Найо Марш - Игра в убийство
«Так-то лучше, — думал Найджел, заворачивая ему руку за спину, — теперь не уйдешь».
— Поймали! — долетел голос Аллейна из темноты, и тут же инспектор опустился на колени рядом с ним, а бычий глаз фонаря возвестил о стремительном приближении констебля Банса.
Токарев издал короткий, всхлипывающий звук, похожий на стон.
— Так, — сказал Аллейн. — Давайте-ка зажжем мой фонарь.
Луч фонаря осветил Токарева, лежащего ничком, и Найджела, сидящего на нем верхом.
— Возвращайтесь на пост, Банс, да поживее, — приказал инспектор. — Грин еще там?
— Да, сэр, — выдохнул Банс, — мы услышали ваш свист.
— Мисс Норт, мистер Басгейт и я выезжаем на «бентли» в течение десяти минут. Держите ворота открытыми и не останавливайте нас. А потом смотрите, чтобы мышь не проскочила! Теперь идите.
— Да, сэр, — прогудел Банс, и бычий глаз растаял в темноте.
— Так вот, доктор Токарев. Этот славный револьвер будет упираться вам между ребер, и я думаю, что вы пойдете спокойно.
— Проклятье! Проклятье! — бешено вскрикнул Токарев по-русски. Что-то резко щелкнуло.
— Да, осмелюсь сказать. Пошли, вставайте.
Трое стояли лицом к лицу в темноте, к которой их глаза уже привыкли.
— Не думаю, что у него при себе оружие, — сказал Аллейн, — но все-таки посмотрите, Басгейт, хорошо? Доктор Токарев, считайте себя под арестом. В карманах ничего? Точно? Все правильно. Теперь сюда, быстро. О черт, слишком поздно! Уже поднялся шум и гам. Ну что ж, ничего не поделаешь.
Голоса доносились из дома. Две фигуры обрисовались на фоне распахнутого окна кабинета.
— Аллейн! Басгейт! — звал сэр Хьюберт.
— Мы здесь! — отозвался Аллейн. — Ничего не случилось!
— Как это не случилось?! — вдруг завопил русский. — Еще как случилось! Я под арестом! Я, невиновный в убийстве! Сэр Хьюберт! Мистер Уайлд!
— Пошли, — сказал Аллейн, и они с Найджелом потащили своего пленника к дому. Хэндсли и Уайлд встретили их в слабом круге света, падающего из окна.
— Всего лишь небольшие «салочки по-русски», — объяснил Аллейн. — Доктору придется немного погостить вдали от дома.
— Доктор Токарев, — сказал сэр Хьюберт, — как это ужасно!
— Токарев! — пробормотал Уайлд Найджелу. — Все-таки Токарев!
Найджел не мог понять, прозвучала ли в голосе Уайлда нотка явного облегчения, или ему показалось. Русский яростно протестовал, потрясая руками в наручниках. Найджелу безумно захотелось хихикнуть.
— Сэр Хьюберт, — продолжал Аллейн, дождавшись, пока русский смолкнет, — пожалуйста, возвращайтесь с мистером Уайлдом в дом. Можете кратко объяснить остальным, что произошло.
— Что вы собираетесь делать?
— Мы будем некоторое время отсутствовать. Я попрошу мисс Анджелу отвезти нас в здешний полицейский участок. Доктор Токарев…
— Я невиновен! Спросите крестьянина Василия, дворецкого! Он знает — в тот вечер… я должен рассказать вам!
— Должен предупредить вас, — вмешался Аллейн, и Найджел увидел, как он метнул враждебный взгляд на Уайлда, — все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Впоследствии, если пожелаете, вы сможете сделать официальное заявление. А теперь, сэр Хьюберт, и вы тоже, мистер Уайлд, идите, пожалуйста, в дом. Я с вами свяжусь позднее.
— Законники! — прорычал Токарев им вслед. — Адвокаты! Судьи! Юристы! Как вы их называете? Я их просто побью!
