А. Баантье - Амстердамский крушитель
— Выходит, убийца появился внезапно, — скептически сказал Фледдер.
— Нет.
— Но Исаака, тем не менее, убили.
— Да. Выходит, убийца был человеком, который его не испугал. Он ему доверял, во всяком случае, не ждал от него нападения.
— Член семьи! — воскликнул Фледдер.
Декок не ответил. Он осторожно встал и направился к крючку, на котором висело его пальто. Фледдер тоже встал:
— Куда вы идете?
Декок обернулся:
— К Лоуи… возможно, коньяк поможет мне избавиться от боли.
Декок медленно тащился через квартал. Несмотря на ранний час, народу на улицах было полным-полно. Кончился дождь, и немного потеплело. Робкое весеннее солнце выманило людей на улицы. Кинотеатры, где показывали эротические фильмы, были переполнены, и у витрин порношопов толпились зеваки.
Фледдер шел на несколько шагов впереди. С одной стороны, он прокладывал Декоку дорогу, с другой — старался подстроиться под его ленивую манеру передвижения.
Проходя мимо тетушки Мэри, хозяйки борделя, которой уже пора было на пенсию, Декок приподнял шляпу. Он знал ее ровно столько же, сколько работал на Вармез-стрит. Стареет, подумал инспектор, глядя на нее. Крашеные волосы делали ее старше. Он с грустью вспомнил давние времена. Тогда Мэри была самой роскошной женщиной на улице. Полная огня, темпераментная. Никому тогда и в голову бы не пришло назвать ее тетушкой.
Декок взглянул на собственное отражение в стекле витрины и печально усмехнулся. Прошедшие годы и на нем оставили свой след. Он признавал это со смирением. Его это не отрезвляло и не огорчало. Он принимал такое положение вещей, и все. Он стал более грузным, тяжелым. Особенно пострадали бедра, куда, казалось, все откладывалось. Уже давно поседели волосы — ни одного темного волоска. Но это были только внешние изменения, сердце все еще работало нормально. И не пропало желание бороться с преступлениями так, как он считал нужным.
Лоуи встретил двух инспекторов в своей обычной восторженной манере. Он быстро вытер руки о грязный жилет.
— Ну и ну, — прочирикал он, — привет вам. — Он внимательно взглянул на Декока. Маленькое личико хорька сияло от доброжелательности. — Все в ажуре?
Декок усмехнулся:
— Твоя забота умиляет меня, Лоуи. Ты мне иногда напоминаешь мою матушку.
Маленький хозяин бара сдвинул на затылок шляпу:
— Ха, так тебе приходится валандаться с кучей полудурков. Они любого пырнут за пару баксов. Глянь, их вокруг все больше и больше.
Декок залез на барный стул:
— Нам всем приходится учиться с этим жить. Те времена, когда человек, размахивающий ножом, казался судье опасным преступником, давно миновали. — Он печально усмехнулся: — В наши дни каждый имеет при себе какое-нибудь оружие.
Лоуи согласно кивнул:
— То же зелье?
Не дожидаясь ответа, он полез под стойку и вытащил оттуда бутылку коньяка «Наполеон». Другой рукой он расставил в ряд три пузатых бокала. Привычным движением он наполнил бокалы и поставил бутылку на место. Затем поднял один из бокалов.
— Прост… за лучший мир.
— За мир без криминала, Лоуи?
Хозяин бара ухмыльнулся:
— Ну, вроде того. Слушай, Декок, ты просеки — нет преступлений, нет работы.
— У меня есть дом, жена и с недавних пор — попугай.
— И тебе этого хватит на остаток дней?
Декок поднял голову и выставил вперед подбородок:
— Я могу начать писать мемуары. Знаешь, это нынче модно.
Лоуи осклабился:
— И обо мне напишешь, да?
— Обязательно.
— Тогда чего ты обо мне напишешь?
— А ты как думаешь?
Лицо Лоуи осветилось.
— Ты должон про меня написать как про святого Лоуи… такого святого, ну знаешь, с ореолем вокруг головы.
Декок от души расхохотался. Он взял свой бокал, осторожно погрел его в ладонях, покачал и затем позволил золотистой жидкости проникнуть в горло.
— Ах, — вздохнул он с наслаждением и полным удовлетворением.
Лоуи поставил свой бокал на стойку:
— Видал Чокнутого Криса?
— Да.
— И что?
Декок отпил еще глоток коньяка:
— Мы нашли девушку Игоря. — Он взглянул на Лоуи: — Но не нашли Игоря.
— Он был здесь, — признался Лоуи, обводя неопределенным жестом помещение бара.
— Кто… Игорь?
— Ага.
— Когда?
— Вчерась.
Декок оторопело смотрел на бармена.
— Почему ты меня не предупредил? — Инспектор сглотнул. — Ты же знаешь, насколько он опасен. Каждый час, пока Игорь на свободе, он… — Декок не закончил предложение.
Лоуи поднял обе руки. Он был сама невинность.
— Эй, у меня тут народу было навалом, Декок. Не продохнуть. Не мог я взять и уйти. Не мог добраться до телефона. Занят был по горло. Я дал ему номер телефона, он выпил пиво и ушел.
Декок долго задумчиво смотрел на него. Он прекрасно понимал Лоуи. Слишком много вокруг было народу, кто мог бы подслушать, как он разговаривает с инспектором по телефону. Если судить по совести, то он не должен был винить Лоуи.
— Номер телефона? — спросил Декок после долгой паузы.
— Ага.
— Какой номер?
Лоуи отодвинул бокалы и перегнулся через бар, поближе к Декоку.
— Вчерась вечером, — прошептал он, — мужик один подвалил. Такой весь из себя. Пристал, как сыскать Игоря. Я сказал: это, мол, трудно, его легавые ищут. Он говорит: плевать, все равно мне надо с ним побазарить. И что я должон был делать? Он дал мне сотню.
Декок внимательно слушал.
— И что потом?
Лоуи пожал плечами:
— Я сказал мужику: мол, это трудно, но я присмотрюсь. Вот он и дал мне энту карточку с номером. Скажешь Игорю, чтоб он мне звякнул, сказал он.
Декок вздохнул:
— И ты дал этот номер Игорю.
— Точно, пустое дело за сотню баксов, верно? Так мне свезло, что он сюда привалил в тот же день. Он тут не часто бывает.
— Ты номер помнишь?
Лоуи заговорщически улыбнулся Декоку:
— Угу. Я его переписал. Решил сделать тебе приятное.
Он повернулся к полкам бара и выудил бумажку, засунутую между бутылками. Декок взял ее.
— Ноль, двадцать девять, шестьдесят три, — прочел он вслух. — Пятнадцать, семьдесят четыре, восемьдесят.
Фледдер через его плечо тоже смотрел на бумажку.
— Тут код Олдкерка.
Декок медленно кивнул:
— Да, и номер Исаака Бюилдайка.
14
Они вышли из бара, пересекли канал Риа Форт и вышли на Олд-черч-сквер. Оба, и Декок и Фледдер, пребывали в глубокой задумчивости.
Молчание нарушил Фледдер:
— Наверное, до Исаака каким-то образом дошли рассказы о репутации Игоря как преступника, который выбирает себе в жертвы пожилых людей.
