Анна Литвинова - Кот недовинченный
– Ну, прости меня, тетечка! Брякнул, не подумавши! Я просто очень хотел, чтобы мы поехали дальше, вот и зарвался… Но я, конечно, хочу, чтобы дальше мы поехали вместе. И побыстрей, лучше прямо сегодня. Не сердись на меня. Ну, прости, пожалуйста! Мир?
Он так умилительно заглядывал ей в глаза, что Катя не выдержала, улыбнулась и, пытаясь оставаться строгой, сказала:
– Мир будет, когда ты поведешь меня в кафе и, раз уж теперь богат, угостишь всем, чего бы я ни захотела.
– Идет! – вскричал юноша и вскочил с колен.
Одной рукой отряхивая коленку, а другой – схватив Катю за плечи, он повлек ее в сторону близлежащего заведения.
В кафе Катя заказала только «кампари» и эспрессо – не разорять же, в самом деле, племянника. К тому же ей (или им обоим?) сегодня еще предстояло свидание с синьором Брасселини, и Катя надеялась, что он, как и вчера в Венеции, поведет ее (их?) куда-нибудь ужинать.
Ленчик одним глотком выпил итальянский эспрессо (крохотный и до чрезвычайности крепкий) и теперь вертелся на стуле, нетерпеливо посматривая по сторонам.
Катя, неторопливо наслаждаясь «кампари», сделала племяннику замечание:
– Раз пригласил девушку в кафе – не вертись, а веди светскую беседу. Развлекай даму.
Вдруг выражение лица Ленчика переменилось. Глаза застыли, корпус подался вперед. На площади он увидел что-то (или кого-то). И пока Катя оглядывалась, что же он там узрел, племянник вскочил, опрокинув плетеный стул, и понесся с криком:
– Юкико! Юкико!
Тетка видела, как он стремительно ввинтился в толпу, сгущавшуюся в устье виа Мадзини, и исчез в ней.
«Когда вернется, – мстительно подумала Катя, – я ему все припомню! Все его намеки на мои «матримониальные планы» – в то время, как он сам одну девушку в кафе приглашает, а за другой – бегает».
* * *Сперва Ленчик не сомневался, что это Юкико. Она шествовала в группе японских туристов от Арены к торговой улочке. Но она не замечала его и не реагировала на его крики. Правда, может, он обознался – он видел девушку только со спины. Но, с другой стороны, кому, как не ему, знать это хрупкое тело под курткой-дутиком, жгуче-черные волосы, заложенные за ушки, и стройные ножки в джинсах?
В начале виа Мадзини, куда дружно удалялись японцы, толпа уплотнялась. Вливаясь с широченной площади на узенькую улицу, люди невольно замедляли шаг. По самой виа Мадзини народ шел тесно – едва ли не плечом к плечу. Леня попытался было идти быстрее потока. Он пробирался мимо пешеходов, толкая их и непрерывно роняя «скузи» да «сорри», но продвинуться вперед не очень-то получалось – люди шли плотно, словно в московской подземке, застывали у витрин, входили и выходили из магазинов… А самое главное – он потерял Юкико (или девушку, очень на нее похожую) из вида. Леня уже не различал ее за толпой – и понял, что, как ни старайся, он вряд ли ее догонит. Только и оставалось, что в отчаянии выкрикнуть на всю Верону:
– Юкико! Юкико!
Окружавшие его люди шарахнулись – но впереди, в мерно текущей толпе, так никто и не остановился, не оглянулся, не бросился к нему…
Леня понял, что дальнейшая погоня бесполезна. По инерции он прошел вместе с людским потоком еще метров двадцать и остановился у очередной витрины. Его внимание привлекла вывеска «Tabaсchi».
Он вошел в магазинчик. Здесь, помимо анонсированного табака, продавались тысячи других полезных вещей: газеты, питьевая вода, сувениры (вовсю эксплуатирующие тему Вероны как родины Ромео и Джульетты)… Леонид купил у «табачника» телефонную карту номиналом в шесть евро.
Через минуту он уже входил в будку телефона-автомата. Набрал, сверяясь по своим московским записям, телефон в Барселоне. Леня звонил единственной клиентке конторы «Уж замуж», проживающей в столице Каталонии. Щелкая кнопками, он старался не терять из вида улицу: вдруг Юкико (если это, конечно, была она) вздумает пойти по виа Мадзини назад.
В трубке ему ответил густой мужской голос. По счастью, мужчина говорил по-английски.
Ленчик попросил подозвать к аппарату Елену Выхохулеву-Санчес-Эшли (именно так, тройной фамилией, звали теперь гражданку, вышедшую замуж по протекции московского агентства).
– Она сейчас отсутствует в городе, – отвечал бархатный голос.
Сердце у Ленчика упало.
– Что я могу ей передать? – продолжил приятный баритон с английским аристократическим выговором.
– Простите, а когда она вернется? – ответил вопросом на вопрос Леонид.
– Не скоро. – Мужчина на другом конце провода замялся. – Боюсь, что очень не скоро. Не соблаговолили бы вы представиться?
Леня готов был поклясться, что голос, доносящийся до него из Барселоны, принадлежит не просто натуральному англичанину, а одному из тех, что воспитываются в закрытой частной школе, получают образование в Оксфорде, а проживают в Челси. Юноша постарался, чтобы его английский звучал как можно более натурально (а не по-американски или, не дай бог, по-эмигрантски). Кажется, ему это удалось – спасибо старой преподше, воспитавшей его на Диккенсе.
– Это вас беспокоит представитель русской фирмы, с коей госпожа Выхохулева-Санчес-Эшли состояла в переписке. Меня зовут Леонид, или Лео, и я хотел бы осведомиться…
– В переписке? – довольно невежливо перебил англичанин. – О чем?
– Н-ну, – замялся Ленчик, – мы переписываемся в основном об… Об искусстве. Да, об искусстве. О современном и старом. О Шекспире, знаете ли, Микеланджело, Леонардо да Винчи…
– Да Винчи? – вскричал на противоположном конце провода англичанин. – Вы говорите «да Винчи»?! Ни слова больше! Вы – Леонид? Леонид из России? Лео?
– Ну, если хотите – Лео…
– Да, Лео, да! У меня имеется для вас информация. Очень важная информация! Лично для вас!
– Прекрасно, – протянул Леня, слегка опешивший от столь бурной реакции собеседника, – а не могу я осведомиться, с кем имею честь…
– Меня зовут Джон Эшли. Сэр Джон Эшли, если угодно. Но для вас, Леонид, я – Джон. Да, да, Лео, называйте меня просто Джоном!
– Спасибо, сэр…
– Джон, Джон, для вас я просто Джон!.. Лео, вам следует приехать ко мне в Барселону! Приехать так быстро, как только сможете! У меня есть для вас очень важные данные, и я хотел бы сообщить их вам непосредственно с глазу на глаз.
– А вы… – Ленчик сделал слабую попытку уточнить диспозицию. – Вы, или, может быть, госпожа Санчес-Эшли получили эту информацию по электронной почте?
– Это совершенно неважно, по каким каналам мы ее получили, и смею заметить, это абсолютно не телефонный разговор, – прервал его англичанин. – Приезжайте, Лео, и вы все узнаете. И я уверяю вас, что совершенно не пожалеете. Знаете ли вы мой адрес?
