Рекс Стаут - Фер-де-ланс (Острие копья)
Чтобы вывести её из этого состояния, я спросил:
— Ваш отец весь год держал клюшки в клубе?
— Нет. Почему вы об этом спрашиваете? Разумеется, нет. Ведь иногда он играл в гольф и в университете.
— Все свои клюшки он держал в одной сумке?
— Да.
— Следовательно, он захватил их с собой в то воскресенье, когда вы переезжали? Вы приехали в полдень на его машине, а вещи прибыли потом в фургоне, не так ли? Где была сумка с клюшками, в грузовом фургоне или ваш отец взял её с собой в машину?
Мне сразу стало ясно, что мой вопрос её испугал. Мышцы её шеи напряглись, локти она тесно прижала к телу и застыла. Я сделал вид, что не замечаю произошедшей в ней перемены. Я сидел в ожидании, когда смогу записать её ответ.
— Я не знаю, — наконец сказала она. — Я просто не помню.
— Возможно, клюшки были в грузовом фургоне, — предположил я. — Поскольку он не был фанатом гольфа, ему незачем было везти их с собой в машине. А где они сейчас?
Я боялся, что этот вопрос ещё больше её насторожит, но этого не произошло. Она уже была спокойна и, кажется, полна решимости.
— Я этого не знаю. Я думала, вам известно, что сумку так и не нашли.
— Ага! — воскликнул я. — Значит, сумка с клюшками пропала?
— Да. Полиция искала её везде — в доме, в клубе, даже на поле для гольфа, но они так и не нашли её.
Да, подумал я, и вы чертовски рады этому, милая барышня!
— Вы хотите сказать, что никто так и не вспомнил, куда подевалась сумка с клюшками?
— Да. Вернее, нет, — она запнулась. — Мальчик, что носил её за отцом во время игры, утверждал, что положил её в машину на переднее сиденье, когда Ларри и доктор Брэдфорд отвозили отца домой. Но брат и доктор Брэдфорд не помнят, чтобы видели её.
— Странно. Однако я здесь не для того, чтобы собирать мнения и предположения. Мне нужны факты, мисс Барстоу. Простите, но не кажется ли вам всё это странным?
— Нет, нисколько. В том состоянии, в котором все тогда находились, вполне простительно не заметить какой-то сумки.
— Но когда все вернулись в дом, кто-то же должен был вынуть сумку из машины? Кто-то из прислуги, например, или же шофёр?
— Никто этого не помнит.
— Могу я поговорить с ними?
— Конечно.
Она явно испытывала ко мне брезгливую неприязнь. Не знаю, что она задумала, но я был всерьёз намерен помешать этому.
Итак, похоже было, что орешек раскололся, но оказался пустым. Я с новой силой стал атаковать её вопросами.
— Какими клюшками играл ваш отец, стальными или деревянными?
— Деревянными. Он не любил стальные.
— Головка простая или подбитая латунью?
— Кажется, простая. Но я не уверена, что точно помню. У Ларри и у меня клюшки были подбиты латунью.
— Однако вы хорошо помните, какая клюшка была у вашего брата.
— Да. — Она прямо посмотрела мне в глаза. — Надеюсь, это не перекрёстный допрос, мистер Гудвин?
— Прошу прощения, — улыбнулся я. — Конечно.
Я был немного расстроен, пожалуй, даже раздосадован. Больше всего здесь, в Вестчестере, мне хотелось бы взглянуть на эту сумку, и особенно на клюшку мистера Барстоу.
— Очень сожалею, — пробормотала она.
— Не думаю, чтобы вы очень сожалели, и это вызывает у меня целый ряд вопросов. Кто вынул сумку из машины? Если кто-то из слуг, тогда кто именно, что он за человек, верный ли, неподкупный и тому подобное? Спустя пять дней после убийства, когда стало известно, что оно было преднамеренным и произошло в клубе, кто, по-вашему, мог спрятать или уничтожить сумку с клюшками вашего отца? Вы, ваш брат или доктор Брэдфорд? Видите, сколько у меня к вам вопросов. Каким образом можно было спрятать или уничтожить сумку с клюшками? От этих вопросов нам с вами не уйти.
Пока я говорил, она встала и ждала, когда я закончу. Держалась она спокойно и с достоинством. Голос её был ровен, когда она ответила мне:
— Довольно. Мы не договаривались, что я должна выслушивать идиотские выдумки и обвинения.
— Браво, мисс Барстоу. — Я тоже встал. — Вы правы. Но я ни в коей мере не хотел вас обидеть. Просто я очень расстроен. Могу я повидаться с вашей матерью? Обещаю при ней не расстраиваться.
— Нет, вы не можете увидеться с моей матерью, — решительно возразила она.
— Но это предусмотрено нашим договором.
— Вы его нарушили.
— Чепуха, — улыбнулся я. — Договор позволяет некоторые отклонения ради вашей же безопасности. Но обещаю не допускать их при встрече с вашей матерью. Пусть я и грубиян, но не настолько.
Она посмотрела на меня.
— Вам достаточно пяти минут?
— Не уверен, но постараюсь сделать так, чтобы наша беседа была как можно более краткой.
Она повернулась и пошла к дому. Я последовал за ней и от досады чуть не зафутболил подвернувшуюся на дорожке крупную гальку. Сумка с клюшками — это тот горячий след, который был так нам нужен. Разумеется, я не надеялся, что сегодня же вечером брошу злополучную клюшку к ногам Ниро Вулфа. Был ещё Андерсон, а он не так глуп, чтобы на основании того, что ему уже сунули под нос, не заинтересоваться ею тоже. Я рассчитывал, что Сара Барстоу поможет мне в этом. Но эта проклятая сумка с клюшками исчезла. Кому вздумалось проделать это, злился я. Умным поступком кражу сумки не назовёшь. Взять клюшку — это понятно, но всю сумку?..
Дом внутри выглядел шикарно. Такое я видел разве что в кино. Несмотря на множество окон, солнечный свет в комнатах казался приглушённым и не слепил глаза. Мебель и ковры были высшего качества и, видимо, стоили немалых денег. От благоухающих цветов в вазах исходила прохлада, несмотря на знойный день за окном. Сара Барстоу провела меня через просторный холл сначала в большую комнату, а потом через холл поменьше в комнату, похожую на солярий. Шторы на огромных окнах во всю стену были опущены, и в комнате стоял приятный полумрак. Здесь было много растений и плетёных стульев. У стола сидела женщина.
Сара Барстоу подошла к ней.
— Это мистер Гудвин, мама. Я тебе о нём говорила.
Девушка кивком указала на стул, приглашая сесть. Миссис Барстоу повернулась к нам, выронив кусочки пластмассовой мозаики. У неё было очень красивое лицо. От её дочери я знал, что ей пятьдесят шесть лет, но на вид она казалась старше. У неё были седые волосы и серые, широко поставленные глаза в тёмных глубоких глазницах. И хотя тонкие черты её лица были спокойны, мне показалось, что это спокойствие достигается скорее усилием воли. Она молча смотрела на меня, и я вдруг почувствовал, как теряю прежнюю уверенность. Сара Барстоу села поодаль, чтобы не мешать нам.
Только я собрался начать разговор, как миссис Барстоу меня опередила:
