Ночь Бармаглота (ЛП) - Браун Фредерик

Затем я отошёл к задней части машины снова взглянуть на те шины. Я всё ещё не мог поверить; утром они были совсем спущены. Тоже часть загадки.

Хэнк вернулся и встал рядом.

— В чём дело, док? — спросил он. — Если ты на шины смотришь, то они в порядке. — Он пнул ближайшую к нему, затем обошёл автомобиль и пнул другую шину. Развернувшись, он замер. — Слушай, док, — сказал он, — у тебя, похоже, в багажнике что-то пролилось. Там была банка с краской или типа того?

Я покачал головой и подошёл взглянуть, на что он смотрит. Похоже, что-то вытекало из-под дверцы багажника. Что-то густое и черноватое.

Хэнк повернул ручку и пытался поднять дверцу.

— Незаперто, — сказал я. — Никогда этого не делал. Там ничего нет, кроме истёртой покрышки без камеры.

Он снова подёргал.

— Незаперто, как же. Где ключ?

Ещё одна деталь закономерности встала на место. Теперь я знал, каким должен быть пятый, средний ключ в моей ключнице. Я никогда не запираю багажник своей машины, не считая тех редких случаев, когда куда-то еду и действительно держу там багаж. Но я ношу ключ в ключнице. И это «Йель», и его там не было, когда я смотрел несколько минут назад.

— Он у Кейтса, — сказал я. Так должно было быть. Один «Йель» похож на другой, но карточка, визитная карточка Иегуди Смита, напечатана в моей типографии. И ключ будет моим.

— Хм? — произнёс Хэнк.

— Он у Кейтса, — снова сказал я.

Хэнк странно посмотрел на меня.

— Подожди минутку, док, — проговорил он и пошёл к своей машине. Дважды по дороге он оглядывался, словно чтобы убедиться, что я не сяду внутрь и не уеду.

Достав из бардачка фонарик, он вернулся. Наклонившись, он внимательно рассмотрел подтёки.

Я тоже подошёл поближе взглянуть на них. Хэнк отступил, словно внезапно испугался, что я стою сзади и заглядываю ему через плечо.

Так что мне смотреть не было нужды. Я знал, что это за подтёки — или, по крайней мере, чем их считает Хэнк.

— Серьёзно, док, где ключ? — сказал он.

— Я серьёзно, — ответил я. — Я отдал его Рэнсу Кейтсу. Тогда я не знал, что это за ключ. Но теперь уверен.

Я подумал, что теперь знаю и о том, что лежит в багажнике.

Он неуверенно посмотрел на меня и вышел на середину проезжей части, поворачиваясь так, чтобы видеть меня. Приложив ладони к губам, он позвал: «Рэнс! Эй, Рэнс!» А затем быстро оглянулся посмотреть, не подкрадываюсь ли я к нему и не пытаюсь ли сесть в машину и уехать.

Ничего не случилось, и он повторил всё это.

Открылось окно, и показался силуэт Кейтса на светлом фоне.

— Что за чёрт, Хэнк, — крикнул он в ответ, — шёл бы ты сюда. Не буди весь этот треклятый город.

Хэнк снова покосился на меня через плечо. Затем он крикнул:

— Док дал тебе ключ?

— Да. А что? Что он там тебе скармливает?

— Принеси ключ, Рэнс. Быстрее.

Он снова оглянулся через плечо, направился ко мне, затем замялся. Он пошёл на компромисс, оставаясь на месте, но наблюдая за мной.

Окно захлопнулось.

Обойдя вокруг машины, я чуть было не решил зажечь спичку и сам взглянуть на те пятна. Но потом подумал, какого чёрта это делать.

Хэнк подошёл чуть ближе.

— Куда ты, док? — сказал он.

К тому времени я был уже на тротуаре.

— Никуда, — произнёс я и уселся.

Ждать.

Глава двенадцатая

Дверь суда открылась и вновь захлопнулась. Кейтс пересёк улицу. Он посмотрел на меня и спросил Хэнка:

— Что там не так?

— Не знаю, Рэнс. Похоже, из багажника машины у дока капает кровь. Там заперто. Он говорит, что отдал ключ тебе. Я не хотел… м-м… оставлять его, пока пойду за ключом. Поэтому покричал тебя.

Кейтс кивнул. Его лицо было обращено ко мне, и Хэнк Гэнзер видеть его не мог. Я мог. Оно было счастливым, совершенно счастливым.

Его рука нырнула в пальто и возникла вновь с пистолетом.

— Обыскивал его, Хэнк? — спросил он.

