Мэри Лондон - Преступление по-китайски
— Вот вы меня и порадовали, — сказал, вставая, сэр Айвори. — Мало удовольствия подозревать невинного человека только за то, что он любит маджонг.
— Тогда пришлось бы арестовать добрую четверть китайцев, проживающих в Лондоне, — сказал господин Чжоу, подняв бокал за удачный исход громкого дела.
Выйдя из ресторана, сэр Малькольм вздрогнул, хотя на нем было пальто на собольем меху. Влажный воздух превратился в туман. В голове у сэра Айвори все мало-помалу приобретало определенный порядок, однако полной уверенности в том, что его умозаключения верны, у него пока не было. Предстояло еще кое-что проверить. Он снова сел в такси и отправился в китайский антикварный магазин, принадлежавший семье Ли, — тот находился в Уэст-Энде, на Сэквил-стрит. Поблизости располагалась знаменитая книжная лавка Генри Сотерана, куда хаживали Диккенс, Черчилль и все «графоманы» в надежде отыскать какую-нибудь библиографическую редкость.
К счастью, мисс Ли была дома. Продавщица пошла ее предупредить. Китаянка появилась в своеобразной пижаме из черного шелка и предложила сэру Айвори следовать за нею. Так они поднялись на второй этаж, в частную квартиру антикваров, и сэр Малькольм почел это за большую честь для себя.
— Отец сейчас на Тайване, — объяснила мисс Ли. — И за торговые дела отвечаю я. Хотите чаю? Вы, конечно, пришли снова меня допрашивать по поводу этой ужасной смерти. Я все никак не приду в себя. Брайан был такой добрый, такой милый.
— Мне хотелось бы поговорить не о нем, а о Мэтью Эттенборо.
— О, понимаю. Мэтью мне все рассказал. Вы узнали о наших отношениях и нашли мои письма.
— Мне хотелось бы поговорить главным образом о финансовых делах господина Эттенборо. Вам известно, что он взял у господина Уоллеса в долг порядочную сумму?
Глаза девушки погасли. Улыбка, только что озарявшая ее лицо, сменилась выражением внезапного страха. Она промолчала.
— Да, вы знали. И мне известно, зачем ему понадобилась такая сумма. Вам это тоже известно, не так ли? Ведь, по сути, именно вы, мисс, заняли эту сумму у Брайана. Разве нет?
Сэр Айвори заметил, что девушка изо всех сил пытается совладать с собой. Однако он продолжал:
— Вы часто проводите время за игорным столом. Это ваша вторая натура. Если не сказать — порок.
Девушка поднесла к губам тонкий платок, словно собираясь заглушить готовый вырваться крик. А сэр Малькольм неумолимо продолжал:
— Ваш отец в конце концов отказался давать вам деньги. И вы стали обращаться к Брайану, притворившись, что любите его. С каждым месяцем ваш долг становился все больше, но Брайан, ослепленный страстью к вам, закрывал на все глаза. Потом он на беду получил эти письма и наконец прозрел. Вы обманывали его на пару с его же лучшим другом. И тогда из чувства мести он потребовал у того немедленно вернуть за вас триста тысяч фунтов, пригрозив в противном случае подать на вас в суд. Так все и было, верно?
Мисс Ли по-прежнему молчала, уйдя в себя. Она стояла, понурив голову, точно провинившаяся девчонка.
— Письмо Брайана к Мэтью — мы располагаем его копией — показалось мне довольно любопытным. В сущности, Брайан уже объяснил ему на словах, какую плату требует с него за измену. Брайану оставалось только напомнить об этом: «Я последний раз вынужден потребовать, чтобы ты вернул мне долг — 300 000 фунтов, тем более что меня побуждают к тому сложившиеся обстоятельства». Я все пытался понять, что же это за «обстоятельства». И только что узнал, что ваш Мэтью, дабы выплатить долг чести, сделал в «Барклейс» заем на точно такую же сумму. Вот так все и выяснилось.
Мисс Ли подняла свои восхитительные черные глаза на сэра Айвори, и он невольно смутился.
— Первое время мне казалось, я действительно люблю Брайана. Меня подкупила его щедрость. А потом я подумала, что, одалживая мне деньги, он таким образом покупает меня. И я вдруг возненавидела его. К тому же, когда перед смертью он объявил о нашей помолвке, я решила, что Мэтью так и не смог вернуть ему долг и Брайан считает, будто я уже ему принадлежу. Такое унижение мне еще никогда не приходилось испытывать.
И тут вдруг она с вызывающим видом произнесла:
— Я не убивала Брайана!
Сэр Айвори встал и, не сказав ни слова, откланялся. Будь здесь Форбс, красавица китаянка сей же вечер оказалась бы за решеткой.
Тьма сгустилась. Сэр Малькольм быстрым шагом направился к пивной в конце Сэквил-стрит. Он заказал пунш и стал наблюдать за игроками в дротики. И тут его осенила мысль — одна из тех внезапных мыслей, которые обычно приходили ему в голову, когда там накапливалось достаточно сведений, чтобы истина могла вдруг предстать перед ним во всей своей простоте.
Он купил несколько жетонов, пролистал телефонный справочник и позвонил в Чилтерн-Хилс лейтенанту Джеррольду. Лейтенанта на месте не оказалось, но его помощник сообщил сэру Айвори все необходимое. Потом он позвонил по телефону, который только что узнал, и минут десять разговаривал с очередным собеседником. То, что сэр Малькольм от него узнал, похоже, удовлетворило его, поскольку, выйдя из этой пивной, он отправился в другую — «Бомбей» на Кортфилд-роуд, куда захаживал ужинать каждый раз, когда его голова освобождалась от тягостных раздумий.
Он заказал себе ягненка под йогуртовым соусом, известным у индусов под названием «ласси». Подобные ужины напоминали ему о былых странствиях, возвращая во времена давней молодости. Не то чтобы с годами его охватывала тоска по прошлому, просто, когда в Лондон приходила зима, ему нравилось предаваться воспоминаниям о знойных днях, предшествовавших муссонным ливням. Жестокая природа казалась ему намного человечнее, чем люди, привыкшие прятаться за лицемерной личиной цивилизации, хотя та же природа готова в любой миг явить всю свою силу, куда более грозную, чем любая внезапная перемена человеческого настроения.
Часов в десять вечера он вернулся в свою квартиру на Уордор-стрит и подумал о госпоже Пиквик, дожидавшейся его в просторном Фальконе: старушка, наверное, сидит там и боится, как бы он не ровён час не наткнулся на жестоких бандитов, которые убьют, глазом не моргнув. Сэр Айвори подошел к бару в «мыслительной комнате», достал бутылку «Макаллана» двенадцатилетней выдержки с легким привкусом меда и хереса и плеснул в стакан немного «Типперари», знаменитой ирландской содовой, якобы улучшающей кровообращение. Засим он взял роман Конрада и устроился поудобнее в кресле-качалке, дабы спокойно насладиться последними мгновениями вечера, проведенного с большим толком.
Однако внезапно затрещавший телефон разом вывел сэра Айвори из блаженного состояния. Звонил старший инспектор. Он кричал прямо в трубку:
