Жорж Сименон - Человек из Лондона
Наступил отлив. Через час глубина воды у берега не превысит и трех метров, а то и меньше, как обычно бывает в полнолуние. Малуан нахмурился, поморщил нос, почесал затылок и вздохнул. Все эти привычки приобретаешь, когда часами находишься в одиночестве: гримасничаешь, жестикулируешь, бормочешь, время от времени произносишь какие-то слова.
А почему бы нет? Почему бы не попытаться достать чемодан?
Конечно, холодно. Но игра стоит свеч.
Он расхаживал по своей клетке, споря с самим собой. Наконец быстро спустился по железной лестнице и направился к набережной. «Ну и пусть!» — проворчал еще раз.
Сняв ботинки, пиджак, он взглянул на затихшее английское судно и нырнул. До отбывания воинской повинности Малуан рыбачил на траулере, а потом пять лет отслужил на флоте.
Он нырнул раз, второй, третий. Руки напряженно прощупывали теплое дно. В четвертый раз он нашел старый стальной кабель. И лишь в пятый, когда уже стал испытывать чувство страха, наткнулся на чемодан.
И тогда его охватила паника. Он сожалел о том, что сделал. Что будет, если его заметят?! Схватив пиджак, он пустился бежать, оставив на набережной ботинки.
Никогда еще он не поднимался по железной лестнице так быстро. Из чемодана текла вода. Малуан тоже был весь мокрый. Но в шкафу лежал рабочий костюм, и он переоделся, то и дело с опаской поглядывая на чемодан. Пришлось снова спуститься за ботинками. К себе в будку он вернулся в тот момент, когда закрывалось кабаре «Мулен Руж».
Камелия вышла последней, посмотрела в его сторону, чтобы удостовериться, что этой ночью она и в самом деле ему не нужна. А он в это время бормотал:
— Что же мне делать?
Открыть чемодан, конечно! От этого не уйти!
Если понести находку в полицию, там его поведение сочтут непонятным, к тому же в чемодане, может, и нет ничего, кроме контрабандного табака.
Чемодан даже не был закрыт на ключ. Когда Малуан поднял крышку, то сперва увидел что-то мягкое, мокрое — бесформенную кучу. Чтобы удостовериться, что ничего другого там нет, Малуан сунул руку поглубже и извлек банкноты.
Первая реакция его была такой же, как в тот момент, когда было совершено преступление: он не испытал никакого чувства, лишь с глупым видом уставился на кучу слипшихся от влаги белых английских банкнот по пять и десять фунтов.
Малуану и раньше доводилось видеть десятифунтовые билеты. У него лежало в сберегательной кассе более пяти тысяч франков, и дом тоже принадлежал ему.
Но здесь речь шла не о десяти или пятидесяти банкнотах. Перед ним лежало невообразимое количество денег!
Малуан прошелся по своей клетке, осматриваясь вокруг. Море посветлело. По ту сторону набережной, у рыбного рынка, остановилось несколько грузовых и легковых машин, засветились окна двух бистро.
Он отодвинул от себя груду банкнот и, словно не было у него более срочного дела, вылив из чемодана воду, поставил его сушить перед огнем. Затем развесил на стуле мокрые брюки и зажег трубку.
— Может, даже и миллион, — сказал он вполголоса.
Присев к столу, Малуан принялся считать купюры, откладывая десятифунтовые в одну сторону, пятифунтовые — в другую. Затем, вынув ручку, занялся умножением и сложением и получил сумму в 540 тысяч франков.
Вот оно что! Пятьсот сорок тысяч! Малуан спокойно стал завертывать пачки денег в серую бумагу. Потом сложил их в чемодан и спрятал в своем шкафчике.
Стрелочников было трое, каждый имел шкафчик для личного пользования.
— Ну и дела, — сказал он, невольно улыбаясь.
Но все же он был несколько смущен. Даже в мыслях избегал строить какие-нибудь планы. Он боялся признать деньги своими.
Малуан снова подошел к стеклянной стенке будки. Светало. Двое мужчин беседовали по ту сторону гавани и привлекли его внимание. Один из них — рыбак Батист имел привычку расставлять удочки в самом порту и вдоль причалов. Его ялик, окрашенный в зеленый цвет, назывался «Божья благодать».
Собеседник Батиста был в бежевом плаще. Высокий и худой. Да это же убийца. Видно, ночью ему было не до сна, и он бродил по городу.
Что это он говорит Батисту, поглядывая на зеленый ялик? Неужели собирается нанять рыбака, чтобы вместе с ним прощупать багром дно гавани?
Сам не зная почему, Малуан улыбнулся. Разговор незнакомца с Батистом не произвел на него никакого впечатления. Рыбак отплыл один, чтобы снять свои удочки, а тот, другой, наблюдал за ним с набережной, то и дело согревая дыханием окоченевшие пальцы.
Прошел еще час, взошло солнце, и светло-зеленая поверхность моря покрылась искорками, похожими на рыбью чешую. В доме Малуана на первом этаже открылась форточка. Жена готовила завтрак сыну, который отправлялся в школу в половине восьмого.
Мост переходил мужчина, и Малуан знал, что это идет его сменщик.
Все было как всегда. Обычное утро.
Человек в бежевом плаще то расхаживал вдоль набережной, то стоял на старом месте, неотрывно следя за яликом Батиста.
На английском судне матросы, поливая из шланга палубу, босыми бегали по доскам, облитым водой.
В белом обшарпанном шкафчике Малуана, не стоившем и пятидесяти франков, лежало пятьсот сорок тысяч! Кто бы мог вообразить себе это!
В простенке будки висело потускневшее зеркало. Малуан с любопытством посмотрел на себя. Все то же бледное лицо с тонкими морщинами, серыми глазами, густыми бровями и седеющими усами.
— Красавчиком себя считаешь? — спросил вошедший в этот момент сменщик, ставя на печку бидончик с кофе.
— А кто его знает, — ответил Малуан и подмигнул.
Он видел зеленый ялик и человека из Лондона на набережной, сгоравшего от нетерпения. Нельзя было не улыбаться. Так уж само собой получалось.
— Что прибывает? — спросил сменщик.
— Десять вагонов ранних овощей…
В глазах Малуана то искрился смех, то исчезал. Все было очень сложно. Впрочем, не следовало и думать сразу обо всем. Позднее можно разобраться.
Спускаясь по лестнице, он представил себе, как разозлится жена, увидев, что он надел ботинки на мокрые носки. На углу улицы, близ кафе «Швейцария», Малуан издали увидел свою дочь, которая спешила за молоком для хозяев.
II
Последующие события могли развернуться и так: Малуан спокойно вернулся бы домой и никогда больше не встретился с человеком из Лондона. Видел он его лишь ночью да ранним утром, и то издалека, так что были все основания считать, что он даже не знает его в лицо.
Однако пока Малуан шел вдоль гавани и пересекал железнодорожный мост, направляясь к дому, зеленый ялик Батиста повернул прямо к рыбному рынку, а человек из Лондона с деланным безразличием направился к месту, куда ялик должен был пристать.
