Рекс Стаут - Золотые пауки (сборник)
Идя к своему столу и набирая номер отдела по расследованию убийств полицейского управления Манхэттена, я размышлял о том, что из тысячи способов, которыми пользуется Вульф, чтобы сделать себя несносным, самый худший – это его остроумие.
Я переговорил с Пэрли Стеббинсом, и мне захотелось уйти из дома и посмотреть, как Москони и Уотрус орудуют киями, но, конечно, этого нельзя было сделать, потому что Вульф воспримет мой уход как свою победу, выпроводит Пита и с дурацкой самодовольной ухмылкой засядет за чтение. Поэтому я вернулся в столовую, сел на место, приготовил блокнот, ручку и бодро произнес:
– Все в порядке, они извещены. Давайте вашу лекцию об искусстве сыска, только ничего не упускайте.
Вульф откинулся назад, оперся о подлокотники кресла и соединил кончики пальцев.
– Вы, конечно, понимаете, Пит, что я ограничу свой рассказ проблемами и методами работы частного детектива, который зарабатывает на жизнь своей профессией.
– Угу, – отозвался тот, принимаясь за вторую бутылку кока-колы. – Я и хочу узнать, как можно поднажиться.
– Я заметил у вас стремление к обогащению, Пит. Но вы не должны позволять этому стремлению заглушать другие соображения. Конечно, желательно получать гонорары, однако весьма существенно ощущать, что вы действительно их заработали, а это во многом зависит от вашего «эго». Если ваше «эго» жизнеспособно и непоколебимо, вы вряд ли столкнетесь с трудностями…
– А что такое – мое «эго»?
– Существует несколько определений этого понятия – философское, метафизическое, психологическое, а в наше время еще и психоаналитическое, но в том значении, в котором я его употребляю, оно означает способность действовать так, чтобы возвыситься в собственном мнении, и избегать всего, что принижает вас в собственных глазах. Это ясно?
– Вроде бы ясно. – Пит сосредоточенно сдвинул брови. – Это значит, довольны вы собой или нет.
– Не совсем точно, но достаточно близко к истине. При здоровом «эго» ваши чувства…
– Что значит – здоровое «эго»?
Вульф скривил губы:
– Я буду стараться использовать слова, которые вы должны знать, но, если какое-нибудь слово будет вам непонятно, прошу не перебивать. Если вы достаточно сообразительны, чтобы стать хорошим детективом, то у вас должно хватить сообразительности и на то, чтобы понять значение нового для вас слова по контексту, иначе говоря, по тем словам, которые стоят рядом с незнакомым словом. Обычно это бывает нетрудно. Сколько вам лет?
– Двенадцать.
– Тогда я должен сделать для вас скидку. Итак, продолжим. Никогда не принимайте гонорар, который вы, по вашему мнению, не заработали, иначе совесть ваша будет запятнана и ваше «эго» пострадает. В противном случае берите все, что возможно. Как не следует принимать гонорар, который вы не считаете заработанным, так же в обязательном порядке следует брать гонорар, который вы считаете заслуженным. Никогда не вступайте в переговоры с будущим клиентом, не выяснив, насколько он платежеспособен. Если…
– Но тогда почему… – вырвалось у Пита, но он тут же осекся.
– Что «почему»?
– Ничего… Но вот вы ведете переговоры со мной, а я…
– Это особый случай. Вас привел ко мне мистер Гудвин, а он, мой доверенный и высоко ценимый помощник, был бы огорчен, если бы я не отнесся к вам с полным вниманием и не дал бы ему возможности записать и перепечатать нашу беседу. – Вульф одарил меня ехидным взглядом и вновь обернулся к Питу: – Это то, что касается вашего «эго» и гонораров. Что же касается методов, то они, конечно, должны соответствовать вашему полю деятельности. Я не говорю о такой сфере деятельности, как промышленный шпионаж, бракоразводные процессы и тому подобные нечистоплотные вмешательства в чужие дела. «Эго» человека, опустившегося до подобного занятия, насквозь прогнило, и посему к вам это не имеет никакого отношения. Возьмем, к примеру, кражу. Предположим, что украдена шкатулка с драгоценностями, но ее владелица не желает обращаться в полицию, так как подозревает в краже…
– Лучше давайте возьмем убийство. Мне бы хотелось начать с убийства.
– Как пожелаете. – Вульф был предельно милостив. – Ты записываешь, Арчи?
– Еще бы! Даже вспотел.
– Хорошо. Кража или убийство, в данном случае это не имеет значения, но вы в первую очередь должны помнить, что являетесь представителем искусства, а не науки. Роль науки в раскрытии преступления бывает значительной и эффективной, но она занимает лишь небольшое место в деятельности частного детектива, который стоит выше науки. Любой человек средних способностей может научиться обращению с рулеткой, фотоаппаратом, микроскопом, спектрографом или центрифугой, но он будет не более чем слугой следствия. Научное расследование, каким бы оно ни было выдающимся, даже блестящим, никогда не может сравниться с неумолимой поступью интеллекта сквозь джунгли лжи и уверток преступника или с внезапным озарением, которое приходит к детективу, уловившему интонацию или взгляд. Искусство детектива очень многообразно. Вот пример. Уличная слежка в Нью-Йорке чрезвычайно трудна. Когда полиция занимается ею всерьез, то командирует не меньше трех агентов, и даже при этом они зачастую оказываются с носом. Но есть один человек – он часто помогает мне в работе, его зовут Сол Пензер, – который просто гений в этой области, хотя работает в одиночку. Я беседовал с ним об этом и пришел к заключению, что он и сам не знает секрета своего высочайшего мастерства. Это не сознательная работа мозга, хотя у мистера Пензера умная голова на плечах. Это некое качество, скрытое в недрах его нервной системы. Он говорит, что каким-то чутьем, в какую-то долю секунды понимает, что сделает в тот или иной момент объект слежки. Не то, что тот сделал и делает, а именно то, что он еще лишь намерен сделать. Вот почему, хотя мистер Пензер может научить вас всему, что знает и умеет сам, вы никогда не сравняетесь с ним, если в вас не заложены те же самые качества. Однако это вовсе не означает, что вы не должны учиться у него всему, чему можно выучиться. Учение не помешает никогда. Человек, который считает, что знает все, в действительности не знает ничего. Только когда вы научитесь пользоваться тем, чему вы научились, лишь тогда вы поймете, сможете ли вы, и в какой степени, превратить свои знания в действия. Возьмите мистера Гудвина. – Вульф ткнул в меня пальцем. – Мне было бы чрезвычайно трудно работать без него. Он незаменим. Однако его поведение зачастую зависит от мгновенных импульсов и капризов, и это, конечно, делало бы его неспособным для выполнения любого важного задания, если бы у него где-то, возможно в черепной коробке, хотя я в этом сомневаюсь, не был запрятан мощный регулятор. Например, при виде миловидной девушки у него возникает непреодолимая тяга к ней. Тем не менее он никогда не был женат. Почему? Потому что он знает, что если женится, то его реакция на хорошеньких девушек, чистая и искренняя в настоящее время, будет не только напрочь испорчена, но и окажется под надзором верховной власти, которая станет ограничивать эту реакцию. Так что самоконтроль, своего рода регулятор, спасает его от бедствия, правда иногда на самом краю пропасти. То же самое происходит с большинством его импульсов и причуд. Но случается, что регулятор самоконтроля не срабатывает вовремя, и мистер Гудвин терпит неудачу, как сегодня вечером, когда его потянуло поддразнить меня, в результате чего он лишился возможности пойти… Арчи, который час?
