Джон Карр - Девять неправильных ответов
— Этого достаточно. Больше мне незачем проверять твои колоссальные знания истории. От твоей дерзости следует отмахнуться, приписав ее невежеству.
Билл кипел от гнева. Чем сильнее он ненавидел временного дядюшку, тем больше утверждался в решимости доказать старому тирану, что он — Лоренс Херст. Все зависело от этого.
— Право же, мистер Херст, — холодно заговорила Марджори. — Неужели необходимо разговаривать с ним как со школьником?
— Он и есть школьник, моя дорогая. Что с того, что ему стало на несколько лет больше? Лоренс не более зрелый, чем тот маленький патологический трус, которого я знал раньше. Позвольте обращаться с ним так, как я сочту нужным.
— Но…
— Должен предупредить вас, дитя мое. — Тон вновь стал меланхоличным. — Я не меняю своих привычек и боюсь, что вам придется с ними примириться. Банковские менеджеры и директора компаний по опеке над имуществом, в которых я увеличил свое состояние более чем в пять раз, считали разумным повиноваться моим требованиям. Кажется, до вас не дошло, мисс Теннент, что в последнее время я стал довольно важной персоной.
Марджори великолепно сыграла свою роль:
— Но это всем известно, мистер Херст! Все знают не только о вашем богатстве и проницательности в делах, но и ваших заслугах в области благотворительности.
— Ну-у! — Смягчившись, он бросил довольный взгляд на свой орден. — Правительство сочло нужным оценить мои скромные усилия в этой сфере. Но это не важно. Вернемся к нашему школьнику. Несмотря на мои кажущиеся странными вопросы, я узнал то, что хотел узнать.
— Вот как? Что же?
— Что этот школьник-переросток действительно мой племянник.
Последовала напряженная пауза.
— Неужели вы сомневались в этом, мистер Херст?
— Сначала я сомневаюсь во всем, дорогая, но когда убеждаюсь, что сомнения напрасны, то всегда это признаю.
— Конечно, вы очень умный, мистер Херст, но я не понимаю…
— По-вашему, дитя мое, если я подозревал Лоренса, то должен был приготовить длинный перечень вопросов о его прошлом, ответы на которые мог заранее выучить любой самозванец?
— Ну… — Марджори облизнула губы.
— Это было бы совсем неинтересно, моя дорогая. Вместо этого я задал ему абсолютно неожиданные вопросы. И мальчик, боясь меня, ответил так, как я ожидал. Физический облик может меняться как угодно, но инстинктивные жесты, выражение лица, обороты речи, раболепный страх — все это я отлично помню. Это настоящий Лоренс.
Билл, отвернувшись, чтобы скрыть облегчение, снова уставился на чиппендейловский стол.
— Как это умно, мистер Херст! — воскликнула Марджори, точно горничная, восхищающаяся хозяином.
— Ну, скажем, проницательно. Но старому педанту, дорогая, даже при виде вашей красоты не следует изображать Шерлока Холмса. Я узнал Лоренса по его голосу.
— По голосу?! — воскликнул Билл и сразу понял, что его искреннее удивление окончательно убедило Гейлорда.
— Тебе это не приходило в голову, Лоренс? — В его голосе вновь послышались снисходительные нотки.
— Черт возьми, конечно нет! Разве голоса не меняются больше всего, когда люди взрослеют?
— Иногда, но не особенно. В шестнадцать лет у тебя уже развился ужасающий баритон, который трудно не узнать. Помнишь, как я записал на пластинку монолог в День святого Криспина из «Генриха V»?[24] Вчера вечером я прослушал эту пластинку. Если не считать невыносимо утрированных интонаций, можно подумать, что ты записал ее только что.
«Вы имеете в виду, что мой голос похож на голос Лэрри?» — хотел, но не мог спросить Билл. Это казалось невероятным, пока он не вспомнил слова клерка из «Уолдорф-Астории»: «Да, сэр. Я узнал ваш голос». И более того! Когда Билл впервые встретил Эмберли в тускло освещенной библиотеке, адвокат спросил его, кто он такой, и при первых же словах Билла заметно вздрогнул. В тот же момент через открытую фрамугу донесся женский шепот. Лэрри, конечно, не мог обнаружить сходство голоса человека за дверью с его собственным голосом, но Эмберли и Джой Теннент могли.
События начали развиваться быстрее.
— Можно считать, этот вопрос мы уладили, Лоренс. Это напомнило мне, что я купил тебе маленький подарок к возвращению.
— Подарок, сэр?
— Будь он по-настоящему ценным, я бы придержал его из-за твоего поведения. Но теперь ты можешь его получить. — Голос повысился почти до фальцета. — Хэтто! Хэтто!
Должно быть, слуга подслушивал, так как маленькая дверь в коридор открылась немедленно.
— Да, сэр? — спросил Хэтто.
— Пожалуйста, вручите мистеру Лоренсу книгу, которую я заказал в магазине Хэтчарда.
Даже теперь Билл не забывал о своей роли.
— Книгу? — переспросил он с недовольным видом.
— Я прекрасно понимаю, Лоренс, что такой подарок ты можешь воспринять как наказание. Но не беспокойся — эта книга заинтересует даже тебя. Помню, мне она показалась весьма занимательной.
Борец с епископской внешностью передал Биллу книгу и тут же испарился. Это было старое и тяжеловесное английское издание «Следов африканской дичи» Теодора Рузвельта.[25]
— Никогда не читал эту книгу! — с неподдельным энтузиазмом воскликнул Билл. — Хотя много о ней слышал. Большое спасибо, сэр. Давайте-ка взглянем на нее.
Билл поднес левую руку к краю переплета, но внезапно заколебался. Уж слишком большой интерес проявлял к происходящему Гейлорд — он вытянул шею, его маленькие глазки хищно поблескивали под стеклами очков, а пальцы теребили изнутри шелковое одеяло. Именно Гей так и остался мальчишкой, любящим мерзкие шутки.
— Ну же, Лоренс! Ты собираешься открыть книгу?
— Конечно. Я…
— Только посмотрите на этого жалкого труса, мисс Теннент! А все из-за моих невинных шуток много лет назад. Он боится, что, если откроет книгу, оттуда на него прыгнет игрушечная змея. Успокойся, бедняга! Честное слово, там нет змеи — ни игрушечной, ни настоящей.
— Посмотрим. — Билл открыл книгу. Ничего не произошло. В плотном складном форзаце была помещена большая карта, далее следовали титульный лист и страницы с текстом…
Билл услышал негромкое хихиканье, и его щеки зарделись.
— Читай свою книгу, старина. А я покуда поболтаю с твоей невестой, которую нахожу все более очаровательной.
В голосе Марджори послышались странные нотки:
— Боюсь, мистер Херст, я вас разочарую.
— Это я покажусь вам всего лишь скучным педантом, дитя мое. Говорите потише. — Он понизил голос. — Вы догадываетесь, почему я задавал ему эти вопросы о Louis Quatorze?
