Агата Кристи - Час Ноль
Томас Ройд незаметно ретировался с появлением Невила и к концу фразы успел исчезнуть за углом дома.
— Угрюмый Томас отбыл, — прокомментировал Невил. — Никто не возьмется утверждать, что ему приятно мое общество.
— Ну, он такой славный, — сказала Мэри.
— Не согласен. Недалекий, исполненный предрассудков парень.
— Он с детства надеялся жениться на Одри, как мне кажется. А потом появился ты, и он остался бобылем.
— Ему бы понадобилось лет семь, чтобы решиться сделать ей предложение. Он что, рассчитывал, что бедняжка будет столько ждать, пока он соберется с духом?
— Зато, может быть, теперь, — со значением сказала Мэри, — у него все получится.
Невил посмотрел на нее и с искренним изумлением вскинул бровь.
— Верная любовь вознаграждена? Одри выйдет замуж за эту рыбину? Она слишком хороша для него. Нет, я не могу представить себе Одри выходящей замуж за угрюмого Томаса.
— По-моему, она к нему очень привязана, Невил.
— До чего же вы, женщины, любите устраивать чужие браки! Неужели нельзя дать Одри возможность хоть чуть-чуть насладиться своей свободой?
— Ну если она наслаждается ею, то почему бы и нет.
— Ты думаешь, она несчастлива? — загоревшись, спросил Невил.
— Совершенно ничего не могу сказать на этот счет.
— Вот и я тоже, — вздохнув, сказал Невил. — Про Одри никогда не знаешь наверняка. — Он помолчал, а потом добавил:
— Но в ней на сто процентов чувствуется порода. Одри — леди до кончиков ногтей.
Затем, обращаясь больше к себе, чем к Мэри, сказал:
— Боже, какой я был дурак!
Мэри направилась в дом слегка встревоженная. В третий раз за сегодняшний день она повторила про себя успокоительную фразу: «Осталось всего два дня».
Невил в возбуждении бродил по саду и террасам.
В самом конце сада он увидел Одри; она сидела на низкой ограде и смотрела вниз на воду. Был прилив, и вода стояла высоко.
Заметив Невила, она сразу же встала и пошла ему навстречу.
— Я как раз возвращалась домой. Уже, должно быть, время чая.
Невил молча пошел с нею рядом.
Только когда они взошли на террасу, он сказал:
— Одри, могу я с тобой поговорить?
Она ответила поспешно, отступив к самой балюстраде:
— Я думаю, лучше не стоит.
— Это означает, что ты знаешь, о чем пойдет разговор.
Она не ответила.
— Ну и как, Одри? Можем мы вернуться туда, откуда начали? Забыть обо всем, что произошло?
— Включая Кэй?
— Кэй, — сказал Невил, — будет благоразумна.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я пойду к ней и расскажу правду. Отдам себя во власть ее великодушия. Скажу ей все, как есть на самом деле: что ты — единственная женщина, которую я когда-либо любил.
— Ты любил Кэй, когда женился на ней.
— Мой брак с Кэй был самой большой ошибкой в моей жизни. Я… — Он умолк. В балконной двери гостиной стояла Кэй. Она была вне себя, и перед яростью, сверкавшей в ее глазах, даже Невил сник.
— Извините, что прерываю эту трогательную сцену, — звенящим от внутреннего напряжения голосом сказала Кэй, — но мне показалось, что самое время вмешаться.
Одри скользнула в сторону, коротко обронив:
— Я оставлю вас.
Ее лицо и голос ничего не выражали.
— Прекрасно, — сказала Кэй. — Все, что могла, ты уже сделала, не так ли? С тобой я потом разберусь. А сейчас мне не терпится выяснить отношения с этим джентльменом.
— Послушай, Кэй, Одри тут совершенно ни при чем. Это не ее вина. Ругай меня, если хочешь…
— Хочу, еще как хочу, — оборвала Невила Кэй. Она буквально испепеляла его взглядом. — Как ты думаешь, что ты за человек?
— Я… я несчастный человек, — произнес Невил с горечью.
— Ты бросаешь жену, как бык наседаешь на меня, заставляешь ее дать тебе развод. В один момент — ты сходишь по мне с ума, в другой — я тебе уже надоела! Теперь, я так понимаю, ты вознамерился вернуться к этой лилейной, двуличной, мурлыкающей кошке…
— Прекрати это, Кэй!
— Так! Чего же ты хочешь?
— Я распишусь под любым оскорблением, которое ты бросишь мне в лицо. Только это бесполезно, Кэй. Я так больше не могу. Наверное, я в самом деле продолжал любить Одри все это время. Моя любовь к тебе была… была, как умопомрачение. Но ничего не вышло, дорогая, мы чужие друг другу. Даже с годами я бы не смог сделать тебя счастливой. Поверь мне, Кэй, пора положить конец нашим потерям. Давай постараемся расстаться друзьями. Будь великодушна.
Ледяным тоном Кэй спросила:
— Что именно ты предлагаешь?
Невил не взглянул на нее. Лицо его выражало твердую решимость.
— Мы можем развестись. Ты можешь развестись со мной, обвинив меня в нарушении супружеского долга.
— Ну, не сразу. Придется тебе подождать.
— Я подожду, — сказал он.
— А потом, года через три или сколько там, ты попросишь дорогую, милую Одри снова выйти за тебя замуж?
— Если она согласится…
— Уж согласится, будь спокоен! — перебила его Кэй. — А что будет со мной?
— Ты будешь свободна и встретишь лучшего человека, чем я. Разумеется, я позабочусь, чтобы ты ни в чем не нуждалась…
— Довольно подачек! — Ее голос сорвался, она теряла контроль над собой. — Теперь послушай меня, Невил. Со мной этот номер не пройдет! Я не дам тебе развода. Я стала твоей женой, потому что полюбила тебя. Я знаю, когда ты начал отворачиваться от меня. Это случилось, когда я рассказала, что поехала за тобой в Эсторил. Тебе хотелось верить, что все это Судьба. Твое самолюбие было уязвлено, когда ты узнал, что я сама искала встречи. Ну и что, я не стыжусь того, что сделала. Ты полюбил меня и женился на мне, и я не допущу, чтобы ты вернулся к этой коварной кошке, которая опять запустила в тебя свои когти. Она подстроила все это, но у нее ничего не выйдет! Я скорее убью тебя! Слышишь! Я убью тебя! И ее тоже убью! Я покончу с вами обоими. Я…
Невил шагнул вперед и схватил ее за руку.
— Замолчи, Кэй. Ради всех святых. Ты не можешь устраивать здесь подобных сцен.
— Ах не могу? Посмотрим. Я…
На террасу вышел Хэрстл. Его лицо было невозмутимо.
— Чай подан в гостиную, — объявил он.
Кэй и Невил, медленно приходя в себя, направились к балконной двери. Хэрстл посторонился, пропуская их в дом.
XI
Дождь начался без четверти семь. Невил стоял у окна своей спальни и смотрел на дождевые струи. Он больше не разговаривал с Кэй. После чая они избегали друг Друга.
Вечером за обедом чувствовалась всеобщая натянутость. Невил сидел с отсутствующим видом. На лице Кэй было необычно много косметики. Одри напоминала застывшее привидение. Мэри Олдин всячески пыталась поддерживать за столом некое подобие разговора и была слегка раздражена тем, что Томас Ройд недостаточно хорошо ей в этом помогает. Хэрстл нервничал, и у него дрожали руки, когда он подавал овощи.