— Ну конечно, побьете. И скажите спасибо этому юноше, — сказал Аллейн, когда остальные ушли. — Пошли, Басгейт, в гараж. И, доктор Токарев, чтоб я больше не слышал «Смерти Бориса»!
Он решительно вывел их к подъездной дороге, где они нашли Анджелу в тихо урчащем «бентли».
— Молодчина! — мягко сказал Аллейн. — Доктор Токарев едет с нами, как видите. Садитесь, доктор. Басгейт, вы спереди. В местную тюрьму, мисс, пожалуйста.
— Силен! — прошептала Анджела, когда «бентли» рванулся с места.
— Действительно силен! — согласился Найджел. — Токарев арестован.
— За убийство?
— За что же еще?
— Но… он все время пел «Смерть Бориса»!
— Видимо, не все.
— Ну, вот и приехали, — очень скоро объявила Анджела, затормозив у дверей тюрьмы.
— Подождите нас, — попросил Аллейн. — Пойдемте, доктор Токарев.
Сержант полиции пригласил их в ярко освещенную, чисто вымытую комнату. Высокий офицер в голубой униформе тепло приветствовал посетителей.
— Инспектор Фишер — мистер Басгейт, — походя представил Аллейн. — А это доктор Токарев. Я хочу предъявить ему обвинение в…
Токарев, до сих пор молчавший, встрепенулся:
— Я невиновен в убийстве!
— А кто говорит, что вы в нем виновны? — устало ответил Аллейн. — Обвинение будет в заговоре и подрывной деятельности, если это правильная формулировка. Я вечно в них путаюсь, правда, Фишер? Этот человек обвиняется в соучастии в деятельности русского общества, имеющего штаб-квартиру на улице Литтл Рэкуит, 101, в Сохо. Он обвиняется в публикации и распространении некоторых памфлетов, содержащих подстрекательства к измене и подрывной деятельности и… черт возьми, в любом случае это — обвинение!
— Точно, — сказал инспектор Фишер, подходя к столу и надевая очки. — Давайте займемся делом.
Между двумя полицейскими состоялась краткая беседа, прерываемая скрипом пера тюремщика. Вошел сержант и бодро произнес:
— А теперь, доктор, извольте пройти в следующую дверь.
— Я хочу писать, делать заявление! — неожиданно сказал доктор Токарев.
— У вас будет такая возможность, — успокоил его Аллейн. — Ну и кашу вы заварили, уму непостижимо!
— Это все кинжал, — проникновенно сказал доктор Токарев. — Предательство кинжала означало для меня мое собственное предательство. Все несчастья пошли от поляка Красинского, который отдал кинжал мистеру Рэнкину.
— Красинский мертв, — заметил Аллейн, — а ваши письма были у него в кармане. Кто его убил?
— Откуда мне знать? В братстве никто ничего не знает. Я хочу написать нашему послу.
— Это ваше право. Он наверняка будет в восторге. Мы вас покидаем, Фишер. Я позвоню около часа. Доброй ночи.
— Доброй ночи, — смущенно попрощался Найджел и последовал за инспектором к машине.
В этой ночной поездке Анджела не уронила своей репутации адского водителя. Аллейн, дав ей адрес места назначения, отказался разговаривать и крепко заснул на заднем сиденье. Найджел поглядывал на тонкий профиль девушки и думал о своем.
— Как вы думаете, Аллейн верит, что доктор Токарев — убийца? — спросила она.
— Ничего не могу сказать, — ответил Найджел. — Насколько я могу судить, Токарев, возможно, также Василий, ваш дворецкий, и поляк Красинский, с которым Чарлз встретился в Швейцарии, были членами одной большой шайки. Красинский, Бог знает для чего, подарил Чарлзу Рэнкину кинжал. Судя по тому, что говорили сэр Хьюберт, Артур Уайлд и Токарев, этот кинжал был символическим оружием братства, и расставание с ним означало роковую потерю доверия. Поэтому в субботу вечером кто-то зарезал Красинского в Сохо…
