Николас Блейк - Конец главы
Найджел дочитал рукопись. Она охватывала жизнь мисс Майлз до третьего замужества. Но в ней не упоминалось ни о дружеском расположении последнего мужа к молодому Бэзилу Райлу, ни об эпизоде в офицерской столовой у генерала Торсби, где писательница получила взбучку. Рождение Киприана Глида было описано со всеми медицинскими и эмоциональными подробностями. В дальнейшем он служил только поводом для изложения воспитательных теорий и пылких излияний материнских чувств. Чтение автобиографии Миллисент Майлз вызвало у Найджела острую потребность побыть в обществе настоящей женщины. Он позвонил Клэр Массинджер и напросился к ней на обед.
Когда они поели, он дал ей прочесть две заключительные страницы четвертой главы. Клэр пробежала их с явным отвращением.
— Что это еще такое: «Перо мое дрожит, когда я вызываю на бумаге воспоминания»? — спросила она с места в карьер. — Небось настукивала эту свою пачкотню сразу на машинке.
— Ну да. Это право автора. Не хотите же вы, чтобы она написала: «Моя машинка трепещет…» Но последнюю страницу писала не она.
Найджел объяснил ей, как было дело. Голос Клэр даже зазвенел от негодования:
— Какой ужас! Значит, по-вашему, он сел за машинку… когда она лежала в луже крови?..
— Похоже на то. А шва и не заметишь, верно?
— Какого шва?
— Страница, которую она написала, кончается: «Мой избранник являлся…» А следующая начинается: «мне часто во сне…» Зачем убийце надо было заменять страницу? Наверное, потому, что та, которую он заменил, давала возможность выяснить, кто он и даже мотив его поступка.
— Да, очевидно.
— Быть может, она там написала: «Мой избранник являлся уже на этих страницах». Это сильно сузило бы круг. Вернее, прямо бы указывало на Рокингема.
— Но кто он, этот Рокингем?
— Ах да, вам надо прочесть вот что. — Найджел передал ей страницу из середины главы и рассказал о стертом инициале «Л».
Клэр пробежала глазами листок, потом, брезгливо держа его двумя пальцами, положила рядом с собой на диван.
— Вот не знала, что люди так могут писать. Я хочу сказать — всерьез.
— Душенька моя, неужели вы никогда не читаете журналов с яркими обложками?
— Боже упаси! Ведь там пробивные девицы пишут на потребу ходким девицам.
— Взгляните-ка еще раз на последнюю страницу. Ну а если убийца написал это не просто для того, чтобы скрыть, кто он? Если это нужно, чтобы запутать какой-то определенный след? Какой же след ему хотелось запутать?
Клэр перечла страницу, насупившись, как колдунья, черные пряди упали ей на руки.
— Что же, — сказала она наконец. — Вот насчет того, что у них не было ребенка… Да, и ниже тут вроде повторяется: «Не имея ничего в память о нем»… Это, да?
— Умница! Бэзил Райл рассказывал, что, по словам Миллисент Майлз, ее соблазнили, когда ей было девятнадцать лет, а потом бросили, и у нее родился мертвый ребенок.
— Не понимаю, как мертвый ребенок, который родился почти тридцать лет назад, может стать причиной убийства.
— Ну а если она фантазировала? Если у нее был ребенок и он жив?
— Да, тогда… — медленно протянула Клэр. — Но в этом случае у нее была причина убить этого типа, а не наоборот.
— Не обязательно. Если этот тип недавно опять вошел в ее жизнь, если он человек, который боится попасть в скандальную историю, она могла его шантажировать этим ребенком. А шантажистов иногда убивают.
— Да-а, понятно. А разве любимице библиотекарей не страшно стать героиней скандала? Будь я на месте этого типа, я бы ее припугнула. Послушайте, а вы не думаете, что Бэзил Райл ее сын?
— Дорогая, это уже просто из водевиля!
— Вы надо мной смеетесь потому, что вам самому это не пришло в голову, — скромно ответила Клэр.
— Но она же его завлекала как настоящего или потенциального любовника!
— Он выясняет, что она его мамочка, и в припадке отвращения ее убивает. Как в античной трагедии.
— Не валяйте дурака, Клэр, — возразил Найджел, хотя и несколько растерянно. — Райл знает все о своих родителях.
— Ну, тогда он мудрое дитя… А кто же ваш кандидат в Рокингемы?
Найджел встал и зашагал по комнате, хватая какие-то предметы с полок, вглядываясь в них невидящими глазами, а потом ставя их не на место, если, конечно, какая-нибудь вещь в жилище Клэр имела свое место.
— Протеру или Джералдайн, — сказал он после долгого молчания. — Это должен быть Протеру, понимаете, я всем своим существом чувствую, что убийство связано с делом о клевете.
— Найджел, миленький, вы говорите непонятно.
— Если предположить, что с версткой резвился Стивен Протеру…
— Стивен? Но ведь в прошлый раз вы сами сказали…
— Мало ли что я сказал, — с досадой бросил Найджел. — Разве я не мог изменить свое мнение? Стивену было проще всего приложить руку к верстке. И потом — показания Бейтса.
— Может, мне лучше выйти, чтобы вам удобнее было разговаривать с самим собой?
— Простите, детка. Бейтс был заведующим производственным отделом издательства. Стивен терпеть не может зануд, а, по его словам, Бейтс — зануда высшей марки. Однако, когда Стивен кончил читать верстку, он не послал ее с секретаршей, а принес сам и мило болтал, пока ее запечатывали, чтобы отправить в типографию. Мне это кажется крайне подозрительным.
— Почему?
— Он просто хотел убедиться, что Бейтс не заглянет в верстку перед отправкой, иначе зачем бы он целых пять минут терпел общество такого зануды? Беседа с Бейтсом была последней операцией в борьбе за выпуск книги во всем ее пасквилянтском великолепии.
— Предположим, — помолчав, с сомнением заметила Клэр. — Значит, Протеру — убийца?
— В том-то и беда. Стивену было бы наплевать, если бы Миллисент Майлз и пригрозила ему сообщить всему свету, что у них был ребенок. А вот Артуру Джералдайну — другое дело. Но нельзя представить себе, чтобы Джералдайн втянул свою фирму в процесс о клевете.
Клэр Массинджер характерным для нее быстрым плавным движением поднялась с дивана, отчего ее волосы взметнулись, как дымное облако в ветреный день, и посадила Найджела с собой рядом.
— Бедненький. Плохо с головой?
— Фронтит проклятый…
— Я про то, что мозги у вас работают на сниженных оборотах.
— А-а, я-то думал, что вы хотите мне посочувствовать, — огорчился Найджел.
На Клэр его жалоба не подействовала.
— Предположим, что у Миллисент Майлз был ребенок от Икса и он выжил. Сколько ему было бы сейчас? Около тридцати? Предположим, что она угрожала отцу открыть сыну (давайте считать его сыном), что он незаконнорожденный…
