Джон Макдональд - «Я буду одевать ее в индиго»
Мы поблагодарили их за кофе и информацию и откланялись. У ворот мы встретили Томаса, управляющего, который открывал магазин и офис. Он с удовольствием согласился посмотреть в регистрационном журнале дату выдачи разрешения на машину Рокленда, списанную им из его документов. Разрешение было выдано 10 апреля в Ногалесе и было действительным еще полтора месяца.
По дороге Майер выглядел подавленным. Я знал, что его так беспокоит. Портрет Бикс Боуи получился ярким и отталкивающим и приводил в уныние. Мне показалось, что Майер был бы не прочь вернуться в наш коттедж в «Виктории», и я поехал туда. Поднявшись на террасу, он с тяжелым вздохом упал в кресло, а я переоделся в плавки и довольно долго плескался в бассейне. Потом вылез, расстелил полотенце и улегся обсыхать.
Под горячими лучами солнца я расслабился и мысленно вернулся к событиям прошедшей ночи и к Бекки. По идее, я должен был чувствовать себя куда более пресыщенным и утомленным, чем в прошлый раз, но, как ни странно, я не чувствовал себя выжатым как лимон, а наоборот — испытывал некое ощущение мужского превосходства и удовлетворения, полученного в полной мере.
На этот раз Бекки оказалась проще, мягче и даже женственнее, полностью поглощенная собой и своими ощущениями. Если в первую нашу ночь «объектом использования» был я, то сейчас мы поменялись ролями и использовали ее — сначала потихоньку, а потом на полную катушку, что, по ее словам, потребовало больших усилий, чем она предполагала.
Засыпая, мы успели обменяться лишь несколькими обрывками фраз, а наутро меня разбудил поцелуй, который одновременно означал и «доброе утро», и «до свиданья». Сев на кровати, я уставился на Бекки — она стояла надо мной, уже затянутая в оранжевое полотняное платье, и улыбалась.
— Милый, сегодня ты был безжалостным. Я чувствую себя полнейшей развалиной. Мне теперь, наверное, понадобится целая неделя, чтобы привести в порядок свою опухшую физиономию. Но зато я в восторге. Ты оказался на высоте. Помнишь, после всего мы с тобой смеялись… просто так, потому что нам было хорошо. Такое бывает редко… и это замечательно.
— Ну и как, Бекки, теперь ты перевернула страницу?
— Да. Но я загнула уголок. Это одна из тех особых страниц, которые иногда стоит перечитать. Береги себя, овечка.
Когда она подошла к двери, я сказал:
— Ты…
— Да? — Она обернулась, ожидая продолжения.
Но как сказать ей, что она достигла своей цели в жизни? Да и поймет ли она это?
— Ты — самая что ни на есть Бекки.
— Г-м. Довольно мило. По-моему, кое-кто совсем спятил. Все верно, я — самая что ни на есть Бекки, по-другому и не скажешь. Пока, милый.
* * *Когда я подошел к коттеджу, Майер сказал:
— Слушай, Трэв, давай бросим это дело. Черт возьми, что хорошего мы узнали? Не представляю, как мы будем рассказывать обо всем этом Харлу! Ведь вплоть до самой аварии это было для нее просто веселым приключением. Я больше ничего не хочу слышать об этом. Когда я знал эту девушку, это был спокойный, тихий и послушный ребенок. Потом она оступилась и упала в этот чертов чан с дерьмом, но ведь мы не обязаны лезть туда следом за ней, а, Трэв?
— Я могу сказать, что меня больше всего интересует в этом деле?
— Просто обязан.
— Судя по тому, что нам пока удалось установить, она была не в состоянии вести машину, но кто-то пустил ее за руль и позволил в сумерках спускаться по этой кошмарной горной дороге. С таким же успехом он мог просто столкнуть ее с моста, по-моему, разницы никакой. И как быть с Харлом, который будет мучиться дольше всех — что это было? — самый обыкновенный несчастный случай, самоубийство или хитро задуманное убийство? Я считаю, что, прежде чем уехать, мы должны это выяснить.
— Что ж, можно еще потерпеть и проехаться до следующей остановки. Но не думаю, что мне это понравится больше, чем вся наша предыдущая «поездка».
Глава 11
После ленча мы отправились в Митлу. В нескольких милях от города, когда мы проезжали мимо Эль-Туле, Майер заявил, что хочет посмотреть на самое большое дерево в мире.
Оно находилось неподалеку от шоссе и было таким огромным, что стоявшая рядом церковь выглядела по сравнению с ним игрушечной. Я был изумлен, увидев, какое оно пышное, зеленое и могучее. Грубая серая кора, по цвету напоминавшая слоновью кожу, блестящие, как будто отлакированные листья. Дерево окружала низкая железная оградка. Толщина ствола в обхвате доходила примерно до ста пятидесяти футов, а крона давала не меньше акра тени.
Майер долго стоял не шелохнувшись, вглядываясь в прохладную зеленую тень за гигантскими нижними ветвями. Когда он с улыбкой повернулся ко мне, я понял, что дерево благотворно повлияло на его нервы и самообладание.
— Во времена Христа никто не обратил бы на него особого внимания, — сказал он. — Тогда это было всего лишь обыкновенное маленькое деревце.
— Похоже, оно решило обосноваться здесь надолго.
— Да. И когда-нибудь я сюда вернусь и навсегда поселюсь на его верхушке.
* * *Наличие у Джерома Несты большой черной бороды существенно облегчило нам поиски.
— El americano con una barba negra у grande. Un escultor[9].
Ах, да, конечно. Я его видел. Да, он часто приходит на развалины и еще в «Музео де Арте Запотека», который находится недалеко от площади и рынка. Нет, где он живет, не знаю.
В маленьком музее нам посчастливилось обнаружить студента-американца — сидя на заднем дворе, он тщательно промывал и счищал пыль щеточкой с хрупких осколков глиняной вазы.
— Я знаю Джерри. Он приходил сюда делать зарисовки со старинных каменных голов. Впрочем, последние несколько дней я его не видел.
Из его дальнейшего рассказа следовало, что Неста — здоровенный парень, но двигается как-то скованно, словно только недавно начал поправляться после серьезной болезни. Его всегда сопровождала мексиканка, молодая, но некрасивая. Одна из тех широких приземистых женщин с характерным для индейцев скуластым лицом, которые часто встречаются на старинных деревянных масках. У него сложилось впечатление, что Неста живет где-то в южной части города.
После долгих и утомительных хождений вверх и вниз по узким крутым улочкам, поднявшись чуть ли не на середину холма, мы наконец обнаружили это место на Калье Аливера. Это был старый розовый дом, который, казалось, вот-вот должен был рухнуть. Корявая ограда с завалившейся калиткой окружала двор, где среди мусорных куч носилось пара десятков маленьких горластых ребятишек да какая-то женщина сидела на корточках у водяного насоса.
