Патриция Мойес - Идеальное убийство
– А что будет сегодня вечером?
– Ты забыл, что заказал столик в ресторане? Мы ужинаем с Уорреном.
– Извини, дорогая! – Чак опустил газету. – Уоррен позвонил и сообщил, что срочно улетает в Милан. Неувязки с поставками. Разумеется, он сожалеет о неудавшемся вечере и шлет наилучшие пожелания своей прекрасной мачехе.
– То есть мне! – Она оскорбленно пожала голыми плечами. – Ну, что ж…
– Между нами, Даффи, – кашлянул Чак, – я вовсе не уверен, что он полетел в Милан. Развлекается сейчас, наверное, с какой-нибудь блондинкой в латинском квартале. Или брюнеткой. Впрочем… – Он пожевал губами, будто что-то подсчитывал в уме, и снова уткнулся в газету.
– В любом случае, совершенно беспардонно с его стороны, – заметила Даффи. – Так испортить мне настроение! Что будем делать?
– Делать? Э-э… я полагал, что мы просто слегка перекусим в отеле. У меня много работы, милая.
– Ну, и скука! Я поужинаю с Кэти Прествезер, если ты не возражаешь.
– Кэти Пре… Пру… Кто?
– Прествезер. Ты знаешь. Мне представили ее здесь, в Париже.
Даффи подошла к телефону, подняла трубку и властным голосом проговорила:
– Дайте мне «Картье», пожалуйста. Хорошо… Пусть позвонят в номер. – Она повернулась к мужу. – Между прочим, Чак, ты не забыл заказать шампанское на мамин день рождения?
– Спасибо, что напомнила. Завтра я займусь этим лично. Ящик отборного шампанского будет ждать нас в Дувре.
Три часа спустя Даффи – в новом платье «от Кардена» и с громадной изумрудной брошью
«от Картье» – вышла из такси у дверей ресторана «Максим». В зале метрдотель бросился к ней навстречу.
– У нас заказан столик на сегодняшний вечер, – сказала она и уточнила: – На имя мистера
Уоррена.
– Да, конечно, мадам. Мистер Уоррен ждет вас, мадам. Прошу вас, мадам. Тридцатилетний Уоррен, сын Чарльза от первого брака, заведовал парижским отделением
фирмы отца. Выражение «красавец-мужчина», пожалуй, тут слабовато. «Ошеломительная красота» подходит больше, если учесть долю мексиканской крови, доставшейся Уоррену от его матери – танцовщицы и кинозвезды. Он вежливо встал, когда Даффи приблизилась, и произнес, учтиво склонив голову:
– Очень рад вас видеть, миссис. Жаль, что мой отец не смог придти.
– У Чарльза много работы, – ответила Даффи серьезно. – Ему так и не удалось отдохнуть в Европе. Дела.
– Дела! Я понимаю.
Метрдотель ушел, а Уоррен раскрыл меню и, ловко прикрываясь им, взял Даффи за руку.
– Трудно было ускользнуть, дорогая? – нежно спросил он.
– Пустяки! – улыбнулась она.
– Он не подозревает?
– У него мозги работают в другом направлении.
– Когда я увижу тебя снова? Даффи рассмеялась.
– Милый, мы же только встретились!
– Я знаю, любимая, но время бежит так быстро. Сколько еще пробудешь в Париже?
– В пятницу вечером мы уезжаем.
– Я надеялся хоть на две недели.
– Исключено. В субботу – мамин день рождения. Нам надо быть в Англии. Уоррен сразу помрачнел.
– Ах, да! «Мамин день рождения»! Его нельзя пропустить.
Они обменялись понимающими взглядами. Большие синие глаза Даффи смотрели, почти не мигая.
– Конечно, милый, – ответила она. – И я не пропущу.
– Послушай, – протянул задумчиво Уоррен. – У меня есть одна идея…
Заказаны два билета на самолет из Женевы, «ролллс-ройс» из Парижа и две каюты «люкс» на ночном теплоходе из Голландии. Упакованы шесть чемоданов, две дюжины роз «баккара» и ящик коллекционного шампанского. Все имеет пунктом назначения известный, знаменитый даже когда-то адрес – виллу «След лисы», расположенную в местечке ПламлиГрин в графстве Суррей.
2
– Вы хотели меня видеть, сэр? – спросил детектив Генри Тиббет, входя в кабинет шефа. Он закрыл за собой дверь и встал в почтительном ожидании. Тиббет старался поддерживать хорошие отношения с высшим начальством в Скотланд-Ярде. Он мог только догадываться о причинах неожиданного вызова «на ковер», ведь в последнее время за ним не числились серьезные просчеты. В лучшем случае, намечались какие-нибудь перестановки
в штатном расписании. В худшем – это могло быть что угодно.
«Ничего, сейчас все узнаю», – подумал Генри. Тем и славился его шеф, что отличался прямотой характера и никогда не путался в трех соснах.
– А-а, это вы, Тиббет… Присаживайтесь, старина.
Генри сел. Начальник достал платок и тщательно протер стекла очков.
– Как освоились на новом месте? Хорошее помещение?
– Отличное, сэр. Все в полном восторге.
– Ну, ладно-ладно… Сигарету? Не возражаете, если я закурю трубку?
С растущим удивлением Генри взял предложенную сигарету. Вся эта увертюра была крайне необычна.
Шеф намеренно медленно раскурил трубку, попыхтел, пуская кольца дыма, и спросил:
– Как здоровье вашей жены? Надеюсь, все в порядке?
– Эмми чувствует себя прекрасно, спасибо, сэр.
– Э-э… Тут такое дело, Тиббет… – И шеф скрылся в облаке дыма. – Я вот думаю… Вы свободны в этот уик-энд?
– Сэр, если требуется поработать – я всегда готов.
– А жена?
– Сэр? – удивился Тиббет.
– Вы оба приглашены.
– Приглашены?
– Да. Кристал, – тут шеф закашлялся, – я хотел сказать, леди Балаклава, будет счастлива видеть вас среди своих гостей на приеме, который состоится в субботу в Пламли-Грин.
Генри промолчал, потому что ему нечего было сказать. Имя Кристал Балаклавы напомнило ему о чем-то очень далеком, вызвав почему-то четко направленные ассоциации: яркие дорогие журналы, фотографии светских красавиц… Только… Только все это было необычайно давно! Леди Балаклава… Такое экзотическое имя даже при желании трудно забыть. И Генри вспомнил. Когда-то она была звездой, блистала на приемах… Сколько же ей теперь? По меньшей мере, семьдесят! Что за черт…
– Наверное, мое предложение кажется вам очень странным, – не выдержал затянувшегося молчания шеф, слегка краснея под вопросительным взглядом Генри. – Вряд ли вы когданибудь встречали леди Балаклаву.
– Нет, сэр.
– Она лично позвонила в Скотланд-Ярд и… попросила защиты.
Наконец, Генри позволил себе немного расслабиться. Картина прояснялась.
– Но в таком случае, сэр, можно запросто поручить это дело местной полиции. Они либо дадут ей охрану, либо нет. Вот и все. А чего она, собственно, боится?
На лице шефа появилась кислая гримаса.
– Запутанная история нам досталась, Тиббет. В двух словах – леди Балаклава опасается за свою жизнь. Она считает, что кто-то хочет ее убить.
– Ну и ну! Что навело ее на такие мрачные мысли?
