Агата Кристи - В 4:50 с вокзала Паддингтон
Ладная молодая женщина осведомилась, как о них доложить, сказала что-то тактичным полушепотом в телефонную трубку, после чего поднялась и проводила их в личный кабинет Гарольда Кракенторпа.
Гарольд сидел за большим письменным столом, обтянутым по столешнице кожей, безукоризненно одетый и самоуверенный, как всегда. Если он и был теперь в затруднительных обстоятельствах, – как, исходя из негласно добытых сведений, имел основания заключить инспектор, – внешне это не проявлялось ни в чем.
Он встретил их приветливо, с откровенным интересом.
– А, здравствуйте, инспектор Краддок. Надеюсь, ваш приход означает, что у вас есть для нас наконец нечто новое.
– Не совсем, мистер Кракенторп. Боюсь, что просто должен задать вам еще несколько вопросов.
– Еще? Уверен, на все, что только можно придумать, мы уже ответили.
– Я понимаю ваши чувства, мистер Кракенторп, но это просто обычная необходимая формальность.
– Ну ладно, так что на сей раз? – нетерпеливо спросил Гарольд.
– Пожалуйста, вы не могли бы перечислить мне в точности все, что делали днем и вечером двадцатого декабря прошлого года, часов так с трех пополудни и до полуночи?
Гарольд Кракенторп побагровел от гнева.
– Невероятно, что вы мне задаете подобные вопросы! Что это значит, объясните?
Краддок ласково улыбнулся.
– Всего лишь то, что я хотел бы знать, где вы были в пятницу двадцатого декабря начиная с трех часов дня и до полуночи.
– Почему?
– Так будет легче сузить рамки расследования.
– Сузить рамки? Значит, вы все же располагаете дополнительной информацией?
– Надеюсь, сэр, мы постоянно продвигаемся вперед.
– Отнюдь не уверен, что мне следует отвечать на ваш вопрос. То есть, пока здесь нет моего адвоката, я хочу сказать.
– Это, конечно, целиком на ваше усмотрение, – сказал Краддок. – Вы не обязаны мне отвечать вообще и имеете полное право отвечать только в присутствии своего адвоката.
– Это что – давайте-ка внесем ясность – это следует понимать, как… э-э… официальное предупреждение?
– Нет, что вы, сэр. – Весь вид инспектора Краддока свидетельствовал, что он задет таким предположением. – Как можно. Помимо вас, я обращаюсь с теми же самыми вопросами к ряду других людей. Здесь нет ничего направленного на вас лично. Речь идет о необходимом процессе исключения, и только.
– Что ж, этому я, естественно, готов всячески содействовать. Итак, посмотрим. С ходу ответить нелегко, но на то здесь у нас заведен строгий порядок. Я полагаю, нас выручит мисс Эллис.
Он сказал короткую фразу по одному из телефонов, стоящих у него на столе, и почти тотчас же в кабинет вошла с блокнотом в руках стройная молодая особа в элегантном черном костюме.
– Мой секретарь мисс Эллис, инспектор Краддок. Мисс Эллис, инспектор хочет знать, что я делал днем и вечером – какого бишь числа?
– В пятницу, двадцатого декабря.
– В пятницу, двадцатого декабря. У вас, как я понимаю, это должно быть записано.
– Конечно. – Мисс Эллис вышла, вернулась с фирменным еженедельником и полистала его страницы.
– Утром двадцатого декабря вы были здесь, в офисе. Совещание с мистером Голди по поводу объединения с Кромарти, затем у вас был ланч в «Баркли» с лордом Фортвиллем…
– Ах, верно, – это та самая пятница.
– В офис вы вернулись около трех, продиктовали мне шесть писем. Потом поехали к Сотби, где в тот день должны были выставить на аукцион редкие рукописи, представляющие для вас интерес. Больше в контору не возвращались, но у меня здесь помечено, – напомнить, что вечером у вас обед в Клубе Поставщиков.
Она вопросительно подняла глаза.
– Благодарю, мисс Эллис.
Мисс Эллис бесшумно выскользнула за дверь.
– Теперь у меня все прояснилось в памяти, – сказал Гарольд. – Днем я действительно поехал к Сотби, но то, что меня там интересовало, ушло по непомерно высокой цене. Выпил чаю в кафе на Джермин-стрит – называется, если не ошибаюсь, «Расселз». На полчаса заглянул в кино, где крутят хронику, и оттуда – домой. Я живу на Кардиган-Гарденз, дом 43. Поставщики собирались на обед в семь тридцать в клубном банкетном зале, а после я вернулся домой и лег спать. Это, надеюсь, исчерпывающий ответ на ваш вопрос?
– Во всяком случае, очень четкий, мистер Кракенторп. Так в какое время вы заезжали домой переодеться?
– С точностью до минуты не скажу. В шесть с чем-то, скорей всего.
– А после обеда?
– По-моему, когда я попал домой, было полдвенадцатого.
– Кто вас впустил, слуга? Или, возможно, леди Алис?
