Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 03
Уже пять лет назад Ира во всех подробностях знала, чего нельзя делать при контактах с мужчинами, что можно, как и до какой степени…
Вечером Забелина опять перебралась на другой берег Кривуши.
Там, где стояла их палатка, было чисто.
Кто-то убрал все на месте их ночного счастья. И не просто убрал, а сделал это идеально. Понятно, что не было самой палатки и крупных вещей. Но не было и консервных банок, конфетных бумажек, пустых бутылок и котелка над костром.
Не было и самого кострища! На его месте рос чахлый куст.
Не было заготовленных дров и даже дырок, куда втыкали колышки от палатки.
Потеряв представление об осторожности, уставшая Забелина подошла к дубу, с которого сегодня утром рухнул подстреленный Герман Мамочкин.
Ира вскарабкалась повыше и еще раз удивилась — котлована с бочками уже не было! Вместо этого провала была ровная укатанная площадка, засыпанная песком и торфом. Очевидно, здесь уже посеяли газон.
На площадке стояло пять строительных вагончиков, между которыми были проложены дорожки из бетонных плит. А кое-где торчали пересаженные из леса кусты и чахлые деревца.
Трудно себе представить, что на семиметровой глубине закопаны бочки и лежит убитый Мамочкин.
Ирина даже засомневалась, не спала ли она раньше. А был ли у нее парень? И все эти мечты о любви?
Но воспоминания о вчерашней ночи были такие четкие, яркие, очень волнующие и живые.
Поздним вечером по лесным опушкам Забелина обошла село Власюки и оказалась у огородов, которые полого спускались к пруду. У воды на окраине картофельных полей стояли разные баньки.
У Ирины была маленькая развалюха из старых серых бревен. А рядом стояла соседская баня — та, которая принадлежала Дарье Федюкиной. Это были хоромы с предбанником и забором, выводящим к пруду.
Многие в селе использовали один банный день в неделю. А Дарья мылась, когда хотела. Вот и сейчас над ее сауной струился дым, а в окошке горел свет.
Ирина почти ползла, прячась за ивами у пруда.
Она проскользнула за забор, вошла в предбанник и начала раздеваться.
Поскольку Даша жила одна, Забелина даже не сомневалась, кто там плещется за стеной. А стесняться друг друга подруги не привыкли. Они очень часто мылись вместе.
Ирина разделась, схватила тазик и, распахнув дверь, ворвалась в светлую, жаркую и мокрую комнатку с печью.
Здесь все было на месте — и полки, и шайки, и распаренные веники.
Вот только перед Забелиной стояла не Дарья, а какая-то намыленная влюбленная парочка. Они втроем надолго замерли, осматривая друг друга и пытаясь понять, что такое происходит.
Наконец Ирина прикрылась шайкой и начала отступать к двери, пробормотав, что она баней ошиблась…
К избе подруги Забелина идти побоялась. Там вполне могла быть засада. И поэтому она огородами пробралась к заднему крыльцу и начала бросать камушки в окошки.
Наконец Дарья вышла и тихо сказала в темноту:
— Ирина, ты что ли? Заходи! Я дома одна…
— А кто у тебя в бане?
— Это туристы из Москвы. Я их в отдельном домике поселила.
— Туристы? Я сейчас видела, какие это туристы!
— Дура ты, Ирка! Если ты про это, то у них медовый месяц…
Встречаться с богатыми людьми в их кабинетах — пустое дело. Там они ведут себя не как люди, а как хозяева. Они чувствуют себя в своей тарелке — вокруг родные стены, любимые секретарши, почтительные подчиненные и суровая охрана.
Нет! Богатых надо ловить или в семейном гнезде, или на нейтральной почве.
Домашний адрес Бориса Годунова Лера нашла быстро. Поскольку в фирме «Пикник» сообщили, что шеф на совещании, Лифанова смело позвонила Раисе Годуновой и напросилась на интервью.
Раиса Павловна была не очень сильна в политике. Но интуитивно она поинтересовалась у Валерии о ее журнале.
— Как, мадам Годунова, вы не слышали о «Новой искре»? Странно! Наш девиз: «Из искры возгорится пламя».
— Вот об этом я что-то слышала.
— Наш журнал зажигает, он самый гламурный. Мы почти всю Рублевку описали. Про их семейные тайны, про мебель в квартирах, про посуду, белье и другие интимные вещи.
— Да, сейчас почти везде так пишут. И еще по десять фотографий во всех видах.
— Да, везде! Но мы лучше других. Наши клиенты всегда в восторге…
Они договорились на восемь вечера.
Годунов обычно приходит в шесть тридцать. И за полтора часа Раиса Павловна собиралась подготовить мужа к съемкам в семейных интерьерах.
Но все получилось шиворот-навыворот.
Борис Годунов действительно пришел в половине седьмого. Но в восемь вечера его дома не было…
Девушки забрались на чердак. И только там при свете тусклого фонарика Ирина начала рассказывать подруге детали своей жизни за последние двое суток. Она не сразу сообщила о смерти Германа. Ей было гораздо легче рассказывать все последовательно. Сначала о сборах, приготовлениях и мечтах. Потом о встрече далеко за селом, о первых поцелуях, о палатке на берегу реки Кривуши.
Вначале Дарья воспринимала слова соседки как веселую прелюдию страстной любви.
Когда начался рассказ о ночном купании, Федюкина оживилась и стала требовать подробности — где, как и за какое место?
Описывая то, что происходило потом в палатке, Ирина рыдала, а подруга улыбалась, принимая нервозность и слезы за нормальную реакцию от «первого раза».
Потом Забелина сообщила о дубе над забором, о котловане, о выстреле и о бегстве от киллера…
Когда Ира рассказывала последний веселый эпизод, как она все перепутала и ворвалась в баню к молодоженам Дунаевым, то Федюкина уже не смеялась. Она поняла, что они влипли в чужую криминальную разборку на миллионы долларов.
Там, где большие деньги, там всегда предательство, кровь и смерть.
Дурой Дарья не была и сразу поняла, что и она, и Иришка — свидетельницы. И не простые, а из тех, которых в живых не оставляют…
В звенящей ночной тишине даже с чердака было слышно абсолютно все!
Вот внизу заскрипели доски на крыльце.
Вот кто-то внятно постучал в избу.
Вот лениво заскрипела дверь. В сенях послышались шаги и шепот. Потом что-то со звоном грохнулось на пол, покатилось пустое ведро и с этажерки посыпались стеклянные банки…
Дарья попыталась приободрить подругу.
— Успокойся, Ирочка. Киллеры так не ходят. Они вползают, как мышки. А тут — стадо слонов в посудной лавке…
Убить человека не так сложно.
Сложно решиться на это, а еще труднее забыть и успокоиться. Можно отвлечься на минуту-две-три. Но потом призрак убитого тобой человека будет возникать повсюду. И его не прогнать и не испугать!
