Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник)
«Ага! – подумал я. – Да тебе хочется излить душу! Что ж, говори, говори, послушаем…»
– И все же, – заметил я, – на вас, несомненно, посматривали и раньше, до всех этих событий. Вы вовсе не уродина.
– Да? – сказала она, с трудом сдерживая улыбку удовлетворения. – Вы не можете этого утверждать. Я сейчас очень подурнела.
Я сделал вид, что внимательно ее рассматриваю.
– Сейчас, конечно, не вполне подходящий момент, чтобы составить правильное представление о вашей внешности. Глаза опухли, рот несколько вялый – оттого, наверное, что вы кусаете губы. И все же, в вас есть много такого, на что приятно взглянуть: очень милый овал лица, красивый лоб и виски, прелестные волосы… Увидев вас на улице со спины, один из трех мужчин обязательно ускорит шаги, чтобы взглянуть на вас сбоку или спереди.
– Только один? А остальные двое?
– Боже! Вам мало одного из трех?! Ну, хорошо, вот я, например, не только бы ускорил шаги, но прямо-таки полетел на крыльях – настолько мне нравятся ваши волосы.
– В следующий раз я сяду спиной к вам… Знаете, я все время порываюсь спросить, кто поручил вам узнать у меня, где находится Эд Эрскин?
– Пожалуйста, не спешите. У меня железное правило: встретился с девушкой – первые четверть часа говори только о ее внешности. Дело в том, что ненароком я могу сказать что-нибудь приятное, а уж тогда беседа пойдет как по маслу. И еще я считаю, что проявил бы невоспитанность, если бы начал обрабатывать вас за едой. Мне поручено выудить у вас абсолютно все, что вы знаете, и я, конечно, постараюсь выполнить поручение, но только после того, как нам подадут кофе. Если я чего-нибудь стою, вы придете к этому времени в отличное настроение.
– Мне и самой не нравится мое настроение, – попыталась она улыбнуться, – и я с удовольствием посмотрела бы на ваши усилия изменить его. Однако я обещала тете вернуться в гостиницу к двум тридцати и, кстати, привезти вас с собой. Вы согласны?
– Встретиться с миссис Бун? – удивился я. – Она хочет видеть меня?
– Да. Всего на четверть часа, чтобы… чтобы поговорить о ее внешности.
– Но для девицы старше пятидесяти лет пятнадцати минут много, достаточно и пяти.
– Ей еще нет пятидесяти! Только сорок три.
– Все равно, хватит и пяти минут. Однако если у нас осталось так мало времени – лишь до половины третьего, я боюсь, что не дождусь момента, когда вы подобреете. И все же попытка не пытка, пусть только нас обслужит официант… У вас в бокале еще остался коктейль.
Официант поставил перед каждым из нас по тарелке дымящихся креветок, приготовленных с сыром и каким-то острым соусом, и по чашке салата с майонезом. Мисс Бун, хотя, казалось бы, настроение у нее было совсем неподходящее, тут же отведала блюдо.
– Мне нравится, – заявила она. – Что ж, начинайте выуживать.
– Моя техника несколько необычна, – сказал я, проглотив креветку. – Сейчас не только ведется тщательное наблюдение за всеми вами, но и выясняется прошлое каждого из десяти… Вам нравится сыр в креветках?
– Очень.
– Вот и прекрасно. Придется нам почаще бывать здесь… Так вот, человек сто – нет, даже больше – проверяют прошлое всех вас, пытаются установить, например, не встречались ли потихоньку миссис Бун с Френком Томасом Эрскином где-нибудь на углу Атлантик-Сити, не изнываете ли вы с Бреслоу от нетерпения, ожидая, пока его жена согласится дать ему развод… Все это требует и времени, и денег, поэтому-то я и применяю иную технику. Я предпочитаю обратиться за разъяснениями прямо к вам. Ну, как вы?
– А что я? Изнываю ли?
– Да. От нетерпения поскорее стать женой Бреслоу.
– Чепуха! Я изнываю от нетерпения поскорее расправиться с этими вкусными креветками.
– Понимаете, все, включая Ниро Вульфа, зашли в тупик и будут до скончания века топтаться на месте, если не нападут на какую-нибудь путеводную нить. С вами я решил встретиться потому, что у вас, возможно, есть какие-нибудь новые данные, о важности которых вы и не подозреваете. Я исходил из вполне закономерной предпосылки, что вы хотите помочь следствию обнаружить убийцу и покарать его. В противном случае…
– Ну конечно, конечно!
– Тогда я попробую задавать прямые вопросы и посмотрю, что у нас получится. Итак, кого из этих птиц в Национальной ассоциации промышленников вы знали лично?
– Никого.
– Никого из шести?
– Да.
– А как относительно служащих ассоциации вообще? Ведь на том обеде их было тысячи полторы.
– Нелепый вопрос!
– Так отвечайте побыстрее, и все. Вы знали кого-нибудь из них?
– Нескольких, возможно, да… Точнее, сыновей и дочерей. Год назад я окончила колледж Смита, и во время и после учебы часто бывала в их обществе. Впрочем, если бы я припомнила каждую встречу и каждое сказанное тогда слово, вряд ли вы извлекли бы из этого что-нибудь интересное для себя.
– По-вашему, бесполезно вас расспрашивать?
– Совершенно верно. – Она взглянула на часы. – Да и времени не остается.
– Хорошо. Мы еще вернемся к этому вопросу. А что вы можете сказать о своей тетушке? О ее встречах с Эрскином? Она действительно встречалась с ним?
– Спросите у нее сами, – с плохо скрытой усмешкой ответила Нина. – Возможно, на эту тему она и хотела поговорить с вами. Со своей стороны могу сказать только: тетя Луэлла всегда сохраняла верность дяде и жила исключительно для него и его интересами.
Я укоризненно покачал головой:
– Вы меня не поняли. Ну, например, могло произойти такое: днем во вторник Бун узнал в Вашингтоне нечто касающееся Уинтергофа и решил воспользоваться этим в своих интересах. Вернувшись в гостиницу, он поделился своими замыслами с женой, – кстати, вы тоже могли присутствовать. Возможно, миссис Бун знакома с Уинтергофом и позже, на приеме, беседуя с ним, после нескольких рюмок вина проговорилась о том, что услышала от мужа, а потом поделилась с вами. Вот что я имел в виду, спрашивая о новых данных. Я придумал этот пример и могу придумать сколько угодно других, но мы хотим установить, что же произошло в действительности. Поэтому-то меня так интересует круг знакомых вашей тетушки. Это дурно?
– Нет, но вы лучше обратитесь к ней самой. Я могу говорить только о себе.
– Какое благородство! Пятерка вам за поведение!
– Но чего вы хотите от меня?! Может, вы хотите, чтобы я сказала, что видела, как тетушка пряталась в укромном уголке с Уинтергофом или с кем-нибудь еще из этих обезьян? Так вот, ничего такого я не видела… А если бы и видела…
– А если бы видели, сказали бы?
– Ни за что! Хотя она надоела мне хуже горькой редьки.
