Геннадий Махаев - Убийство в Угличе
А Николай, значит Шунаев то есть по хлебной торговле пошел. В большие-то богатеи не вышел, но торговлю имел хорошую.
— А приходил-то он зачем? — спросил Кухов.
— А не спеши, гостенек дорогой, пей чай, а то остынет. А приходил вот зачем! Совета спрашивал, денег ему привалило много.
— А откуда деньги?
Не знаю, милок, дела торговые; не спрашивал, но, вроде, от купца Бердяева получил. Хотя сумление есть у меня.
Почему? — просил Кухов.
А потому. Сам Бердяев в небольших капиталах, откуда у него такие деньги?
Старик про купца Бердяева говорил что-нибудь?
— Нет, ничего не говорил, да я и не спрашивал; а слышал я Стороной, что накануне к нему приходил какой-то господин. Вроде, из Питера!
— Что за человек, откуда знаете? — спросил следователь.
— Откуда знаю, мое дело, но что приходил с деньгами, — дело точное. Вот ты и ищи этого человека.
— А какой из себя, где остановился?
— Вот этого не знаю, но слышал, что в номерах у торговой
бани.
— Это у Хряпина что ли?
— Полагаю там, сходи поспрашивай.
— Ну, а совет-то вы ему какой дали?
— Совет простой — в нашем городишке мельницу паровую надо ставить! Я и сам было хотел в товарищи к нему набиться, да денег маловато и возраст уж не тот. Хлопотно очень! И посоветовал — к купцу Сметанину в Ярославль послать человека, тот крупный торговец хлебом и заинтересован будет, думаю.
— Ас деньгами послал он человека? Как вы думаете?
— Ты что, милок, кто же не перекрестясь, в воду бухает? Сначала договор надо, а уж потом — деньги.
— Так ведь купцу гарантии нужны, что деньги есть.
— А купеческое слово на что? Деньги дома оставались — это точно. Ищи того человека, кто с деньгами к нему пришел. Больше ничего не знаю.
— А как же убийцы про деньги узнали, может, у вас кто слышал разговор ваш?
— Одни мы были, а мне трепать языком неча, вот и весь сказ. А Ваську зря в участок забрал, не знает он ничего, горе у него, вот и пьет.
— А что за горе-то?
— А то и горе, девку у него в деревне за другого выдали, не стали парня ждать, когда с деньгами будет. Другой подвернулся...
— Ну, ладно, проспится в участке..-. Поспрошаю его да и отпущу, — сказал Кухов.
— Ну бывай, Никита Иванович, ищи убивцев-то...
ТАИНСТВЕННЫЙ ПРИЕЗЖИЙ
Кухов вышел от купца около полудня и думал направиться к Хряпину в номера, не сначала решил заглянуть в участок — благо по пути, А там его уже поджидал один из посланных утром по розыску.
— Спешное дело, Никита Иванович, — поднялся к нему навстречу невысокий человек, одетый в крестьянский полушубок, шапку и сапоги. — Сегодня был я в трактире Тулупова, как вы приказали. Слушаю, чай пью, но ничего особенного нет, хотя разговор, конечно, идет про убийство Но тут ямщик с Родионовым и говорит! Седни через Корожечну проезжал, так в местном кабаке только и разговору о драке на перевозе, перевозчика Власова избили да хозяина его Жогина, — чуть живы остались.
Власова, слышь, ножом пырнули, да по башке чем-то тяжелым шарахнули, а Жогин убег во-время и — к уряднику. Потом прибежали, а уж нет никого, лодку забрали и на ту сторону, на берегу нашли нож да папку здоровую.
— Что за люди, свидетели есть? — спросил Кухов.
— Четверо их, говорят было. Из Углича! Двоих, вроде, опознали, сыновья купчишки Зайцева, а двое других неизвестно, кто такие,
— Так! Урядника ко мне! — приказал Кухов. — И срочно к купцу Зайцеву с допросом, где сыновья и что делают Я пока к Дряпину пойду. Все разузнаешь и потом доложишь.
Кухов вышел из участка, погода была совсем теплая, солнце светило вовсю, снег таял прямо на глазах, воробьи дрались в лошадином помете.
— Благодать Господня, да и только, весна в этом году ранняя, — подумал Кухов: а тут мерзостью заниматься надо, но делать нечего, нужно идти!
Хряпина Кухов не застал, и позвал старшего номерного.
— Расскажи-ка мне, кто у вас последние дни останавливался.
— А кто вас интересует, господин следователь? — спросил номерной. — Мало приезжающих было эти дни... Вот... молодой человек, предположительно из Питера... счас книгу принесу, — ответил номерной.
Принеся книгу, он прочитал: Пётр Иванович Шавров из Рыбинска, купец по личным делам, прибыл пять дней назад, вчера съехал.
— Куда съехал? — спросил Кухов.
— А в Рыбинск, обратно, господин следователь.
— Так, а каков он из себя, и что за человек вообще, расскажи-ка мне.
— Мое дело за номерами смотреть, а не за постояльцами. Уплатил за десять дней вперед, тихий, аккуратный, трезвый, а более не знаю ничего.
— Так! Заплатил за десять дней, а съехал через пять, как это понимать? Деньги-то за пять дней забрал, или как? — спросил Кухов.
— Нет, вчера съехал вечером, записку оставил, что, мол, срочно надо, а с деньгами после сочтемся, когда вернется, — отвечал номерной.
— А когда вернется и где та записка? Давай сюда!
— Записка в книге лежит, вот она, пожалуйста, мне ведь хозяину отчет давать!
В записке было сказано «Срочно уезжаю по делам в Рыбинск, номер оставляю за собой, приеду дней через шесть, тогда и разочтемся». Подписи не было.
— А паспорт он тебе предъявлял?
— А как же, у нас с этим строго, господин следователь, мы с полицией завсегда в мире живем, потому у нас номера для порядочных людей, а не для шантрапы какой!
— Ну, а как вел себя, с деньгами ли он или нет, как ты думаешь?
— Мы в чужие дела нос совать не обучены, но деньги у него были — это точно.
— Много ли их было? — спросил Кухов.
— Видать, порядочно, я в номер вошел (постучал, конечно!), так на кровати деньги лежали во множестве...
— Как лежали, стопкой что ли или вразброс? — не отставал Кухов.
— А вроде как считали их, меня увидел, так подушку на деньги сдернул.
— Много ли денег, как ты думаешь?
— Много, господин следователь, много.
— Ну сколько, по-твоему?
— Не знаю, но тыщ пятьдесят, наверное, было, все больше «катеньки», мелких не видел, да и видел-то я всего минуту какую.
— А разглядел ведь!
— Так не всегда я номерным-то был, я ведь и кассиром на фабрике одно время поработал. Да ушел оттудова, уж больно дух там тяжелый, для здоровья вредный.
— Так, на Рыбинск, значит, подался, ну а одет-то во что он был?
— А одет-то просто, хотя и не по купечески, в пальто черное, штиблеты с калошами, на голове шляпа, сам с бородкой небольшой, и усы рыжеватые.
