Найо Марш - Смерть в театре «Дельфин»
— У меня всегда бывает такое странное чувство, — сказала Эмилия, — что театр после нашего ухода начинает жить своей собственной жизнью.
— Вторая реальность?
— Да, и весьма впечатляющая. Можно даже услышать его дыхание.
Будто в подтверждение фантазий Эмилии где-то вздохнул ветер.
— Пойдёмте, — предложил Перигрин. — Нас ждёт прекрасная звёздная ночь, а до угла набережной рукой подать.
Он взял её под руку и повёл было к проходной двери, как вдруг оба услышали глухой стук.
— Что это? — сказали они одновременно.
— Звук из передней части здания? — спросила Эмилия.
— Да. Наверное, Уинти или ещё кто-нибудь.
— Разве не все ещё ушли?
— Я думал, что все.
— Что это было? Что за звук?
— Похоже на хлопок сиденья, — неуверенно произнёс Перигрин.
— Да, похоже.
— Подождите минутку.
— Куда вы? — тревожно спросила Эмилия.
— Взгляну, в чем дело.
Перигрин открыл дверь. Маленькая винтовая лестница тонула в темноте, но у него в кармане был фонарик. Лестница соединяла ложи бенуара и балкон. Перигрин вышел в партер. В зале тоже было темно. Он опустил сиденье и дал ему захлопнуться. Тот же звук.
— Эй! Кто здесь? — крикнул мистер Джей. Ответа не было.
Он провёл фонариком по стенам и рядам зачехлённых кресел, затем прогулялся по центральному проходу и вышел в фойе. Оно было пустым, тускло освещённым. Дверь на улицу закрыта.
— Джоббинс! — позвал Перигрин.
— А? — откликнулся голос Джоббинса. — Это вы, шеф? Случилось что?
— Я слышал, как хлопнуло сиденье. Ближе к сцене. На лестнице показался сам Джоббинс, в темно-коричневом сюртуке с чёрной и белой отделкой, фетровой шляпе и тапочках.
— Господи! — воскликнул Перигрин. — На кого вы похожи! Где ваш коричневый котелок?
— Опять вы, шеф? — пропыхтел Джоббинс. — Я бы переоделся, кабы знал. Уж простите мне этот горшок с полями. А пиджак — это подарок одного джентльмена, и очень кстати. Холодает. Ну, ничего, скоро станет полегче. — К его удивлению, Джоббинс толчком распахнул дверь, решительно вошёл в зрительный зал и требовательно проревел:
— Эй, там! Прочь отсюда! Вылезай! Слышишь?! Тишина.
Затем донёсся одинокий, встревоженный голосок Эмилии:
— Что происходит?
Она ощупью пыталась спуститься.
— Все в порядке, — прокричал в ответ Перигрин. — Это долго не продлится.
Затем он снова обратился к Джоббинсу:
— В чем дело? Вам, похоже, не в диковинку.
— Точно, — раздражённо подтвердил Джоббинс. — Все этот проклятый вундеркинд безобразит. Постоянно лезет, просто спасу нет.
— Куда лезет?
— А сюда, куда же ещё. Его мамаша занята в кафе на той стороне реки. Кончает она в одиннадцать, вот её солнышко и выплывает, чтоб встретить мамочку на углу. А до тех пор всюду шныряет, понимаете ли. Разбойника изображает. Знает, шельмец, что я не могу оставить свой пост, вот и прячется по тёмным углам да орёт «Руки вверх!», «Бей их!», а сам ползает под сиденьями и хрипит, будто его душат. Уж он у меня захрипит по правде, попадись только.
Откуда-то из-за сцены донёсся заунывный вой, сменившийся взрывом загробного хохота, кошачьим мяуканьем и громким хлопком.
— Слыхали? — сказал Джоббинс и со смаком выругался.
— Сейчас я ему покажу! — пробормотал Перигрин, ринувшись было к запертым дверям.
— Вам его не поймать, шеф, — просипел Джоббинс и откашлялся. — Уж небось улепётывает во все лопатки вдоль проулка. Мамаша встретит на углу, если трезвая.
— Завтра шкуру с него спущу, — пообещал Перигрин. — Ладно, Джоббинс. Я позабочусь, чтобы вам больше не надоедали. Кроме того, это ваша последняя вахта у витрины.
— Верно, сэр. Последний, так сказать, выход в этой эпохальной роли.
— Ещё раз доброй ночи.
— Доброй ночи, шеф. Всего наилучшего. Перигрин вернулся в партер.
— Эмилия?! Где вы, моя бедная девочка?
— Здесь, — отозвалась Эмилия, поднимаясь по проходу.
— Видели этого поросёнка?
— Нет. Я была у передних кресел. Он спустился с балкона. Я слышала, как он сходил по ступенькам.
Перигрин взглянул на часы: пять минут двенадцатого.
— Ну его, — сказал он, предлагая руку Эмилии. — Мы и так слишком задержались. В полночь бистро закроется. Пойдёмте.
Они захлопнули за собой служебную дверь. Ночь продолжала оставаться ясной и довольно тёплой. Парочка поднялась по Причальной набережной и исчезла под неоновой вывеской нового бистро «Молодой Дельфин».
Внутри оказалось людно, шумно и неожиданно темно. Единственным освещённым участком было рельефное изображение дельфина, плывущего впереди моторной лодки, а может, влекущего её на буксире. Сновали два официанта, наряжённые под рыбаков.
Когда их глаза привыкли к полумраку, они обнаружили за столиком возле дельфина Дестини с тремя поклонниками. У неё был такой вид, словно она понятия не имела, как здесь оказалась.
Эмилия с Перигрином отдали дань фирменному блюду, выпили несколько бокалов, потанцевали и развеселились. Дестини с приятелями вскоре поднялись. Проходя мимо Эмилии и Перигрина, она бросила несколько невнятных реплик, и они удалились, громко обсуждая на ходу, какие угощения ждут их в квартире Дестини в Челси. Без десяти двенадцать Перигрин спросил:
— Эмилия, почему вы так холодно-сдержанны в старом «Дельфине» и так милы в «Молодом»?
— Частично из-за вашего положения, а кроме того, я и здесь не слишком-то иду навстречу.
— Нет, идёте. Помните, когда мы танцевали…
— Мне хорошо, и я сочла себя обязанной показать это.
— Эмилия, я вам нравлюсь?
— Даже очень.
— Только не произносите это так легкомысленно. Ваш тон убивает.
— Извините.
— Но что вы разумеете под моим положением? Боитесь услышать, что, мол, своей карьерой она обязана благосклонности автора-режиссёра?
— Боюсь.
— Какая чудовищная глупость! «Говорят…»! Ну и путь себе говорят что угодно.
— Вы так считаете?
— Эмилия, вы гораздо красивее всех девушек, с которыми я был знаком прежде. Нет, не краснейте и не сердитесь. Я признаю, что вы не моя девушка. Но, Эмилия, — Перигрину пришлось напрячь голос, чтобы перекрыть визгливое крещендо саксофониста, — выслушайте меня! Я люблю вас.
Маленький оркестр взорвался последним аккордом и замолчал. Последние слова Перигрина прозвучали во внезапной тишине как сольный номер.
— Ну что ж, теперь ничего не остаётся, как только попросить счёт, — заметила Эмилия.
Перигрин был настолько выбит из колеи, что безропотно подчинился. Они покинули «Молодой Дельфин», заверив встревоженного хозяина, что непременно вернутся.
Перигрин с Эмилией намеревались пройтись до Блэкфрира, взять в гараже машину и доехать до Хэмпстеда.
