Эрл Гарднер - Доступен каждому
Помощник шерифа кивнул.
Но Селлерс возразил со злобой:
– Не слушай его, Джим. Послушаешь этого парня и поверишь, что не было никакого трупа, не было никакой сгоревшей машины, не было следов краски, вообще не было ничего.
– Фоли Честер часто совершает деловые поездки, – сказал я. – Уезжая, он не оставляет своего нового адреса. Нет никаких оснований сомневаться в том, что он сейчас находится в одной из таких поездок. Что до улик, то у вас нет ничего, кроме машины с поцарапанной краской да осколка стекла от фары.
– Продолжайте, – сказал помощник шерифа, – если у вас есть какие-либо соображения по этому поводу, нам будет интересно их услышать.
Я продолжал:
– О’кей, вы, ребята, спускались в ущелье, чтобы осмотреть сгоревшую машину, так?
– Ваша правда.
– Судя по следам, вы спускались не по этому пологому склону.
– Вы опять правы.
– И по тому же крутому склону вы поднялись обратно на шоссе.
– Да, это так.
– Сколько времени у вас занял подъем?
Доусон ухмыльнулся и потер рукой лоб.
– Я уже немолод, – сказал он. – Пока мы поднимались, я чуть дуба не дал. Запыхался как пес. Мне показалось, мы тащились целую вечность.
– Вы поднимались полчаса? – спросил я.
– Не меньше, – согласился он.
– Ладно, – продолжал я. – Дорога здесь относительно узкая, и машина сошла с нее на повороте.
– Конечно, – сказал помощник шерифа. – Поэтому-то он выбрал это гиблое место. Если бы не поворот и дорога была бы пошире, женщина сумела бы уклониться от столкновения, притормозив или прибавив скорость.
Я сказал:
– Если следовать вашей логике, все было так: машина сошла с дороги на повороте, скатилась вниз и остановилась, натолкнувшись на скалу. Честер вышел из своей машины с рукояткой от домкрата, спустился, добил жену, потом взял домкрат, предположительно, в своей машине, приподнял заднюю часть машины, отодвинул от скалы и пустил под откос, на дно ущелья.
– Правильно.
– Затем тем же путем он поднялся на дорогу, сел в свою машину и поехал куда-то дожидаться рассвета. Когда рассвело, он вернулся, спустился к обломкам машины, пропитал тряпье бензином, забыв привернуть крышку к баку, и поджег обломки.
– Ну и что тут не так? – удивился помощник шерифа.
– В этом случае он снова поднимался по склону обрыва к своей машине, – сказал я.
– Мы так и предполагали, – согласился Доусон.
Селлерс сплюнул в сторону.
– Но тогда его машина простояла на узком повороте не меньше полутора часов. На дороге вы могли видеть знаки со словами «Не останавливаться», «Парковка запрещена» и другие. Сколько времени, по-вашему, может простоять на узком повороте машина, чтобы о ней не сообщили дорожной полиции или ее не заметил какой-нибудь полицейский и не наклеил на лобовое стекло повестку в суд?
Доусон сказал:
– Допустим, в чем-то вы правы. – Он повернулся к Селлерсу: – Давайте поговорим с дорожной полицией. Может быть, действительно им что-то известно.
Селлерс проговорил усталым голосом:
– Не слушай ты его. Видишь эту дорогу вверху? – спросил он помощника шерифа.
– Конечно, – отозвался тот.
– Так вот. Послушаешь Лэма и очень скоро поверишь, что это вовсе не дорога, а кусочек нитки, прилипшей к твоим очкам, что ты смотришь на нитку расфокусированным зрением и думаешь, что это дорога. – Он повернулся ко мне: – У тебя всегда много предположений, коротышка. Иногда в них есть толк, но сейчас они нас не интересуют. На этот раз у нас есть неопровержимые улики, и мы знаем, что делаем. У нас достаточно фактов, чтобы парню предъявить обвинение в умышленном убийстве. Сейчас нам нужно только найти преступника. Нас больше интересует его арест, чем твои рассуждения о косвенных уликах.
Я возразил:
– Косвенные улики мало значат, если вы не учитываете всех фактов. Следы в старом русле являются частью этих фактов. Окурок сигареты, найденный мной, тоже часть фактов, которые вы не учитываете. Убийца не стал бы рисковать и оставлять машину на этой опасной части дороги.
– Он мог проехать вниз и оставить машину там, – заметил Селлерс.
– Мог, – согласился я, – но можно также предположить, что у него был сообщник, который спокойно проехал в машине дальше и стал ждать. В этом случае убийце надо было только спуститься под гору, а потом идти по старому руслу к условленному месту. И это гораздо легче, чем подниматься по крутизне под палящим солнцем.
– О’кей, о’кей, – утомленно промолвил Селлерс. – Пусть у него действительно был сообщник. Когда мы поймаем преступника, он признается сам, а сейчас нам наплевать, был у него сообщник или нет. Нам бы только поймать этого парня.
– Ладно, – согласился я, – вы продолжаете работать в выбранном вами направлении и стряпаете дело об убийстве на Фоли Честера в его отсутствие, потом появляется Честер, а у вас для него готов сюрприз: замечательно сфабрикованное обвинение в убийстве.
– Я ему все расскажу о нашем сюрпризе.
– Кто знает, – заметил я, – может, ко времени возвращения Честера вы так исказите факты, что парень не сможет доказать свою невиновность.
– Какие факты? – насмешливо спросил Селлерс.
– Прежде всего тот факт, что человек не лез по крутизне, а шел по дну ущелья. Вникните. Дорога спускается по крутому склону, петляет между гор, но через полторы мили от места, где вы нашли машину, она так приближается к старому руслу, что выйти на нее ничего не стоит. Если бы вы спустились на дно ущелья, чтобы сжечь машину, вы не стали бы подниматься обратно по крутому склону и не оставили машину там, где ее может обнаружить полиция. Сделав дело, вы пошли бы к дороге по песчаному дну ущелья.
– А потом по дороге вернулся бы к машине, – холодно добавил Селлерс.
– А если предположить наличие сообщника, то не понадобилось бы возвращаться.
Помощник шерифа посмотрел на Селлерса вопросительно.
Селлерс небрежно махнул рукой и насмешливо фыркнул. Его не прошибешь. Я продолжал:
– Это сигарета редкой марки, которую мало рекламируют, и у нее хороший табак. Если вам повезет и если эту улику поменьше трогать руками, то по слюне вы сможете определить группу крови.
– Вздор, – сказал Селлерс.
Помощник шерифа округа Керн подошел к месту, куда Селлерс бросил окурок и коробку, некоторое время смотрел на них, потом все-таки поднял и, положив окурок в коробку, сунул ее в карман.
– Защита может использовать эту улику в своих интересах, – сказал он. – Теперь, когда Лэм указал нам на нее, адвокат защиты может заявить, что мы испортили улику. Не будем давать им этой возможности.
– Ну раз на нее указал Лэм, то конечно, – съехидничал Селлерс. – Лэм, садись в машину и убирайся отсюда к чертовой матери. И пока мы не наденем на парня наручники, не вздумай появляться в тех местах, где мы его поджидаем. Я требую этого от тебя как представитель закона. Держись подальше от Честера и мест, где он может появиться. А сейчас, – продолжал он с напускным сарказмом, – зная, что ты человек занятой, мы не смеем тебя задерживать. Иди и занимайся своим делом… Но если ты еще раз станешь у нас на пути или предупредишь Честера, то берегись, я возьму резиновый шланг и так тебя отделаю, что до самой смерти помнить будешь. А теперь вали отсюда.