— Нет.

— Так вперёд.

Хэнк обогнул Кейтса и подошёл ко мне сбоку.

Я встал и вытянул руки, облегчая ему задачу.

В одной из них была бутылка виски. Ничего более смертоносного он не отыскал.

— Чисто, — сказал Хэнк.

Кейтс не убрал пистолет. Он полез в карман свободной рукой и вытащил ключ, который я ему отдал. Он протянул его Хэнку.

— Открой багажник, — произнёс он.

Ключ подошёл. Ручка повернулась. Хэнк поднял крышку.

Я услышал, как он резко выдохнул, повернулся и посмотрел. Два тела; это я мог различить. Понять, кто они, мне оттуда, где я стоял, не удалось. Хэнк подался вперёд и посветил фонариком.

— Майлз Харрисон, Рэнс, — сказал он. — И Ральф Бонни. Оба мертвы.

— Как он убил их?

— Ударил чем-нибудь по голове. Тяжёлым. Похоже, по нескольку раз. Тут море крови.

— Оружие там?

— Похоже на него. Там револьвер — старенький — с кровью на рукояти. Никелированный «Айвер-Джонсон», проржавевший, где отслоилось покрытие. Думаю, тридцать восьмой калибр.

— Деньги там? Платёжная ведомость?

— Под Майлзом лежит что-то вроде портфеля. — Хэнк повернулся. Его лицо побледнело, как звёздный свет. — Мне надо… э-э… передвинуть его, Рэнс?

Кейтс задумался.

— Пожалуй, нет. Пожалуй, лучше сперва сделать снимок. Вот что, Хэнк, иди наверх и возьми камеру и вспышку. И пока будешь там, позвони доктору Хейлу, пусть идёт сюда. И… ты уверен, что они оба мертвы?

— Клянусь Богом, Рэнс. У них размозжены головы. Дорберга тоже позвать?

Дорберг — местный гробовщик, и он берётся за всё, что офис шерифа ему предложит; он зять Кейтса, и это тут может играть роль.

— Конечно, передай ему, пусть подгонит фургон, — сказал Кейтс. — Но торопиться ему незачем; нам надо, чтобы коронер осмотрел тела, прежде чем мы их сдвинем. А сперва нужно их отщёлкать.

Хэнк подошёл к двери суда и снова повернулся.

— М-м… Рэнс, как насчёт того, чтобы позвонить жене Майлза и на фабрику Бонни?

Я снова сел на бордюр. Мне ещё сильнее хотелось выпить, а бутылка была в руке. Но в тот момент глотать из неё казалось неверным.

«Жена Майлза, — подумал я, — и фабрика Бонни. Какая чертовская разница».

Но ведь Бонни развёлся в тот самый день; у него нет детей, нет, насколько я знал, никаких родственников — по крайней мере, в Кармел-Сити. Но ведь и у меня их нет. Если бы убили меня, кого бы об этом известили? «Гудок Кармел-Сити» и, возможно, Карла Тренхольма, если бы тот, кто извещал, знал, что Тренхольм — мой лучший друг. Да, быть может и к лучшему, что я не женился. Я подумал про развод Бонни и про стоявшие за ним факты, о которых Карл — через Смайли — рассказал мне. И про то, как себя будет чувствовать этой ночью жена Майлза Харрисона, узнав новость. Но тут была разница; я не знал, хорошо или плохо, что никто не испытает таких чувств по поводу моей внезапной смерти.

И всё же я чувствовал себя чертовски одиноким. Что ж, сейчас они меня арестуют, а значит, я смогу вызвать Карла как своего адвоката. Меня ждут жуткие проблемы, но из всех людей на свете Карл поверит мне — и поверит, что я в своём уме.

Кейтс размышлял.

— Пока нет, — сказал он, — не звони ни туда, ни туда, Хэнк. Особенно Милли; она ещё бросится сюда и примчится, пока мы не отвезли трупы Дорбергу. А на фабрику лучше звонить, когда мы сможем сказать им, где платёжная ведомость. Возможно, Стэгер спрятал её ещё где-нибудь, и сегодня мы её не найдём.

— Верно, — сказал Хэнк. — Насчёт Милли. Не стоит, чтобы она видела Майлза — вот так вот. Ладно, тогда звоню Хейлу с Дорбергом и возвращаюсь с камерой.

— Хватит болтать. Иди.

Хэнк зашёл в здание суда.

Это было бесполезно, но я должен был это сказать. И я сказал:

— Послушайте, Кейтс, я этого не делал. Я не убивал их.

А Кейтс сказал: