Томас Фрэнк - Шерлок Холмс и Священный Меч
– Майкрофт предполагал, что найдена неоткрытая древняя гробница, это очень воодушевляло его. Но ведь Древний Египет существовал задолго до появления пророка Мухаммеда. Много тысячелетий.
– По крайней мере за три, – согласился Холмс. – Ваше замечание очень кстати. Тут надо хорошенько подумать.
Для размышлений Холмсу всегда требовались факты. Необходимо было глубоко изучить предмет, провести тщательное расследование. И нет исследователя более дотошного, чем тот, кто не ищет новых знаний, а всячески углубляет уже имеющиеся. Такой исследователь обладает поистине поразительной способностью: он знает, где найти то, что он ищет. Наши комнаты на Бейкер-стрит, где хранились многочисленные отчеты о расследованных Холмсом делах – моя законная гордость, – его книги и газетные подшивки, походили на небольшие библиотечные залы. Это впечатление усугублялось обилием работ и исследований по Египту и Долине Нила, занимавших не только столы, но и прилегающие к ним участки пола. Мне стоило большого труда поддерживать хоть какую-то видимость порядка. Окидывая комнату взглядом, я вспоминал те далекие дни, когда судьба в лице молодого Стемфорда впервые свела меня с Холмсом. Я тогда довольно небрежно оценил его знания. Снисходительно признавая, что он имеет очень хорошее знакомство с химией и еще лучшее – с сенсуалистской литературой, я считал, что он совершенно не разбирается в философии и астрономии и очень слабо – в политике.
С течением времени многое изменилось. Сначала мой друг приобрел солидные познания в астрономии, на что его, очевидно, подвиг недоброй памяти Мориарти, написав свою «Динамику астероида» – книгу, приобретшую европейскую известность. Его необыкновенно способный ум легко проникал в любые отрасли естествознания, отнюдь не связанные с расследованием преступлений. Периодически его умственная деятельность достигала поразительной интенсивности, что позволяло ему овладеть всякой наукой, которой он в данный момент уделял внимание.
Я наблюдал страстное увлечение Холмса средневековой архитектурой, а также музыкой шестнадцатого века: это последнее увлечение вылилось в монографию о полифонических мотивах Орландуса Лассуса[5], наилучший в глазах экспертов трактат на эту тему. Теперь сыщик мертвой хваткой вцепился в египтологию, хотя на этот раз им руководила отнюдь не прихоть, а необходимость, продиктованная спецификой нашей деятельности. Возможно, это было возрождением его прежней страсти, зародившейся еще на Монтегю-стрит. Как бы там ни было, мой друг теперь полностью отдавался изучению книг, обычно сразу трех или даже более.
И такова была его великолепная память, что через несколько дней он посвятил целый обеденный час подробной лекции о египетских и нубийских изысканиях Джованни Бальцони, о котором он прежде не знал даже понаслышке. Египетская архитектура, ювелирные изделия, религии Древнего Египта, различные предположения о методах сооружения пирамид – этот список можно было продолжать до бесконечности.
Некоторое время я слушал внимательно, затем отключился в страхе, что вот-вот почувствую на зубах скрип песка далеких пустынь. Холмс уселся на своего египетского конька, явно стараясь отыскать что-то необходимое, но я невероятно отчетливо видел, что он так ничего и не нашел.
Последние дни и ночи, однако, вовсе не были заполнены безмятежным отдыхом дома. Люди сыщика усердно что-то разнюхивали. Как-то, посетив несколько своих клиентов, я приятно поболтал с одним из коллег в баре клуба «Багатель», откуда направился на Бейкер-стрит. Недалеко от Стренда я увидел Холмса, стоящего под маркизой книжного магазина, с открытым томиком в руке. Перед ним в почтительном полупоклоне склонился Скользкий Стайлс. Они, почти не шевеля губами, о чем-то односложно переговаривались. Холмс очень любил назначать встречи в книжных лавках, и теперь у меня не оставалось сомнений – Чу Санфу он держал под стеклянным колпаком.
10
НОВОСТИ СЭРА РЭНДОЛЬФА
Происшествие в Суррее уже подернулось легкой дымкой забвения, ибо вся наша последующая деятельность, имеющая к этому отношение, казалось, резко прекратилась. Я уже привык к постоянному пребыванию Холмса в наших апартаментах, что прежде случалось крайне редко, лишь когда какое-нибудь важное дело вытесняло на задний план все остальные. Но вот однажды ранним утром я обнаружил, что его нет. Однако за завтраком он присоединился ко мне и даже соизволил отдать должное яичнице с беконом и вкусным ячменным лепешкам, приготовленным миссис Хадсон. Он выглядел задумчиво, но я не заметил в нем того нервного беспокойства, которое бы свидетельствовало, что он мучается неопределенностью. Он проявлял явную сдержанность, а я терпеливо ждал, и наконец он счел нужным подытожить дни кажущегося бездействия.
– Мы зашли в тупик, Ватсон. Перед нами барьер, который невозможно преодолеть с помощью ускоренного изучения египтологии, не помогли нам и недавние события – ключа к разгадке этой тайны до сих пор нет. Мои собственные интеллектуальные ресурсы исчерпаны, и сегодня утром я первым делом посетил клуб «Диоген». Майкрофт, если помните, прибыл на Бейкер-стрит по нашей просьбе, и я должен был нанести ему ответный визит.
– И оказалось, что ваш брат находится в подобном же состоянии? – высказал я свою догадку.
– Более того, он озабочен еще сильнее, чем прежде. Состоялся целый ряд совещаний – в Афганистане, Сирии, Палестине, Персии и Аравии. Совещания эти религиозного характера, поэтому сведения о них весьма скудны; самым многолюдным и длительным было совещание, происходившее в Великой мечети в Дамаске. Главное, что там обсуждалось, – распространение мятежного духа на Востоке, особенно в Египте. Ислам объединил добрую сотню разрозненных народов, однако он разделен на множество сект, семьдесят две, если быть точным. Если какое-нибудь божественное откровение, великое чудо сплотит последователей полумесяца, можете представить себе, к каким результатам это приведет.
– Может быть, возвещано второе пришествие Пророка, – воскликнул я во внезапном озарении.
Холмс мрачно кивнул.
– Чтобы попытаться выйти из этого тупика, я договорился о встрече с сэром Рэндольфом Рэппом. Надеюсь, вы свободны и сможете сопровождать меня сегодня утром.
Я с готовностью принял это предложение. Меня интересовал не только сам этот джентльмен, но и окружающая его необычная обстановка. Его теории в значительной мере совпадали с некоторыми взглядами Холмса, а его влияние, пусть непрямое и неявное, было чрезвычайно сильно.
Но пока я собирался ехать в Майфэр, явился Уиггинс, предводитель нерегулярной армии уличных мальчишек, которые являли собой глаза и уши Холмса. На сей раз юнец ничего не сообщил, прибыл просто как посыльный.
