Лидия Орлова - БРЕНД. Повод для убийства
– Понятия не имею! – ответила Ольга. – Их имена мне ни о чем не говорят…
«Зато мне они говорят о многом», – подумала Марина.
– Эту информацию мы печатать не будем, – решительно заявила она. – Как-нибудь в другой раз…
Последние слова Марина добавила исключительно ради того, чтобы не давать никаких объяснений…
– Но тогда у нас образуется дырка… Полполосы… – Ольга выглядела растерянной и не решалась задавать вопросы, будто чувствовала, что Марине сейчас не до них.
– Разгоните другие сюжеты… Поставьте еще парочку фотографий студентки Сомовой – у вас их много, она ни одной презентации не пропускает! Пусть народ посудачит насчет того, кто и за какие заслуги дарит ей драгоценности…
– Зачем же так! – возразила Ольга. – Есть же другой выход – приличные люди, друзья журнала, наши авторы и наши герои…
Ольга торопливо собрала материалы и стремительно вышла из кабинета. Фотографии Говорова и Костина она оставила на столе, так же как и текст с комментариями к ним.
«Обиделась, – поняла Марина. – Зря я так резко…» Она чувствовала, что не права, и пыталась найти оправдание своей несдержанности. «Незачем ей вникать в дела, которые связаны с опасными последствиями!» – успокаивала себя Марина. Аргументы показались ей достаточными, но все-таки она решила позвонить и извиниться перед Ольгой.
– Оля, простите меня за резкость, – сказала она. – Когда-нибудь позже я объясню вам, почему я сняла этот материал…
– Ну что вы, Марина Петровна, это ваше право… – скучным голосом ответила Ольга. – Вы же главный редактор и не обязаны ничего объяснять…
И все же голос Ольги дрожал, и Марина почувствовала, как в ней вновь нарастает раздражение. «Ох уж эти бабские штучки…» – подумала она. Но ей удалось сдержаться и она пошутила:
– Эта светская хроника каждый раз заставляет нас нервничать…
Шутка получилась хилой, не шутка даже, а едва замаскированное извинение, но это сработало. Голос Ольги повеселел.
– Главное, было бы из-за чего… – откликнулась Ольга. И добавила: – Не держите в голове… Забудьте!
«Забудешь, как же…» – подумала Марина, вешая трубку.
Она внимательно посмотрела на лица, запечатленные фотографом. Высокий брюнет с короткой модельной стрижкой в светлом, не по сезону костюме, галстук с мелким, неброским рисунком, лицо одутловатое, нездоровое. Это и есть, похоже, Говоров Эдуард. Второй – блондин, волосы прямые, до плеч. Лицо длинное, худое, острый немаленький нос. Одет в черное – хотя это необязательно, фотография не цветная, и костюм может быть и синим, и темно-коричневым. Светлая водолазка. Значит, Костин Олег. С ними женщина – эффектная блондинка в мехах и драгоценностях. Что-то знакомое… Ах да, конечно, специалист по связям с общественностью, PR-менеджер Рина, Рина Семина. Все трое весело смеются… А чего бы им не смеяться? Открыли еще один магазин… Удачная инвестиция… Только вот кто на сей раз стал их жертвой?
Марина вздохнула. «По виду не скажешь, что бандиты, – подумала она. – Приличные вроде бы люди… Элита бизнеса! Высший свет! Но деньги должны работать… Тут уже не до правил приличия… Деньги должны работать! Ничего не скажешь, убийственный аргумент…»
Убийственный! Только бы Николай Андреевич был жив… Она хотела позвонить следователю Магринову – сообщить о фотографии, но решила прежде почитать заметку, приложенную к контролькам.
Текст был простеньким, без красивостей и изысков. В нем сообщалось о том, что известная не только в России, но и за рубежом, инвестиционная компания ЗАО «Эндшпиль» обратила свое внимание на положение российской моды – и приняла решение инвестировать крупные, даже очень крупные средства в ее развитие. Новый бутик отдает часть своих площадей под торговлю отечественными шедеврами обувной моды. «Какое беззастенчивое вранье! – возмутилась Марина. – Где они найдут столько шедевров?» И вдруг поняла: они пытаются поглотить – или уже поглотили? – те немногие авторские ателье, которые еще ухитряются создавать уникальную обувь. «Господи, только не это!» – с ужасом подумала она, вновь вспомнив о трагическом исчезновении Серегина.
Колеблясь – звонить или не звонить? – Марина все же набрала номер Магринова. Следователя на месте не было.
Она еще раз взглянула на фотографии, посмотрела набранный текст. «Может, все-таки стоит поставить материал в номер? – подумала она. – Хотя бы для того, чтобы иметь повод установить с «Эндшпилем» деловые контакты… Попытаться прояснить ситуацию с Серегиным…»
Марина понимала, что должна бы согласовать свои действия со следователем. Можно было бы позвонить Магринову на мобильный, но Марина избегала подобных звонков – мало ли где сейчас находится следователь и чем он занят… «Ладно, рискну напечатать, – решила Марина. – В конце концов до контактов еще далеко – пусть сначала журнал выйдет в свет…»
Она взяла в руки текст и решительно переправила имя Эдуарда – теперь он стал Валентином. «Ошибка обязательно заставит их связаться со мной, – подумала Марина. – А там видно будет…»
– Ольга, – позвонила она ответственному секретарю. – Зайдите ко мне, пожалуйста…
Ольга вошла встревоженная.
– Что-то случилось? – спросила она, ожидая новых неприятностей.
– Да нет, – успокоила ее Марина. – Я еще раз посмотрела этот материал и должна признать, что была не права… Мы поставим его в номер. Все-таки они поддерживают отечественных производителей…
– Похоже, поддерживают… – нерешительно подтвердила Ольга. – Хотя, кто их знает…
– Это уже не наши проблемы, – заметила Марина. – Только Говорова зовут Валентином, я исправила…
– Вы уверены? – удивилась Ольга. – Может, проверить?
– Не стоит терять время… Если что, я извинюсь.
– Как скажете…
Ольга взяла со стола текст и контрольки. Вышла из кабинета.
Марина чувствовала себя паршиво: какое жалкое, дурацкое вранье!
«Ладно, проехали!» – одернула она себя. Но чувство вины, к которому примешивалось ощущение тревоги и опасности, еще долго не покидало ее.
Глава 20
Марина, несмотря на усталость, решила все же еще раз перечитать материалы, которые считала наиболее важными в текущем номере. Обычно она редко возвращалась к тому, что уже правила, но что-то смущало ее сейчас в некоторых статьях, уже подписанных ею в печать.
Прежде всего это касалось «Мужского клуба», раздела, который вел в журнале известный писатель Илья Михалев. Блестяще образованный, он отличался ироничным складом ума, редкой наблюдательностью и удивительной памятью на всякого рода бытовые подробности, которым мужчины обычно значения не придают. Марина ценила в Михалеве этот редкий дар, но одновременно внимательно следила за тем, чтобы в его материалах не было какого-то случайного перебора, который бы позволил злоязычным недругам журнала говорить о некоторой «женственности» автора, его причастности к рядам голубой модной элиты. Илья взялся вести этот раздел после долгих уговоров, и Марина боялась потерять любимого автора.
