Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник)
– Так я же употребляю одеколон «Холостяк на вечер»! – Я с подозрением взглянул на Вульфа. – Послушайте, вы явно к чему-то клоните! Может, хватит? Говорите прямо.
– Прямо так прямо. Скажи, сумеешь ты быстренько улестить мисс Бун?
Я ошалело уставился на Вульфа.
– Ай-ай-ай! – приходя в себя, с укоризной воскликнул я. – Вот уж не ожидал, что вы способны держать в голове такие постыдные замыслы! Улестить мисс Бун! Каково, а? Нет уж, если вы допускаете подобные мысли – улещивайте ее сами.
– О чем ты? – ледяным тоном осведомился Вульф. – Я же говорю о необходимости заручиться ее доверием, чтобы облегчить нам дальнейшее расследование.
– Но это еще хуже! – вскипел я. – Давайте попробуем смягчить формулировки. Вы хотите, чтобы я втерся в доверие к мисс Бун и добился от нее признания, что она отправила на тот свет своего дядюшку и мисс Гантер? Нет уж, благодарствую!
– Чушь! Тебе прекрасно известно, чего я хочу.
– На всякий случай все же разъясните.
– Мне нужны следующие сведения: поддерживала ли она личный, деловой или какой-нибудь другой контакт с кем-либо из Ассоциации промышленников, особенно с теми, кто был вчера вечером. То же самое в отношении ее тетки, миссис Бун. Необходимо установить, насколько были близки между собой мисс Бун и мисс Гантер, что они думали друг о друге, часто ли встречались на прошлой неделе. Для начала достаточно. Если обстановка позволит, можешь перейти к конкретному делу. Кстати, почему бы тебе не позвонить ей сейчас же?
– Ну, ничего плохого я в этом пока не вижу, если не вдаваться в определение того, что вы имеете в виду под «конкретным делом», поскольку это выражение допускает самое широкое толкование… Между прочим, вы действительно думаете, что преступник – один из этих фруктов из Ассоциации промышленников?
– А почему бы и нет?
– Но это же слишком очевидно! Каждый из этих типов должен понимать, что подозрение падет прежде всего на кого-то из них.
– Чепуха! Ничто само по себе не очевидно. Очевидность – дело сугубо субъективное. Очевидности всегда можно избежать, противопоставляя ей тонкость ума… Ты знаешь номер телефона мисс Бун?
Я набрал коммутатор гостиницы «Уолдорф» и попросил соединить меня с мисс Бун. Ответил мужской голос. Я назвал себя и попросил к телефону мисс Бун. Мне показалось, что она медлила больше, чем следовало бы.
– Нина Бун слушает. Вы Арчи Гудвин? Я не ошибаюсь?
– Так точно. Спасибо, что ответили на мой звонок.
– Что вы, пожалуйста! Вы хотели что-нибудь…
– Разумеется. Но речь пойдет не обо мне. Я звоню вам вовсе не потому, что чего-то хочу, или хотел, или мог бы хотеть. Я звоню по поручению одного человека, который действительно чего-то хочет, но он, по моему глубокому убеждению, самый натуральный псих. Вы понимаете мое положение? Сам-то я не решился бы позвонить вам, назвать себя, сказать, что я сию минуту взял из банка некоторую сумму и хочу спросить, как вы относитесь к предложению пообедать вдвоем в бразильском ресторанчике на Пятьдесят второй улице. А если я не могу на это решиться, то какое значение имеет для вас, чего я хочу?.. Я не отрываю вас от какого-нибудь важного занятия?
– Нет… У меня есть несколько свободных минут. Так что же нужно вашему «одному человеку»?
– Всему свой черед. А пока скажу: здравствуйте, говорит Арчи Гудвин, и в данную минуту он, по поручению Национальной ассоциации промышленников, сует свой нос во всякие разные дела. Мне бы хотелось истратить часть полученных от ассоциации денег и пообедать с вами вдвоем в бразильском ресторане на Пятьдесят второй улице. Причем заранее ставлю в известность, что это будет сугубо деловая встреча с человеком, которому нельзя доверять… Ваши свободные минуты уже истекли?
– А вы, кажется, действительно опасный человек… Послушайте, а может, ваш таинственный Некто только того и хочет, чтобы вы своим игривым тоном уговорили меня пообедать с вами?
– Что вы! Затею с обедом придумал я сам, как только услышал ваш голос, пусть и по телефону. Что же касается моего Некто… Ну, вы же должны понимать, что в процессе этого расследования мне приходится общаться с различными людьми, а не только с Ниро Вульфом, который… ну, в общем, таков уж он есть. Так вот, я вынужден общаться и кое с кем из полиции, и из ФБР, и из прокуратуры. Что бы вы, например, сказали, если бы узнали, что один из них поручил мне позвонить вам и спросить, где Эд Эрскин?
– Эд Эрскин? – поразилась мисс Бун. – Вам поручили спросить у меня, где Эд Эрскин?
– Да-да.
– Я бы сказала, что человек, давший вам такое поручение, ненормальный.
– И я так думаю. Значит, с этим вопросом покончено. Но прежде чем мы подведем черту под нашим разговором, вы, быть может, ответите на мое предложение относительно бразильского ресторана? Как вы обычно отказываете? В резкой форме или прибегаете к дипломатическим формулировкам?
– Вообще я человек резкий.
– В таком случае чуточку подождите, дайте собраться с силами… Ну вот. Начинайте!
– Как бы вы ни хитрили, я не могу встретиться с вами – сегодня я обедаю с теткой у нее в номере.
– Тогда, может, поужинаем позже? Или позавтракаем? Что вы скажете о ленче завтра в час?
– А что собой представляет этот бразильский ресторан? – спросила мисс Бун.
– Вполне приличное заведение с хорошей кухней.
– Но ведь… как только я пойду куда-нибудь…
– Понимаю, понимаю. Сделаем так: выходите из гостиницы на Сорок девятую улицу, я буду ждать вас там в темно-синей машине начиная с двенадцати пятидесяти. Я не просрочу ни минуты – за это могу ручаться, а вот за все последующее…
– Возможно, я немного опоздаю.
– Не сомневаюсь. Это свойственно всем нормальным женщинам, а вас я считаю совершенно нормальной. И пожалуйста, не вздумайте лет этак через пять-десять сказать мне, будто я утверждал, что вы показались мне… ну, так себе, обычной. Я не говорил – «обычная», я сказал – «нормальная». Итак, до завтра.
Отодвигая от себя телефон, я подумал, что в глазах у меня, наверное, еще не погас огонек самодовольства, и поэтому, не поворачиваясь к Вульфу, сделал вид, что рассматриваю какие-то бумаги. Однако он тут же довольно громко пробормотал:
– А все равно сегодня вечером было бы лучше!
По-прежнему не поворачиваясь к нему, я сосчитал про себя до десяти и только тогда спокойно и внятно ответил:
– Дорогой сэр! Попытайтесь-ка сами уговорить эту женщину встретить вас, скажем, в каком-нибудь фешенебельном ателье, чтобы примерить самый шикарный туалет.
