Эрл Гарднер - Дело обеспокоенного опекуна
— Я не имел понятия, как долго это продолжалось.
— Неопровержимые доказательства свидетельствуют, что это продолжалось именно так долго, мистер Даттон. Вы стояли на коленях возле трупа Роджера Пал-мера целых пятнадцать минут.
— Не может быть!
— Что еще вы делали?
— Ничего.
— Пятнадцать минут, четверть часа. Что вы пытались сделать, мистер Даттон?
— Я старался привести в порядок свои мысли.
— И утаить некоторые факты?
— Нет, вовсе нет!
— Вы отдаете себе отчет, что револьвер является важной уликой?
— О да, конечно!
— И тем не менее вы унесли его с собой и спрятали в сточной трубе… Вы хотели скрыть эту улику!
— Да, пожалуй…
— В таком случае не притворяйтесь, будто вы не способны спрятать вещественное доказательство преступления. Именно поэтому я вас спрашиваю во второй раз: что вы делали в течение этой четверти часа?
— Не знаю…
— Теперь скажите: было темно?
— Да, но светила луна.
— Но земля была темная?
— Ну, не совсем.
— Но тем не менее вы не сразу разглядели тело?
— Я увидел что-то черное.
— Только что вы сказали, что вам потребовалось от двадцати до тридцати секунд, чтобы обнаружить тело.
— Нет, поменьше… Я возвращаюсь к своему первому утверждению: секунд восемь — десять.
— Вы хотите изменить показания?
— Я думаю, это вы настаиваете на том, что мне потребовалось тридцать секунд. Я же сказал: больше, чем десять секунд. Возможно, двадцать. А вы предположили, что все тридцать для полной уверенности.
— Да, да, конечно, — с легкостью согласился Гамильтон Бюргер. — Значит, ваша собственная оценка времени — двадцать секунд?
— Да, сэр.
— Но сейчас вы говорите, что вам хватило десяти секунд?
— У меня же не было с собой секундомера!
Тем не менее вы под присягой сказали, что вы ходили кругами дольше десяти секунд. Примерно двадцать секунд.
— Да, правильно.
— А теперь вы настаиваете на том, что это потребовало меньше десяти секунд.
— Возможно.
— Так где же истина? — Голос Гамильтона Бюргера сорвался на крик. — Десять или двадцать секунд?
— Скорее все-таки десять. Прокурор удовлетворенно кивнул.
— Когда вы подобрали револьвер, вы подумали, что он ваш?
— Да.
— Почему?
— Да потому, что это был «смит-и-вессон» той же модели.
— А как вы разглядели, что это «смит-и-вессон»? Я знаю, небо было ясное, но все же?
— У меня был карманный электрический фонарик.
— Что?! — вскричал Бюргер, как будто Даттон сознался в совершении преступления.
— У меня был карманный фонарик, — повторил Даттон.
— А почему вы до сих пор не сказали о нем?
— Потому что меня никто не спрашивал.
— В самом деле? Существуют, видимо, и другие предметы, совершенно невинные, о которых вы не упомянули только потому, что никто вас о них не спросил?
— Но я не считаю ношение фонарика противозаконным. А вы?
— Нет, но если у вас был электрический фонарик, то почему вы не воспользовались им, когда искали тело на земле?
— В этом не было необходимости, вот и все.
— Даже чтобы осветить человека, когда вы его нашли?
— Мне не нужен был свет, чтобы понять, что он мертв.
— А для того, чтобы опознать его?
— Я не был знаком с Роджером Палмером и никогда его не видел, только говорил с ним по телефону.
— Вы просто предположили, что это именно он?
— Да.
— Но это мог быть и кто-то другой?
— Да.
— И вы не проявили любопытства и не посмотрели на него при свете?
— Нет.
— Другими словами, вы знали, чей это труп, мистер Даттон, не правда ли?
— Нет, я только предполагал, что это он.
— Но когда вы нашли револьвер, вы осмотрели его с помощью фонарика, да?
— Да.
— Для того чтобы убедиться, что это действительно ваш револьвер? Вы посмотрели на его номер?
— Да, кажется, посмотрел.
— И вы заметили, что одного патрона не хватает?
— Да.
— И что вы сделали?
— Я протер его носовым платком.
— Но вы ведь стерли с него все отпечатки пальцев, в том числе и чужие, если они на нем были?!
— Боюсь, что да, сэр.
— И после этого вы нам рассказываете, что не способны утаить улики?
— О нет, великий Боже!
— Тогда зачем вы обтерли этот револьвер?
— Я не хотел, чтобы на нем остались мои отпечатки.
— Почему?
— Я боялся, что меня обвинят в этом преступлении.
— Ах вот как! Только тут вы поняли, что вас могут счесть виновным? У вас не возникло такого опасения, когда вы нашли свой револьвер рядом с трупом?
— Послушайте, а как бы вы себя чувствовали, если б нашли свой револьвер рядом с трупом?
— Как бы я себя чувствовал? — переспросил Гамильтон Бюргер, расправляя плечи. — Я бы чувствовал себя как любой законопослушный гражданин. Подумал бы, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я поспешил бы к ближайшему телефону и сказал: «Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также и отпечатки убийцы!» Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки… я не стал бы прятать этот револьвер в трубу… Вот так вот, мистер Даттон, вы задали мне вопрос, и я ответил, хотя мог бы и не отвечать. Здесь вопросы задаю я. И теперь отвечайте, что вы сделали после того, как вытерли револьвер?
— Побежал к своей машине.
— Нет! По вашим же собственным словам, вы были там еще по крайней мере четырнадцать минут! Что вы там делали?
— Я вытирал револьвер!
— Энергично терли?
— Да.
— И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?
— По-видимому, да.
— Очень подходящее поведение для человека, который не хочет, чтобы его заподозрили в сокрытии улик!
Бюргер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой. Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, словно вспомнив что-то особенно важное:
— Кстати, о поручительстве, мистер Даттон! Вы нам сказали, что сумма наследства составляла сто тысяч долларов, из которых вы передали наследнице девяносто шесть тысяч, а после всего этого осталось около двухсот пятидесяти тысяч.
— Да.
— И вы должны были встретиться с этим человеком, Роджером Палмером, чтобы обсудить некую сделку, связанную с пакетом этих акций?
— Да, сэр.
— Я что-то не совсем понимаю, — сказал Бюргер. — Вы ведь продали акции «Стар ридж ойл»?
— Да, но у меня был другой пакет.
— Другой?
— Да.
— Ну и ну! Расскажите же нам о нем.
— Я купил некоторое количество акций на свое имя.
— Когда?
— Несколько недель назад. Еще до ажиотажа на бирже вокруг «Стар ридж ойл».
