колледж — а потом от двух до пяти лет стажировки в роли следователя разных правительственных агентств: города, штата, федерального правительства. Когда шесть лет назад создали комиссию, у нее не было возможности самой готовить себе штаты. Она утаскивала к себе лучших, кого могла найти в ФБР, в окружных прокуратурах, в комитетах сената. До того как Уотерс перешел работать к Гебхардту, он, кажется, был в министерстве юстиции.
