Эрл Гарднер - Подставных игроков губит жадность
– Дай-ка я поговорю с Фрэнком Селлерсом, – велела Берта.
Я протянул трубку Селлерсу:
– Фрэнк, она хочет с тобой поговорить.
– Скажи ей, что нет необходимости, – ухмыльнулся Селлерс. – Мне жалко моих барабанных перепонок. Скажи, что отпускаем.
– Селлерс говорит, что нет необходимости, – повторил я в трубку. – Говорит, что отпускает меня.
– И что это значит?
– Это значит, что я еду в агентство, – ответил я.
– Дональд, ты не поедешь на своей машине, – предупредил Селлерс. – Она изымается как вещественное доказательство для обследования пятен крови и прочего.
Я сообщил по телефону Берте:
– Селлерс изымает машину. Беру такси.
– Такси, черт возьми! Найми лимузин, будь он проклят! Сэкономишь четыре доллара.
– Речь идет об убийстве, – возразил я. – На счету каждая минута.
– Плевать мне на минуты! – отрезала Берта. – Доллары тоже любят счет.
– И еще одно, – добавил я. – Вызови в агентство нашего клиента. Он будет нужен.
– Пускай добавит стул для меня, – вмешался Селлерс.
– Это еще зачем?
– Добавьте стул. Я буду при тебе. Если уж вы собираетесь нанять адвоката-ловкача и возбудить дело по закону «Хабеас корпус», то и мы не допустим, чтобы нас водили за нос. Мы не предъявим тебе обвинения в убийстве, пока не докопаемся до сути дела. Но я, Дональд, намерен быть неразлучен с тобой, словно брат.
– Скажи это Берте, – предложил я.
– Сам скажи, – ответил он.
Я сказал:
– Селлерс собирается приехать со мной. Они пока не готовы предъявить мне обвинение в убийстве, но Селлерс не собирается отпускать меня от себя. По крайней мере, он так говорит.
– А нельзя ли его унять? – спросила Берта.
– Полагаю, не получится, – вздохнул я. – Это же полицейские. Либо приставят ко мне кого-нибудь, либо арестуют по подозрению в убийстве. На этом основании вполне могут продержать какое-то время.
Берта раздумывала минуту-другую, а затем изрекла:
– Если этот сукин сын собирается ехать с тобой, пускай оплатит свою половину за такси.
– Мы сделаем лучше, – ответил я. – У него, по-моему, есть полицейская машина. Так что приглашай клиента. У меня к нему разговор.
– И я послушаю, – ухмыльнулся Селлерс. – Все к лучшему.
– Когда вас ждать? – спросила Берта.
– Выезжаем, готовься! – сказал я, вешая трубку.
Селлерс все еще ухмылялся:
– Я говорил, что именно так и будет.
– Что будет?
– Что ты будешь грозить законом «Хабеас корпус», – растолковал мне Селлерс, – выкручивать нам руки, дабы мы немного отпустили поводок, и в конечном счете выведешь нас на всех, кого мы ищем.
Глава 9
Мы собрались в кабинете Берты: довольный своей находчивостью Фрэнк Селлерс со свежей сигарой в зубах; Берта Кул, сверлящая окружающих подозрительным взглядом; наконец, Ламонт Хоули, внешне невозмутимый, вальяжный, сдержанный, но явно старающийся держаться подальше от всех неприятностей.
– Ладно, Кроха, – начал Селлерс. – Ты собирал собрание, тебе и председательствовать. – Он ухмыльнулся в сторону Берты Кул.
Берта Кул в ответ гневно сверкнула глазами.
– Что это у тебя за шутки, Фрэнк Селлерс? Хочешь пришить убийство Дональду Лэму? – ринулась она в атаку.
– Да он сам старается навесить его на себя, – ответил Селлерс. – И чем больше барахтается, тем глубже увязает. Скоро совсем увязнет по самую шейку.
– Слыхала это от тебя и раньше, – продолжала Берта. – И всякий раз, когда рассеивался дым, Дональд оказывался прав, а ты пользовался чужой славой. И вот еще что – твоя поганая сигара воняет. Выброси.
– Мне нравится ее вкус, Берта, – парировал Селлерс.
– Ну а мне не нравится ее запах.
– Если угодно, уберу.
– Давай убирай! – разбушевалась Берта.
Селлерс встал и направился к двери.
– Эй, минуту. Куда ты собираешься ее выбрасывать? Там нет места для твоей сигары…
– Кто сказал выбрасывать? – невинно заметил Селлерс. – Ты просила убрать ее отсюда, что я и собираюсь сделать.
– И убраться вместе с ней?
– Само собой.
– Садись на свой стул, – приказала Берта. – Можешь минуту потерпеть и не дурачиться, черт бы тебя побрал! Давай, Дональд, выкладывай, что там у тебя?
Я обернулся к Ламонту Хоули:
– Так вы не договаривались с детективным агентством «Эйс Хай»?
– Нет. Я уже говорил миссис Кул.
– Почему вы наняли меня?
– Не вижу причин повторять все заново, Лэм, особенно в присутствии свидетеля. Боюсь, все, что я скажу, станет достоянием прессы. Но должен заявить вам – вам двоим, – что моей компании очень не нравится огласка, которая неизбежно последует за вашим задержанием в связи с расследованием дорожного происшествия. Вы, возможно, понимаете или поймете позднее, если чуть вдумаетесь, что мы стараемся избежать огласки в подобных делах и…
– Все это пустая болтовня, – прервал его я. – Почему вы поручили нам заняться этим делом, вместо того чтобы использовать собственный следственный отдел?
– Я объяснял уже сотню раз, – раздраженно ответил Хоули.
– Попробуйте объяснить в сто первый, – сказал я. – Сержанту Селлерсу, вероятно, будет интересно.
Хоули обреченно вздохнул:
– Сержант, не знаю, что думаете вы, но мне кажется, что мистер Лэм умышленно тянет время.
– Пускай! – махнул рукой Селлерс. – Время есть. А уж у него-то его будет хоть отбавляй. Может, даже схлопочет пожизненное, если очень повезет.
– Мы ждем, – напомнил я Хоули.
– Мы полагали, что постороннее агентство в состоянии получить больше сведений.
– Простите, не понял?
– Вы меня прекрасно слышали.
– Слышать-то я слышал, – согласился я, – но это чушь. Вам по каким-то соображениям потребовалось постороннее агентство. Не из-за того ли, что вы опасаетесь обвинения в клевете?
– Что вы говорите? – зло прищурился Хоули.
Он хотел было добавить что-то еще, но передумал.
Селлерс, следивший за Хоули проницательным глазом фараона, перевидавшего не одного допрашиваемого, сказал:
– Вижу, вы не любите дурной славы, Хоули. По-моему, вопрос справедливый. Думаю, лучше ответить на него здесь, чем в кабинете окружного прокурора, где у дверей крутятся жадные до новостей газетчики, заинтригованные тем, что вашу компанию втянули во всю эту историю.
Хоули побагровел:
– Именно это больше всего и беспокоит меня в данном деле.
– Скорее всего, – заметил я, обращаясь к Селлерсу, – дело приобрело слишком щекотливый характер. Они были вынуждены предъявить обвинение Холгейту, но боялись брать на себя ответственность. Им пришлось выложить немалую сумму, чтобы подставить под удар постороннее агентство.
Селлерс повернулся к Хоули и, вынув изо рта сигару, ткнул ею в его сторону:
– Есть доля истины, Хоули?
