Майкл Муркок - Случай с жильцом на Дорсет-стрит
Добропорядочная женщина явно не одобряла нездоровые привычки Холмса, но отчаялась обратить его в свою веру.
Она нахмурилась, выслушав тираду Шерлока, а затем неохотно ответила:
— На Дорсет-стрит живет моя золовка. В доме номер два, сэр. Признаюсь, на мой вкус, ее кухня страдает от чрезмерного французского влияния, но это милый, чистый и уютный дом с симпатичным садом, и она уже сделала нам предложение.
— А ваша родственница умеет молчать, миссис Хадсон, как вы?
— Подобно церкви, сэр. Мой покойный муж говорил о своей сестре, что та хранит тайны лучше, чем исповедник папы римского.
— Прекрасно, миссис Хадсон. Дело улажено! Мы переедем на Дорсет-стрит в следующую пятницу, а ваши рабочие явятся в понедельник. Я распоряжусь, чтобы некоторые вещи перевезли на новое место, а остальное, уверен, останется в сохранности, если все как следует зачехлить. Ну, Ватсон, что скажете? Вы все-таки отправитесь в отпуск, только он пройдет несколько ближе от нашего дома, чем вы планировали, и с рыбалкой могут возникнуть проблемы.
Мой друг так обрадовался, что и я более не мог пребывать в дурном расположении духа. Вдобавок с того момента события развивались настолько стремительно, что нам уже было не до мелких неудобств.
Переезд в дом номер два по Дорсет-стрит прошел без всяких происшествий. Неаккуратность Холмса — неотъемлемая черта его характера — вскоре принесла свои плоды, и возникло ощущение, что в новой квартире он обитает по меньшей мере лет сто. Окна наших комнат выходили в сад, казалось перенесшийся сюда прямиком из Суссекса, а из гостиной открывался вид на улицу, где на углу располагался богатый ломбард. Отсюда мы могли наблюдать за его посетителями, которые частенько заходили к ростовщикам по пути в таверну «Уитшиф», чьи «хорошо проветриваемые номера» мы отвергли в пользу несколько более роскошных апартаментов миссис Экройд. Цветущие глицинии за много лет полностью обвили фасад нашего нового дома, усугубляя его облик загородного поместья. Подозреваю, что другие жильцы, в отличие от нас, пользовались далеко не всеми его удобствами. Родственница миссис Хадсон, добропорядочная леди из солидной ланкаширской семьи, была рада, как она выражалась, чести ухаживать за нами. Мы с Холмсом пришли к выводу, что еще никогда не испытывали столь душевную заботу. Миссис Экройд обладала приятными широкими чертами лица и практичным, не терпящим вздора характером, который прекрасно подходил мне и Холмсу. Ее блюда стали приятной переменой после сытной, но простой стряпни миссис Хадсон. Впрочем, я никогда не скажу об этом нашим домовладелицам.
Так мы и устроились. Моя пациентка шла по тернистой дороге к материнству, и я должен был постоянно находиться поблизости, а в оставшееся от врачебных забот время решил вести себя так, словно предаюсь заслуженному отдыху. Холмс отчасти разделил мою целеустремленность, и мы провели несколько приятных вечеров вместе, посещая театры и мюзик-холлы, которыми заслуженно славится Лондон. Пока я с интересом следил за современными проблемными пьесами Ибсена и Пинеро, Холмс предпочитал атмосферу мюзик-холлов «Империя» и «Ипподром», а комические оперы Гилберта и Салливана в «Савое» по-прежнему олицетворяли его представления о совершенстве. Немало вечеров я сидел рядом, часто в ложе, выбранной лично Шерлоком, бросал взгляд на его одухотворенное лицо и недоумевал, как обладатель столь высокого интеллекта может получать такое удовольствие от фарсовых комедий и песенок кокни.
Солнечная атмосфера дома номер два по Дорсет-стрит, кажется, действительно улучшила настроение моего друга и придала ему несколько мальчишеский вид. Я даже поинтересовался, уж не нашел ли он библейский источник воды живой,[1] настолько свежо выглядел. При этих словах Холмс как-то странно на меня посмотрел и ответил, что когда-нибудь, если я не забуду напомнить, расскажет об открытиях, сделанных им в Тибете, где он провел немало времени после «гибели» в поединке с профессором Мориарти.
Тем не менее Шерлок согласился, что перемены пошли нам на пользу. Он продолжал свои изыскания, когда испытывал к тому склонность, но одновременно не чувствовал себя обязанным сидеть дома и даже настоял, чтобы мы вместе посетили синематограф. К сожалению, жара в зале вкупе с естественными ароматами, исходившими от посетителей, вынудили нас покинуть заведение до окончания фильма. Холмс не слишком заинтересовался новым изобретением. Обычно он признавал прогресс, лишь когда тот непосредственно затрагивал его профессию. После сеанса мой друг заявил, что синематограф не имеет отношения к криминологии, хоть и способен помочь в поимке злоумышленника, если его использовать для воссоздания картины преступления.
Мы вернулись рано вечером в наше временное пристанище, посетив синематографическое шоу в Музее мадам Тюссо на Мэрилебон-роуд, когда Холмс неожиданно встревожился, указал тростью перед собой и взволнованно зашептал в манере, которая была мне так знакома:
— Что вы скажете об этом малом, Ватсон? Вон о том, с рыжими бакенбардами, в новеньком цилиндре и взятом напрокат сюртуке? Похоже, он недавно приехал из Соединенных Штатов и только что побывал в одном из северо-западных кварталов Лондона — с кем-то встречался там, о чем, скорее всего, теперь жалеет.
Я усмехнулся в ответ:
— Да перестаньте, Холмс! Я вижу парня в цилиндре, который тащит тяжелую сумку, но как вы определили, что он приехал из Америки и остальное? Сдается, вы все выдумываете, старина.
— Определенно нет, мой дорогой Ватсон! Разумеется, вы заметили, что его сюртук расходится по шву на спине, а значит, он слишком мал для того, кто его носит. Самое очевидное объяснение — джентльмен одолжил редингот, дабы нанести особенный визит. Шляпа явно куплена недавно по той же причине, тогда как у ботинок примечательный задник, как у гаучо, характерный для юго-западных штатов. Такая обувь встречается лишь там, и свою родословную она ведет от сапог испанских наездников. Я изучал не только души, Ватсон, но и каблуки!
Все это время мы не отставали от таинственного незнакомца. Движение на Бейкер-стрит было крайне оживленным, вокруг колесили шумные экипажи, фыркали лошади, кричали кучеры, и вся лондонская толпа упорно пыталась добраться домой, отчаянно ища хоть какое-то средство, чтобы охладить свое коллективное тело. Наша «жертва» периодически останавливалась, ставила сумку на землю и перекладывала ношу из одной руки в другую, прежде чем продолжить путь.
— Почему вы решили, что он приехал недавно? И что побывал на северо-западе Лондона? — спросил я.
