Эрл Гарднер - Двойная страховка
– Что еще? – спросил я.
– Пару раз доктор Деварест упоминал о ночных вызовах, но в его блокноте они не записаны.
– А разве не могло случиться, что доктор Деварест отмечал не все вызовы?
Гелдерфилд отверг мое предположение:
– Исключено. Если только вызов не был забыт преднамеренно. Видите ли, Деварест был помешан на системности. Он во всем добивался системности… А почему вы спросили о вызовах, не зафиксированных в блокноте?
– Я думаю, доктор Деварест навестил кого-то в свой последний вечер, но записи об этом, предварительной, как это он обычно делал, в блокноте нет.
– У кого же, по-вашему, он был?
– Наверное, у того, кто знал кое-что о сейфе и содержимом сейфа.
– То есть о драгоценностях?
– Кроме драгоценностей, похищено еще что-то. Звонок мог быть обставлен так, словно это пациент вызывает врача на дом.
Доктор Гелдерфилд опять прикрыл глаза.
– Любопытное предположение, – заметил он. – Я не думаю… Впрочем, может быть, вы и правы.
– Не могли бы вы подбросить мне какую-нибудь мыслишку?
Он отрицательно покачал головой.
– Миссис Деварест утверждает, что две пациентки, к которым доктор ездил перед своей смертью, не имеют ничего общего с…
Гелдерфилд прервал меня:
– Я знаю. После смерти Девареста обе стали моими пациентками. Они никак не связаны с теми событиями, которые вас занимают.
– Но какой-то визит он все-таки не отметил, – сказал я напоследок.
– Едва ли, – возразил Гелдерфилд. И неожиданно ухватился за мою руку: – Лэм! Я с предубеждением относился к частным детективам. Признаюсь в этом. Но у вас, Лэм, есть голова… Если потребуется, обращайтесь ко мне. Я постараюсь помочь.
Это была внезапная и радикальная перемена, но она меня не обрадовала. Разминая пальцы, онемевшие от крепкого рукопожатия, я проворчал вслед автомобилю, на котором удалился доктор:
– К чему такой энтузиазм? Мог бы сообразить, что рука мне еще понадобится.
Глава 12
Было уже темно, когда небольшая группа людей собралась у гаража. Доктор Гелдерфилд усадил миссис Деварест в инвалидное кресло и закутал в меха. Рядом Берта Кул посматривала на всех пронзительно и угрюмо.
Корбин Хармли тоже пришел сюда. То ли его пригласила хозяйка дома, то ли сам так решил: замечательная способность делать то, что считаешь нужным, и при этом делать вид, что ответственность лежит на ком-то другом.
Миссис Крой настояла на том, чтобы приехал Форрест Тимкан. Возможно, опасалась какого-нибудь подвоха с моей стороны. Здесь же находился представитель страховой компании, некий Паркер Альфман. Он выдавал себя за ее рядового служащего, но, как я понял, по всей видимости, был юрисконсультом или что-то вроде этого.
Бюро прогнозов погоды заранее уведомляло население о признаках приближения сантанаса. Сообщения поступали периодически через небольшие промежутки времени. В некоторых регионах резко поднялось атмосферное давление. На побережье, напротив, давление упало. Воздушные потоки, стремительно передвигавшиеся с востока на запад, с гор на побережье, даже вдохновили бюро прогнозов на изложение теории о гравитационном происхождении урагана.
В восемь часов позвонили из бюро, сообщили, что страшный ветер потрепал соседей и приближается к нам. Судя по некоторым показателям, ураган ожидался примерно той же силы, как в день смерти доктора Девареста.
Люди нервничали. Кожа у меня стала неестественно сухой, в носу было горячо, как в духовке. Воздух сгустился, сделался неподвижным. Стало необычно тихо, и звезды опустились так низко, что казалось, их можно было сбить из ружья двадцать второго калибра.
– Боюсь, что ваш ураган, Лэм, так и не дойдет до нас, – усомнился вдруг Тимкан. – Воздушные массы то устремляются вперед, то отступают и рассеиваются. Да и ветер будто стихает.
– Все признаки точно такие же, как в тот вечер, когда погиб доктор Деварест, – отозвался я.
Паркер Альфман, крупный мужчина, держался высокомерно. Он пренебрежительно поглядывал на большую дверь гаража, которая была закреплена в положении равновесия примерно на высоте человеческого роста.
– Не понимаю, что тут надеются доказать? – грубо заговорил он. – Меня прислали, чтобы я был свидетелем. И если даже ветер захлопнет дверь, сбросит ее вниз, что это будет значить для нас – для меня, для страховой компании? Ровным счетом ничего!
Я старался сохранять хладнокровие.
– В тот трагический вечер веревка была запутана точно так же. Если дверь поднята до конца, ее изнутри нельзя опустить, понимаете? Для этого надо выйти из гаража. Доктор Деварест был внутри…
– Откуда это известно?
– Логика происходящих событий… – начал было я.
– Какая там логика! – грубо оборвал меня Альфман.
Я потерял терпение:
– Для вас логика ничего не значит! Дело для вас в сорока тысячах долларов. Надеюсь, присяжные будут более объективны.
– Сорок тысяч долларов здесь ни при чем! – отрубил Альфман. – Наши действия регулирует закон. Он точно оговаривает условия, на основании которых мы платим или не платим.
– Мы это уже слышали. Много раз. Знаем наизусть.
– Но еще не усвоили.
– Превосходно усвоили, не беспокойтесь.
Альфман пожевал губами.
– Ладно, – снизошел он к моим объяснениям. – Что же дальше? Продолжайте.
– Доктор Деварест поднял дверь не до конца, а до уровня, вполне допустимого и достаточного, поскольку противовес удерживал ее. Сегодня дверь находится почти на той же самой высоте: машина в гараж проходит… Итак, Деварест въехал в гараж. Он знал, что веревка запуталась высоко над дверью.
– Неправдоподобно! Откуда известно, что не он сам закинул веревку наверх?
– Есть показания шофера, который еще накануне заметил, что веревка застряла наверху, над дверью. Он хотел принести стремянку, высвободить и распутать веревку, но… торопился на свидание и решил, что займется этим делом в другое время, позже.
– Ну ладно… Дверь находилась примерно на такой же высоте, как сейчас. Доктор Деварест въехал в гараж. Что дальше?
– Он открыл капот и стал возиться с мотором.
– Зачем?
– Ослаб ремень.
– Ничего подобного. Ремень в моторе в полном порядке.
– Конечно. Ведь он подтянул его.
Альфман пренебрежительно выпятил губы.
– Что? А мотор в это время работал?
– Нет. Доктор выключил двигатель, когда занимался ремонтом, но потом снова включил его, чтобы проверить, все ли в порядке. Он знал, что дверь наполовину открыта, и не думал о выхлопных газах.
– Как же тогда захлопнулась дверь?
Я не успел ответить. Налетел первый ужасный шквал ветра. Дом вздрогнул. Пальмы прижались к земле. Безмолвие и неподвижность в воздухе мгновенно сменились грохотом и свистом. Повсюду зазвенело, затрещало, заскрежетало.
