Джеймс Чейз - Перемените обстановку
– Это бизнес, Сидни, – сказал я, накладывая себе еще икры. – Спроси Тома, можем ли мы так поступить.
Он всплеснул руками.
– У Тома не душа, а счетная машина и кассовый аппарат вместо сердца.
– Потому-то ты и ешь икру.
Несколько минут он задумчиво жевал.
– Ты действительно думаешь, что сможешь продать ожерелье за два миллиона?
– А почему бы и нет? – Я был уверен, что не смогу, но мне нужна была приманка для Сидни. – Даже Бартони могут купить его за такую сумму, но тебе придется спроектировать ожерелье, перед которым любое другое покажется дешевкой.
У него загорелись глаза. Такие задачи Сидни обожал.
– Я сумею, уверен! Какая замечательная идея, Ларри! Умница мы моя!
Я понял, что обработал его и начал успокаиваться. Мы молча выпили шампанского, потом я осторожно ступил на очень тонкий лед.
– Понадобится время. Сидни. Мне придется слетать в Гонконг. Чан проработает над ожерельем не меньше месяца. На его продажу уйдет три, а то и пять месяцев. Что станет тем временем с миссис П.?
Он изумленно уставился на меня. Эта мысль не приходила ему в голову.
– Я знал, что это слишком хорошо, чтобы поверить! Она не может ждать! По-моему, она не сможет ждать и недели!
Подошел официант и убрал тарелку. Мы сидели молча, пока не подали суфле из омара и официант удалился.
И тогда я бросил свою бомбу, не зная, взорвется она или нет.
– На мой взгляд, Сидни, если мы хотим, чтобы сделка состоялась, тебе придется одолжить ей деньги до продажи ожерелья.
Он широко раскрыл глаза.
– Девятьсот тысяч? – Его голос поднялся до писка.
– Ссудишь их ей под шесть процентов, а ожерелье в конце концов продашь за два миллиона, – сказал я. – Спроси Тома, бывают ли сделки выгодней.
– Но мне не по средствам одолжить ей такие деньги!
– Я не говорю, чтобы ты одалживал ей деньги. Одолжит фирма.
– Том никогда ни под каким видом никому не одолжит, даже самому Никсону.
– Ладно, тогда деньги дашь ты. Твой банк позволит тебе превысить кредит. Что ты потеряешь? Ожерелье будет твоим. Даже если я не смогу получить за него два миллиона – а я думаю, что смогу – свою цену мы всегда получим. Даже в этом случае ты удвоишь свои деньги. Да ну же, Сидни... такой шанс бывает раз в жизни!
В раздумье он отправил в рот вилку с суфле, и я заметил вдруг появшееся в его глазах выражение алчности.
– Тому не обязательно знать об этом, правда? – сказал он.
– Я имею в виду, если я вношу деньги – мои собственные личные деньги – тогда и те деньги, которые ты вернешь от продажи ожерелья тоже будут моими личными деньгами... не правда ли?
– Правильно... минус один процент моих комиссионных.
Он взглянул на меня, слегка прищурясь, и я понял, что он не подумал об уплате моих комиссионных.
– Да... один процент тебе, – было заметно, что он пытается произвести подсчет в уме.
– Ты дашь мне восемнадцать тысяч долларов, вычти еще девятьсот тысяч миссис П. и прибавь еще шесть процентов на твою ссуду, и у тебя останется приблизительно восемьсот восемьдесят тысяч чистой прибыли. – По-моему, совсем недурно.
Он подумал еще немного и сказал:
– У меня есть идея даже лучше, Ларри, дорогой мальчик. Что если ты попробуешь убедить миссис П. продать колье сразу за семьсот пятьдесят тысяч? В конце концов деньги-то не ее. Я мог бы продать акции для покрытия этой суммы и тогда колье стало бы моим, и я мог бы и не беспокоиться из-за Тома, правильно? Если я так сделаю, а ты продашь ожерелье за два миллиона, я мог бы получить миллион с четвертью... довольно заманчиво, не правда ли?
– Я думал, ты не хочешь наживаться на бедняжке, – сказал я, прикидываясь, что шокирован.
Он беспокойно заерзал.
– В конце концов, ты сам сказал, что это бизнес. – Он сделал паузу, вглядываясь в мое лицо. – Как тебе кажется, сумеешь ты убедить ее продать за такую цену?
– Попытка не пытка. – Я покончил с остатками суфле.
– Ларри, посмотри завтра, что можно сделать. Я уверен, у тебя получится. – Сидни щелкнул пальцами, подзывая официанта, и заказал кофе. – Послушай, я вот что сделаю... добудь колье за семьсот пятьдесят тысяч и я дам тебе два процента. Справедливей некуда, согласен?
– И оплатишь билет на самолет до Гонконга и все расходы, – сказал я, зная что никакого Гонконга не будет.
– Естественно, дорогой.
– Терри знает о миссис Плессингтон?
– Не упоминай об этом скверном мальчишке! Право же, мне следует избавиться от него! – Сидни покраснел от раздражения. – Честное слово, он становится совершенно, ну совершенно невозможным!
– Это к делу не относится... знает он или нет?
– Конечно, нет!
– Ты уверен? Миссис Плессингтон приходила к тебе. Разве он не поинтересовался, что ей нужно?
– Мы даже не разговариваем!
– Он не мог подслушать? – Мысль о Терри заставляла меня нервничать. Он слишком хорошо разбирался в бриллиантах, чтобы я мог чувствовать себя в безопасности.
– Нет... нет! Когда приходила миссис Плессингтон, он был занят с клиентом.
– Слушай, Сидни, он не должен ничего знать. Собственно, никто не должен знать, а то пронюхает Том. Строго говоря, сделка должна проходить через фирму. У Тома будут все причины для недовольства, если он узнает про нашу затею.
Сидни опять тревожно заерзал. Он знал это не хуже меня.
– Если я куплю колье на свои деньги, – сказал он несколько вызывающе, – Том будет здесь ни при чем.
– Но миссис Плессингтон – клиент фирмы, – указал я.
Я хотел внушить ему чувство вины. – Слушай-ка, Сидни, чтобы фирма осталась в стороне, тебе лучше работать над эскизом дома, а не в офисе. Если я достану колье, его тоже лучше держать дома.
Ему неоткуда было знать, что это условие существенно для моего плана.
Он не колебался.
– Да... все остается строго между нами. – Он с доверием посмотрел на меня. – Ты поможешь с ожерельем, Ларри?
Ну и нахал, черт его подери, подумал я. Ведь знает, что без меня не сможет ни сделать ожерелье, ни уговорить миссис Плессингтон расстаться с колье за такую возмутительную цену, и тем не менее, собираясь получить большой куш и выкинуть Тома из сделки, он предлагает мне жалкие два процента.
– Ты знаешь, на меня можно положиться, – ответил я.
Во время полета в аэротакси, обдумывая как украсть колье без риска, я испытывал угрызения совести из-за Сидни, потому что в случае успешного выполнения моего плана, ему предстояло понести ущерб, но теперь, когда он показал свою алчность, упреки совести затихли.
Скажи он мне: «Слушай, Ларри, давай поделим поровну. Ты берешь на себя всю работу, а я предоставляю капитал», и я отказался бы от своей затеи, но раз он проявил себя таким проклятым жадюгой и эгоистом, предложив мне только два процента, я, не сходя с места, решил осуществить план. Ему наплевать на миссис Плессингтон, так чего мне беспокоиться о нем?
