Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака
Теперь Ричи смотрел на Мейсона с тем же высокомерием, с каким он встретил адвоката, сидя за своим столом в привратницкой комнате в Белинда Эпартментс.
– Вы помните тот день, когда впервые увидели меня?
– Да, сэр. Я хорошо помню тот день.
– Я спрашивал вас о Сюзанне Гренджер, не так ли?
– Да, сэр.
– И вы мне ответили, что ее нет и найти ее невозможно?
– Совершенно верно.
– Я тогда представился и попросил вас передать ей записку, не так ли?
– Да, сэр.
– Прошу извинения, ваша честь, – вмешался Хэмилтон Бергер. – Я полагаю, что эту беседу вряд ли можно назвать перекрестным допросом. Я вызвал этого свидетеля только лишь для того, чтобы уточнить план квартир. План этот абсолютно верен. Защита не высказала никаких возражений. Поэтому считаю допрос неправомерным, не отвечающим правилам его ведения и не предусматривающим определенных целей. На мой взгляд, это затяжка времени.
– У меня тоже создалось подобное впечатление, – заметил судья Моран. – Я склонен принять точку зрения обвинении, мистер Мейсон, хотя у меня нет возражений проплыв техники ведения допроса. Возражение принято.
– Разрешите мне задать еще только один вопрос, – обратился Мейсон к судье и, получив согласие, спросил: – Как только я спросил о Сюзанне Гренджер, вы немедленно вошли в застекленную комнату, подняли трубку и позвонили в квартиру Этель Билан, не так ли?
Мейсону никогда не доводилось видеть столь откровенно выраженной злобы, которая вспыхнула в глазах Ричи.
– Я... я имею право звонить в любую квартиру этого дома.
Мгновенно оценив ситуацию, Мейсон решил дожать противника.
– Я просил вас ответить, звонили вы или не звонили мисс Этель Билан?
– Я... в конце концов, мистер Мейсон, не могу же я упомнить все квартиры, куда мне приходилось звонить. Я...
– Я вас спрашиваю, – загремел голос Мейсона – звонили вы в тот самый момент в квартиру Этель Билан?! Отвечайте: да или нет?
– Послушайте, человек может и не помнить, что он делал в какой-то определенный момент, – выкрикнул с места Бергер, придя на помощь своему свидетелю.
– Я не помню, – тут же подхватил Ричи, метнув благодарный взгляд па прокурора.
Мейсон улыбнулся.
– Уверен, что вы бы вспомнили, если бы вам не подсказал ответ господин районный прокурор.
– Ваша честь, – запротестовал Хэмилтон Бергер, – я возражаю против подобной реплики.
– Я считаю, что свидетель может ответить на этот вопрос, – сказал судья Моран. – Отвечайте на вопрос, мистер Ричи.
– Я... мне кажется, что нет. Я... просто я не могу припомнить.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все. Я прошу приобщить план квартир к числу вещественных доказательств. А сейчас, насколько я понял, место в свидетельской ложе снова занимает мисс Этель Билан.
Ричи покинул зал, а его место снова заняла Этель Билан. Она поудобнее устроилась в кресле и взглянула на Мейсона, как бы говоря: вот и прекрасно, теперь задавайте свои вопросы, посмотрим, что из этого выйдет.
– Вы абсолютно убеждены в том, что у подзащитной был револьвер в то время, когда она жила у вас?
– Абсолютно.
– Калибра ноль тридцать восемь?
– Да.
– Скажите, каких калибров еще бывают револьверы? – спросил Мейсон.
– Каких... я... откуда мне знать, я не эксперт. Я не знаю.
– Что значит «калибра ноль тридцать восемь»? – снова задал вопрос Мейсон. – Что означает эта цифра?
– Это одна из характеристик оружия.
– Вы совершенно правы, – согласился Мейсон, – но что она характеризует? Что такое «калибр»?
– По-моему, это связано с весом пули, не так ли?
– Иными словами, более длинная и тонкая пуля имеет отношение к большему калибру, чем короткая и толстая, если весит больше, так?
– О, ваша честь, – взмолился Бергер, – я протестую против попыток защиты ввести свидетеля в заблуждение. Это противоречит правилам ведения перекрестного допроса. Ведь свидетель не является специалистом в этой области и...
– Протест не принят, – резко возразил судья Моран. – Свидетельница охарактеризовала оружие, принадлежащее подзащитной, как револьвер калибра ноль тридцать восемь. Значит, защита имеет право выяснить, что она подразумевает под этим понятием.
– Продолжим, – сказал Мейсон, обращаясь к свидетельнице. – Отвечайте на вопрос.
– Ну, конечно если пуля... если длинная тонкая пуля весит больше... конечно, она большего калибра...
– Значит, когда вы сказали, что револьвер был калибра ноль тридцать восемь, вы имели в виду, что он стрелял пулями большего веса? Я правильно вас понял?
– Боже мой, ваша честь, ведь это же всего лишь факты, а не улики, – воскликнул прокурор. – Это же не допрос. Это введение свидетельницы в заблуждение!
– Протест отклоняется, – раздраженно бросил судья Моран. – Свидетельница, отвечайте на поставленный вопрос.
Было видно, что Этель Билан не знала, как поступить. Она просительно посмотрела на прокурора, затем нерешительно ответила:
– Да, сэр. Я это имела в виду.
– Вы имели в ввиду, что вес пули был равен тридцати восьми гранам?
– Да, думаю, что так. Да, сэр.
– Значит, вы точно не знаете, какого калибра был револьвер?
– Ведь здесь уже говорилось, что револьвер был калибра ноль тридцать восемь, – ответила свидетельница, окончательно смешавшись.
– Это не важно, кто что говорил, – заметил Мейсон. – Важно то, что вы не даете отчета своим словам! Понимаете ли вы, о чем говорите?
– Ну, как вам сказать... честно говоря, у меня смутное представление о том, что такое калибр.
– Таким образом, вы точно не знаете, какого калибра оружие было у подзащитной?
– Если вы ставите вопрос именно так, то да, я не знала этого, – выпалила свидетельница.
Мейсон сказал:
– Да, я именно так ставлю вопрос. А теперь посмотрим, намного ли лучше ваша память по сравнению с мистером Уэбли Ричи. Помните ли вы день, когда мистер Ричи позвонил вам по телефону и сказал, что, адвокат Перри Мейсон находится в вестибюле, что он задает вопросы и наводит справки о Сюзанне Гренджер, очень возможно, что-то подозревает и что он, Ричи отделался от Мейсона? Очевидно, он выразил свою мысль не такими точно словами, но я пересказываю общую мысль, чтобы восстановить в вашей памяти тот день. Вы помните обстоятельства, при которых происходил этот разговор?
Этель Билан гордо вскинула голову. Ее подбородок слегка подался вперед. На какой-то миг в глазах сверкнул вызов. Но, встретившись с пристальным взглядом Мейсона и увидев гранитно-непроницаемые черты его лица, она отвела взгляд и ответила:
– Да, я помню.
– Вы помните день и час этого разговора?
– Да, это было семнадцатого августа около полудня. Точный час я не помню.
