Рекс Стаут - Пожалуйста, избавьте от греха
— С моей точки зрения — ничего, — сказал я. — Конечно, мы и не могли рассчитывать, что она разоткровенничается — таких сейчас днем с огнем не сыскать. Она что-то знает или подозревает, что может оказаться правдой, а может и нет, и может или не может нам помочь, но, чтобы угадать, что это такое, нужно быть лучшим гадателем, чем я. Я не думаю, что бомбу подложила она. Она не сидела на своем месте в тот миг, когда бомба взорвалась, — чертовски повезло, согласен, — но, по ее словам, она часто отлучается в комнату, где хранятся архивы, и почти всегда — когда Браунинга нет. Впрочем, полицейские это уже давно проверили и перепроверили. Разумеется, бесполезно было просить ее перечислить семнадцать человек, заходивших при ней к Браунингу. Бомбу не могли подложить в его присутствии, если он не сделал это сам, а войти к нему можно еще и через другую дверь. Что касается того, кто мог войти к нему в его отсутствие, то ее, по ее словам, не было на рабочем месте в течение двух часов. Насчет ее доводов, почему Кеннет Мир не желал бы смерти Браунинга, бросьте монетку. Вам придется лично проверить Мира на детекторе лжи.
Вулф хмыкнул.
— Мисс Веннер, а теперь еще и мисс Лугос.
— В том смысле, что мне следовало соблазнить хотя бы одну из них? Увольте меня.
— Пф! Я ропщу на твое поведение только тебе в лицо и никогда не злобствую. Ты же всегда пытаешься вывести меня из себя преднамеренно, а не по недосмотру. Значит, мисс Лугос не виновна?
— Ставлю десять против одного.
— А она знает виновного?
— Ставить не готов. Возможно, она думает, что знает. Или нет.
— Проклятье! — Он встал и прогромыхал к книжным полкам, чтобы отобрать очередную книгу.
Глава 12
Шесть дней спустя, в воскресенье двадцать второго июня в полдень, мы сидели в кабинете впятером и пялились друг на друга. Точнее, Сол, Фред, Орри и я пялились на Вулфа, а он смотрел на нас, поочередно обводя нас взглядом; при этом двигались только его глаза, а голова оставалась неподвижной, как скала.
— Нет, — отрезал он. — Это нелепо. Смешно. Абсурдно. И неприемлемо. — Он перевел взгляд на меня. — Сколько мы всего затратили, включая твои расходы?
Я закрыл глаза и открыл их секунд двадцать пять спустя.
— Скажем, три тысячи долларов. Немного больше.
— Вычтем эту сумму из моих налоговых выплат. Позвони миссис Оделл и скажи, что я выхожу из игры. И выпиши ей чек на всю сумму полученного от нее аванса.
Фред и Орри переглянулись, потом дружно повернули головы и посмотрели на меня. Солу, сидевшему в красном кожаном кресле, крутить головой не пришлось. Я же уставился на Вулфа, точнее — на левый уголок его рта, чтобы попытаться определить, насколько плохи наши дела.
А случилось за это время предостаточно. В среду днем, например, разразились подряд аж целых три грозы. Стихия бушевала целый день. Джилл Кэтер, жена Орри, пригрозила уйти от него за то, что накануне он посмел заявиться домой в пять утра, после того как сводил сотрудницу КВС в театр, а потом угостил ужином, хотя Орри и объяснил, что все это делается за счет клиента. В четверг Вест-Сайдская автострада на выезде из Нью-Йорка в северном направлении была весь день перекрыта из-за дорожных работ, из-за чего не знавший этого Фред Даркин, который следил за другим сотрудником КВС, упустил его, а Фред терпеть не может упускать свою жертву; в пятницу Элейн, старшая дочь Фреда, призналась, что курит марихуану. Сол Пензер провел два дня и одну ночь в Монтаук-Пойнте, пытаясь найти человека, изготовлявшего бомбы, но тщетно. Наконец, в пятницу департамент труда возвестил о том, что в мае индекс потребительских цен вырос еще на три десятых процента. Словом, занятная неделька выдалась.
Лично я творил чудеса. Ответил на добрую сотню телефонных звонков, включая целую дюжину от наших помощников. Они и в самом деле из кожи вон лезли, пытаясь помочь. Трижды звонила миссис Оделл. Битый час я проговорил с одним кавээсовцем, которого привел Орри. К нам, как выяснилось, он набился сам, чтобы поточить лясы с самим Ниро Вулфом. Один вечер я провел в компании Сильвии Веннер и ее приятеля, мужского шовиниста из КВС, — мы собирались у нее в квартире. Ежедневно я умывал лицо и руки. Я мог бы продолжать и продолжать, но вы уже и сами поняли, что я вкалывал не покладая рук.
Вулф тоже не бил баклуши. Когда в пятницу утром, в половине двенадцатого, в дверь позвонил инспектор Кремер, Вулф велел мне впустить его и даже выдержал целых двадцать минут беседы. Зуба на нас Кремер не имел. А пожаловал он лишь потому, что накануне Кэсс Р. Эбботт, президент КВС, заходил к нам около шести вечера и провел с Вулфом целый час. Судя по всему, Кремер установил за нашим особняком наблюдение, и столь затянувшийся визит высокопоставленного лица не давал ему покоя. Возможно, он решил, что это посещение означает, что Вулф уже расшевелил осиное гнездо, и, если так, торопился и сам погреть руки. Думаю, что, уходя, Кремер вынес впечатление, что мы с ним — собратья по несчастью, — хотя, с этой парочкой нужно всегда держать ухо востро.
Приход Эбботта наверняка означал, что ожидание начало действовать ему на нервы, а для человека подобного положения это невыносимо. Угнездившись в красном кожаном кресле, Эббот проквакал, что хотел бы побеседовать с Вулфом конфиденциально, на что Вулф ответил, что не возражает — разговор записываться не будет. Тогда Эбботт покосился на меня, перевел взгляд на Вулфа и пояснил:
— Я имею в виду — с глазу на глаз. Вулф помотал головой.
— В профессиональном отношении мы с мистером Гудвином ничего друг от друга не скрываем. Если он покинет эту комнату, а вы скажете мне что-либо, имеющее хоть отдаленное отношение к делу, которое мы расследуем — пытаемся расследовать, — я расскажу ему все без утайки.
— Что ж… — Эбботт задумчиво почесал кончик носа и провел рукой по седой шевелюре. — Я наводил о вас справки, а вот про Гудвина почти ничего не знаю. Вы-то надежны, а он как?
— Так же. Что толку от цепи, если одно звено в ней пришло в негодность?
Эбботт кивнул.
— Хорошо сказано. Чьи это слова?
— Мои. Мысль не нова, но изложена лучше.
— Я знаю, вы любите словесные игры.
— Да. Случается — на шести языках, хотя мои знания довольно поверхностны. Я хотел бы уметь общаться с любым жителем нашей Планеты. К сожалению, зачастую общение бывает непростым, как, например, сейчас.
Эбботт приподнял брови.
— Говоря «конфиденциально», я подразумевал, что вы не станете делиться услышанным с миссис Оделл.
Вулф кивнул.
— Вот видите? Вы опять за свое. Разумеется, я поделюсь с ней любыми сведениями, которые могут представить интерес. Она моя клиентка. Если вы не хотите, чтобы она узнала, из какого источника я эти сведения почерпнул, я готов пойти вам навстречу и держать рот на замке… Что, Арчи?
