Найо Марш - Смерть в театре «Дельфин»
— Вот так, — сказал он. — Надо ли…
— Пожалуйста.
Мистер Джонс с крайней осторожностью извлёк реликвии из шкатулки и положил на стол.
— А теперь разрешите откланяться, — с облегчением в голосе произнёс ассистент. — Мистер Моррис, вот официальное описание. Будьте добры, завизируйте документ вашей подписью.
Пока Моррис читал и расписывался, Перигрин предложил Аллену:
— Подойдите и взгляните.
Приближаясь к столу, Аллен успел отметить, что Перигрин стоит рядом с мисс Эмилией Дюн, что взгляд Джереми Джонса, склонившегося над перчаткой, отсвечивает фанатизмом, что Уинтер Моррис так расправил плечи, будто получил права собственности на реликвию, и что Эмилия Дюн помягчела, когда рядом с ней очутился Перигрин. Затем Аллен тоже склонился над перчаткой и документами, всей душой желая оказаться в одиночестве, потому что в такие моменты бывает слишком много ожиданий и неуместных попыток выдавить из себя соответствующую реакцию, тогда как чувства, вызываемые реликвией, тонки, смутны и не предназначены для афиширования. Не говорить же вслух: «Подумать только, четыре столетия назад живая рука великого поэта пробежала по этому листочку, а перчатка натягивалась и расправлялась на руке больного ребёнка, и некая леди с инициалами М. Э, спустя долгие годы скупо напомнила об этом потомкам». Аллену горячо захотелось, чтобы пьеса Перигрина, как волшебное зеркало, оживила и записочку Шекспира, и перчатку юного Гамнета. Он отыскал взглядом мистера Джея.
— Спасибо, я не надеялся увидеть их так близко.
— Вам ещё следует проследить за их водворением в сейф.
— Если позволите.
Уинтер Моррис засуетился. Джереми, поколебавшись, водрузил сокровище на журнал Перигрина. После короткой дискуссии с ассистентом, который так и не ушёл, по поводу температуры и пожарной безопасности, маленькая процессия двинулась к нише. Джереми нёс журнал.
— Направо, — неизвестно зачем скомандовал Моррис. Панель в стене была раздвинута, открывая доступ к двери сейфа. Джереми выдвинул чёрную вельветовую подставку, бережно уложил на неё перчатку, а по краям — два листочка, пробормотав:
— Надеюсь, ворс достаточно плотный, чтобы они не соскользнули. Поверхность пришлось сделать наклонной для удобства осмотра.
С этими словами он осторожно задвинул подставку на место и спросил:
— Как работают передние двери?
— Рубильник слева, — ответил Моррис, — на стене. Показать?
— Пожалуйста, Уинти.
Моррис запустил пальцы между сейфом и стеной. Включилась подсветка, и стальные панели с тихим шелестом разошлись.
— Ну как?
— Нам же отсюда не видно, Уинти, — отозвался Перигрин. — Давайте выйдем и посмотрим.
— Выходите, выходите, — подхватил Джереми. — Заодно подскажете, увеличивать ли наклон подставки или нет. Посмотрите с разных точек зрения.
— «Три мудреца в одном тазу»[6] ? — улыбнулся Аллен. Джереми непонимающе уставился на него, затем тоже улыбнулся:
— Нет, суперинтендант, грозы не будет. Эмилия, дорогая, встаньте, пожалуйста, на пороге, чтобы послужить связной между нами.
— Хорошо.
Мужчины разошлись в разные стороны. Моррис пересёк круглое фойе, Перигрин встал на лестничной площадке, а ассистент спустился на несколько ступенек. Аллен тоже вышел и остановился посередине фойе. Он понимал, что никто из этих людей, исключая, быть может, ассистента, не держится так, как обычно, что все они взвинчены до предела. Премьера есть премьера.
— Наклони побольше, Джер, — раздался голос Перигрина. — И подними их повыше.
Ассистент на лестнице пробормотал что-то неразборчивое.
— Что, что? — закричал Джер.
— Он говорит, что снизу видно плохо, но этого вряд ли удастся избежать, — перевела Эмилия.
— Минуточку… Сейчас… Ах, черт, соскользнули!
— Помочь? — спросила Эмилия.
— Да нет, не надо. Скажи им, пусть стоят, где встали. Аллен подошёл поближе к нише. Джереми Джонс стоял на коленях и осторожно расправлял перчатку и листочки на вельветовой поверхности, затем обречённо пробормотал:
— Я так надеялся обойтись без этого проклятого полиэтилена!
При этом он уже закреплял прозрачную плёнку затянутыми вельветом кнопками, а закончив, вздохнул и аккуратно задвинул подставку внутрь сейфа почти вертикально. Наблюдатели хором издали возглас одобрения.
— Им нравится, — передала Эмилия.
— Закрывать дверь?
— Да.
— Окончательно?
— Уинти говорит, что да.
Джереми закрыл стальную дверь и покрутил замок — Ладно, теперь посмотрим.
Они с Эмилией вышли из ниши.
Аллен выступил из своего укромного уголка, ещё раз открыл панель в стене и взглянул на сейф. Сейф был тщательно заперт. Он закрыл панель, повернулся и обнаружил примерно в тридцати футах мальчика, который наблюдал за ним, засунув руки в карманы. Аллену показалось, что ребёнку лет двенадцать и одет он для своего возраста чересчур модно.
— Привет. Откуда ты взялся?
— Это вас, знаете ли, не касается, — ответил мальчик.
Аллен направился к нему. «Симпатичный большеглазый мальчик, но не очень-то вежливый», — решил он по дороге.
— Можно спросить, на что вы уставились, если это не чересчур грубо? — продолжил ребёнок, тщательно выговаривая слова.
— На тебя, — ответил Аллен.
— Где суперинтендант Аллен? — донёсся с площадки голос Перигрина.
— Здесь! — откликнулся Аллен, поворачиваясь на зов.
— Ой, прошу прощения, — сказал Тревор Вере. — Вы, наверное, тот шпик из Ярда, а я-то уж подумал!.. Манеры у вас…
Аллен вышел в фойе. К компании собравшихся перед перчаткой успели присоединиться Дестини Мейд с Маркусом Найтом. Жёлтый и чёрный фон — геральдические цвета джентльмена из Варвикшира, два пожелтевших листка с выцветшими строчками и маленькая детская перчатка — в освещённом окошке над верхней площадкой лестницы.
Джереми приволок из кабинета свою экспликацию в рамке и торжественно повесил её ниже витрины.
— Великолепно, — сказал ассистент из музея. — Примите мои поздравления, мистер Джонс. Ваша экспозиция безупречна.
Он сунул в нагрудный карман расписку и откланялся.
— Блестяще, Джер, — сказал Перигрин.
В фойе прогулочным шагом вышел Тревор Вере и изящно облокотился на перила.
— А по-моему, любой громила взломает этот ящик с закрытыми глазами. Плёвое дело.
— Что ты тут делаешь, Тревор? — сурово спросил Перигрин. — Тебя не приглашали.
— Я только заглянул за своей корреспонденцией, мистер Джей.
— Почему ты не в школе?
— Ночью у меня был приступ, мистер Джей. В школе понимают.
— Тебе совершенно нечего делать в театре. Ступай домой и отдохни.