– Моя жена, леди Алис, сейчас на юге Франции, куда уехала в начале декабря. Я открыл дверь своим ключом.
– И таким образом, некому подтвердить, что вы вернулись домой в указанное вами время?
Гарольд бросил на него холодный взгляд.
– Наверное, прислуга слышала, как я вошел. У меня служат муж с женой. Но послушайте, инспектор…
– Прошу вас, мистер Кракенторп. Я знаю, что вас эти вопросы раздражают, но я уже почти закончил. У вас есть машина?
– Да, есть. «Хамбер-хок».
– Сами водите?
– Сам. Я мало ею пользуюсь, кроме как по уик-эндам. В Лондоне передвигаться на машине стало невозможно.
– Ну, а когда ездите к отцу и сестре в Бракемптон, то пользуетесь все-таки?
– Не обязательно. Только когда еду на более или менее длительный срок. А так, когда всего с одной ночевкой, – как, скажем, было на днях, когда я приезжал на дознание, – предпочитаю ехать на поезде. Сообщение отличное, и доезжаешь гораздо быстрее, чем на машине. К поезду сестра высылает за мной такси.
– И где вы держите свою машину?
– Арендую гараж в бывших конюшнях за Кардиган-Гарденз. Будут еще вопросы?
– Думаю, пока это все, – с улыбкой сказал инспектор, вставая со стула. – Сожалею, что пришлось вас побеспокоить.
На улице сержант Уэзеролл, которому все и вся служили перманентным объектом зловещих подозрений, многозначительно уронил:
– Не понравились ему вопросики, ох не понравились. Ощетинился весь.
– Естественно, если ты никого не убивал, а другие считают, что убил, – тебе досадно, – заметил мягко инспектор. – Вдвойне досадно, когда ты сверхреспектабельный персонаж вроде этого Гарольда Кракенторпа. Это еще ни о чем не говорит. А вот что правда важно установить – это видел ли кто-нибудь в тот день Гарольда Кракенторпа на аукционе, и то же самое относится к кафе на Джермин-стрит. Он мог свободно сесть на поезд в 4.54, столкнуть с поезда женщину, пересесть на обратный и поспеть в Лондон к обеду. А ночью мог с таким же успехом съездить к тому месту на машине, спрятать тело в саркофаг и приехать назад. Ты там поспрашивай, в этих бывших конюшнях.
– Слушаюсь, сэр. Думаете, так оно и было?
– Как знать, – отвечал инспектор Краддок. – Темноволосый мужчина высокого роста – к нему подходит. Возможность ехать на том поезде у него была, связь с Резерфорд-Холлом тоже налицо. Он – вероятный подозреваемый в этом деле. А теперь перейдем к брату Альфреду.
II
Альфред Кракенторп занимал квартиру в Уэст-Хампстеде, в большом доме недавней и не слишком качественной постройки, с большим двором, на котором жильцы, не особенно считаясь с удобством других соседей, ставили свои машины.
Квартира была современного типа, со встроенными элементами и явно сдавалась жильцам вместе со всей обстановкой. Обстановку же составляли встроенный в стену откидной стол клееной фанеры, диван-кровать да набор немыслимых пропорций стульев с бору по сосенке.
Альфред Кракенторп принял их с подкупающим дружелюбием, но при этом, что не укрылось от инспектора, нервничал.
– Я заинтригован, – сказал он. – Могу я предложить вам выпить, инспектор Краддок?
Он приглашающим жестом приподнял одну за другой несколько разных бутылок.
– Нет, спасибо, мистер Кракенторп.
– Ax, вот уже как далеко зашло? – Он хохотнул, довольный собственной остротой, и спросил, чему обязан все же их посещением.
Инспектор Краддок повторил свое короткое вступительное слово.
– А, что я делал днем и вечером двадцатого декабря? Откуда я знаю? Ведь это – стойте-ка… это было три с лишним недели назад!
– И тем не менее ваш брат Гарольд смог сказать, с большой точностью.
– Брат Гарольд – может быть. Но не брат Альфред. Гарольд, – прибавил он с новой ноткой в голосе – возможно, с оттенком завистливого злорадства, – у нас в семье удачливый, полезный член общества, занятой, весь в работе, но на все находит время и все у него вовремя. Если б даже – это я так, к слову, – он совершил убийство, то идеально выверенное и точно по плану.
– Имеете какие-то основания прибегать к подобному примеру?
– Отнюдь, просто в голову пришло в качестве коронного абсурда.
– Тогда вернемся к вашей особе.
Альфред развел руками.
– Я же говорю, нет у меня памяти на время и место. Вот назови вы, скажем. Рождество, – тогда другой разговор, тут я бы смог ответить – есть худо-бедно зацепка. Где я был в день Рождества, мне известно. Мы провели его у отца в Бракемптоне. Зачем – для меня загадка. Ворчит, что наше присутствие дорого ему обходится, а не приезжали бы – тогда бы ворчал, что глаз к нему не кажем. Откровенно говоря, ездим, чтобы порадовать сестру.
