Майкл Муркок - Случай с жильцом на Дорсет-стрит
— Почему вы решили, что он приехал недавно? И что побывал на северо-западе Лондона? — спросил я.
— Элементарно, Ватсон. Если вы задумаетесь хотя бы на мгновение, все станет ясно: наш друг достаточно богат, так как может себе позволить самый лучший цилиндр и гладстон, но одновременно носит сюртук не по размеру. Значит, он приехал налегке, или его багаж украли, или у него не нашлось времени посетить портного. А может, он отправился в ближайший магазин готовой одежды и просто выбрал более-менее подходящий размер. Следовательно, сумка тоже новая, и американец купил ее для переноски неизвестного предмета. Наш друг явно не подозревал, что тот окажется таким тяжелым, и, я уверен, нанял бы экипаж, если бы не остановился где-то поблизости. Возможно, он жалеет о своем приобретении. Вероятно, это нечто крайне дорогое, но совсем не то, на что рассчитывал иностранец… Он явно не думал, насколько неудобно будет нести груз, особенно по такой погоде. Исходя из всего этого, я делаю следующее предположение: американец рассчитывал спокойно пройтись от метро, а значит, вернулся с северо-запада Лондона, куда в основном отправляются поезда со станции «Бейкер-стрит».
Я редко подвергал сомнениям выводы моего друга, но сейчас нашел их слишком прихотливыми, хотя и оставил эти соображения при себе. И как же я удивился, когда джентльмен в цилиндре свернул влево и исчез из виду. Холмс тут же ускорил шаг:
— Быстрее, Ватсон! Кажется, я знаю, куда он идет.
За углом мы увидели, как американец подходит к двери дома номер два по Дорсет-стрит и вставляет ключ в замок парадной двери!
— Вот, Ватсон, — сказал Холмс ликующе. — Попытаемся проверить мои выводы?
С этими словами он подошел к нашему соседу, приподнял шляпу и предложил помочь с сумкой.
Тот отреагировал довольно резко — шарахнулся к перилам, отчего цилиндр упал ему на глаза. Тяжело дыша, иностранец свирепо взглянул на Холмса, а затем, с бессловесным рыком волоча тяжелый гладстон за собой, кинулся в дом и захлопнул дверь прямо перед носом у моего друга.
Шерлок, изумленный, поднял брови.
— Несомненно, страдания из-за сумки сильно расстроили этого джентльмена!
Мы тотчас вошли в дом и увидели, как незнакомец усердно тащит свою ношу вверх по лестнице. Его шляпа опасно накренилась, грозя упасть с головы. Саквояж раскрылся, и я успел заметить какой-то серебряный предмет, кое-где отблескивающий золотом. Мне показалось, что это был скульптурный образ маленькой человеческой руки.
Когда мужчина увидел нас, он остановился в нерешительности, а потом драматически изрек:
— Берегитесь, джентльмены! У меня есть револьвер, и я знаю, как им пользоваться.
Холмс принял угрозу всерьез и сообщил незнакомцу, что, возможно, перестрелка вместо приветственного обмена любезностями для Техаса — дело обычное, но в Англии предпочитают отстаивать свое мнение без оружия. Из уст того, кто стреляет по мишени в гостиной, это прозвучало несколько лицемерно.
Наш сосед явно смутился, взял себя в руки и сказал:
— Простите меня, джентльмены. Мне все здесь незнакомо, и должен признать, я перестал понимать, где враги, а где друзья. Меня предупреждали о необходимости соблюдать осторожность. Как вы попали внутрь?
— Как и вы, сэр, с помощью ключа. Мы с доктором Ватсоном тоже живем в этом доме.
— Доктор Ватсон! — Голос сразу выдал в мужчине американца.
Тягучий провинциальный акцент говорил о юго-западе Соединенных Штатов, и я достаточно полагался на Холмса, чтобы поверить — наш гость действительно приехал из Техаса.
— Да, это я. — Меня заинтриговало воодушевление, озарившее лицо собеседника, когда он обратил внимание на моего спутника.
— Тогда вы, должно быть, мистер Шерлок Холмс! О боже, прошу прощения за мои дурные манеры! Я ваш большой поклонник, джентльмены, слежу за всеми вашими приключениями. Отчасти именно из-за вас я снял комнату рядом с Бейкер-стрит, но, к сожалению, когда вчера позвонил в дверь дома двести двадцать один «б», застал там лишь рабочих, которые не смогли сказать, куда вы уехали. Времени не хватало, и пришлось действовать самостоятельно. Боюсь, я оказался не слишком удачлив. Ах, если бы знать, что мы живем под одной крышей!
— Наша домовладелица, — сухо сказал Холмс, — знаменита своей скрытностью. Сомневаюсь, что даже ее любимая кошка слышала наши имена.
Американцу было лет сорок: потемневшая от солнца кожа, ярко-рыжие волосы, густые рыжие усы и тяжелая челюсть. Если бы не проницательные зеленые глаза и изящные руки, я бы принял его за ирландского боксера.
— Меня зовут Джеймс Мэклсуорт, сэр, из Галвестона, штат Техас. Я занимаюсь импортом и экспортом, а также речными перевозками до столицы штата, Остина. У меня хорошая репутация, так как я честно веду бизнес. Мой дед сражался за республику и первым сел на пароход до Колорадо, решив торговать с портом Сабатини и прибрежными городами.
Как и положено американцу, он кратко изложил нам основные вехи своей жизни и карьеры, хотя мы уже пожали руки. В тех диких и неспокойных районах Соединенных Штатов, откуда был родом наш сосед, такой обычай необходим.
Холмс отнесся к мистеру Мэклсуорту с большой сердечностью, словно учуяв интересную загадку, и предложил зайти через час, дабы за бокалом виски с содовой мы могли с комфортом обсудить наши дела.
Техасец с готовностью принял приглашение, пообещал показать содержимое сумки и объяснить причину своего недавнего поведения.
Пока мы ждали американца, я спросил Холмса, какое впечатление на него произвел новый знакомый. Мне он показался достаточно честным человеком, бизнесменом, который попал в неприятную историю и теперь хочет, чтобы знаменитый детектив помог из нее выбраться. Если ничего иного от моего друга не требуется, Шерлок наверняка откажется от работы. С другой стороны, мы вполне могли столкнуться с необычным делом.
Холмс нашел Мэклсуорта интересным и открытым человеком, но не был уверен, действительно ли американец пал жертвой коварного обмана или играет роль.
— Полагаю, здесь кроется какое-то преступление, Ватсон, изощренное и зловещее. Вы, без сомнения, слышали о «Персее» Челлини.
— Кто не слышал? Говорят, это самая совершенная работа скульптора — отлитая из чистого серебра и декорированная золотом. Она изображает Персея, держащего в руке отрубленную голову горгоны Медузы, сделанную из сапфиров, изумрудов, рубинов и жемчуга.
— Ваша память, как всегда, превосходна, Ватсон. Много лет эта работа была самым выдающимся экспонатом в коллекции сэра Джеффри Мэклсуорта, сына знаменитого фабриканта железных изделий и, по слухам, самого богатого человека в Англии. Сэр Джеффри, насколько я понимаю, умер в бедности: увлекался искусством, но не разбирался в деньгах, отчего стал легкой добычей светских вампиров. В молодости он участвовал в Эстетическом движении, дружил с Уистлером и Уайльдом. Последний какое-то время был его другом и даже пытался отговорить от чрезмерных трат.
