Морис Леблан - Полая игла
И показал старинный ржавый ключ внушительных размеров.
— Что он открывает? — поинтересовался Ботреле.
— Дверцу, скрытую между двумя выступами в стене. Вот уже несколько веков ею никто не пользовался. Я даже думаю, что не говорил о ней жильцу. А выходит она на опушку леса.
Но Ботреле вдруг резко возразил:
— Да знают они этот выход. Как раз через вашу дверь вошел в парк тот, за которым я следил. Ладно, посмотрим, сдается мне, у нас есть шансы на победу. Но лучше бы не рисковать!
Спустя два дня цыганская повозка, запряженная голодной клячей, въезжала в Крозан. Возница попросил разрешения остановиться на ночлег на окраине, под заброшенным навесом.
Кроме возницы, который оказался не кем иным, как Вальмера, в повозке ехали еще трое. Ботреле с двумя товарищами по лицею, а это были они, принялись плести стулья из ивовых прутьев.
Так, в ожидании удобного случая, прохаживаясь поодиночке неподалеку от парка, провели они целых три дня. Во время одной из таких прогулок на глаза Ботреле попалась потайная дверь. Вырубленная между двумя выступами, почти полностью скрытая кустарником, она практически сливалась с каменной стеной.
Вечером четвертого дня черные тучи закрыли небо, и Вальмера предложил отправиться на разведку с тем, чтобы, если обстоятельства сложатся неблагополучным образом, немедленно вернуться обратно.
Вчетвером прошли они соседним леском. Ботреле полез в вересковые заросли и, исцарапав себе руки колючками, чуть приподнявшись, медленно, осторожными движениями просунул ключ в замочную скважину. Затем стал тихонько его поворачивать. Поддастся ли дверь? А может быть, с другой стороны ее заперли на крючок? Он нажал, и дверь незаметно бесшумно отворилась. Изидор оказался в парке.
— Вы здесь, Ботреле? — послышался голос Вальмера. — Подождите меня. А вы, друзья, оставайтесь около двери, чтобы они не могли отрезать нам путь к отступлению. В случае малейшей тревоги свистнете.
Он взял Ботреле за руку, и вдвоем они углубились в густую, темную чащу. Ближе к центральной лужайке уже было посветлее. Вдруг сквозь тучи пробился лучик лунного света, и они ясно увидели впереди крышу с остроконечными башнями вокруг высокого шпиля, от которого, конечно, и пошло название замка. Все окна были темны. Тишина, ни звука. Вальмера сжал руку товарища.
— Тише!
— Что?
— Там собаки… Видите?
Послышалось рычание. Вальмера тихонько свистнул. Два белых силуэта выскочили из темноты и в четыре прыжка оказались у ног хозяина.
— Тубо, мои милые… Лежать… Хорошо… Лежать спокойно… — И, обернувшись к Ботреле: — Ну, вот теперь все в порядке, идем.
— Мы двигаемся в нужном направлении?
— Да, подходим к насыпи.
— А дальше?
— Помнится, слева, там, где насыпь над рекой доходит до окон первого этажа, есть одна ставня. Она закрывается плохо, и снаружи можно попытаться ее открыть.
И правда, дойдя до места, они убедились, что, надавив, можно открыть створку. Алмазным резцом Вальмера вырезал стекло и отодвинул шпингалет. Вскоре оба перелезли через балкон. Теперь они были уже в самом замке.
— Комната, где мы находимся, расположена в конце коридора. За ней громадный вестибюль со статуями, а с другого края его — лестница в комнату вашего отца, — пояснил Вальмера и сделал шаг вперед.
— Вы идете, Ботреле?
— Да-да.
— Я вас не вижу. Где вы? Что с вами?
Он нащупал руку Ботреле. Рука была ледяной, а сам молодой человек присел на корточки на полу.
— Что с вами? — повторил Вальмера.
— Ничего… Сейчас пройдет.
— Но что?
— Мне страшно…
— Вам страшно?!
— Ну да, — простодушно признался Ботреле, — нервы не выдерживают. Иногда удается подавить приступ страха… но сегодня… такая тишина… я очень волнуюсь. После того как этот Бреду ударил меня ножом… Это пройдет… вот, уже все… прошло.
И действительно, он смог подняться, и Вальмера увлек его вон из комнаты. На ощупь пробирались они по коридору, ступая так тихо, что один не слышал шагов другого. Однако в глубине вестибюля, куда они направлялись, показался слабый свет. Вальмера чуть высунул голову и заметил у подножия лестницы сквозь заслонявшие его тонкие пальмовые листья ночник на круглом столике.
— Стоп! — выдохнул он вдруг.
Возле ночника с ружьем стоял на посту человек. Видел ли он их? Возможно, так как, встревожившись отчего-то, часовой взял ружье наперевес.
Ботреле рухнул на колени за кадкой с кустом и застыл не двигаясь, меж тем как сердце готово было выскочить у него из груди.
Однако, видимо, тишина и неподвижность окружающих его предметов успокоили бдительного часового. Он опустил ружье. Но все еще глядел в сторону кадки, за которой спрятался Ботреле.
Прошло несколько томительных минут. Изидор считал: десять минут, пятнадцать… Сквозь окна лестницы просочился лунный свет. И молодой человек с ужасом заметил, что луч этот с течением времени несколько перемещался, еще десять — пятнадцать минут, и он достигнет его укрытия, полностью осветив того, кто там скрывался.
На дрожащие руки со лба падали капли пота. Волнение было таким, что он едва не вскочил, чтобы стремглав броситься прочь. Однако, вспомнив, что с ним был Вальмера, юноша поискал его глазами. И каково же было его удивление, когда он увидел, как тот пробирается в темноте среди кадок с растениями и статуй к лестнице. Вот он уже у лестницы в нескольких шагах от часового.
Что он собирается делать? Проскользнуть мимо? В одиночку идти на выручку к отцу? Сможет ли он пройти? Теперь Ботреле его не было видно, но он чувствовал, что сейчас что-то произойдет, нечто такое, что предрекала также и эта тяжелая, страшная тишина.
Тень метнулась к часовому, ночник погас, послышался шум борьбы… Ботреле бросился на помощь. Оба противника покатились, схватившись, по каменным плитам пола. Изидор хотел нагнуться. Но тут раздался глухой стон, вздох, и один из них, поднявшись, сжал его руку.
— Быстро… Идемте…
Это был Вальмера.
Преодолев два этажа, Ботреле с Вальмера очутились в коридоре, застеленном ковром.
— Направо, — шепнул Вальмера, — четвертая комната слева.
А вот и нужная дверь. Как они и предполагали, пленника держали взаперти. Целых полчаса, стараясь действовать тихо, осторожно, провозились они с замком. Наконец дверь поддалась. Ботреле на ощупь двинулся к кровати. Отец крепко спал. Они тихонько разбудили его.
— Это я, Изидор… и со мной друг… Ничего не бойся… Вставай… Только ничего не говори…
Отец оделся, однако перед самым выходом тихо проговорил:
— Я не один здесь, в замке…
— Кто еще? Ганимар, Шолмс?
— Нет… их я не видел.
— Кто же тогда?
