Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере
Мистер Краудер, по-видимому, уже уведомленный мисс Твиттертон, встретил их делегацию с мрачной покорностью.
— Руководству это не понравится, — сказал он. — Но думаю, некоторое нарушение правил апоплексического удара ни у кого не вызовет. — Лицо у него было маленькое, озабоченное, желтоватое, как у обезьянки. Уимзи решил, что ему далеко за тридцать. Он обратил внимание на его изящные ловкие руки, одну из которых, правда, портил кусок липкого пластыря.
— Поранились? — вежливо спросил Уимзи, когда они поднимались в студию. — Вам следует быть осторожнее. Руки художника — его средство пропитания. Ногами рисовать не будешь.
— А, пустяки, — сказал Краудер. — Главное, чтобы на царапину не попала краска. Существует такая вещь, как свинцовое отравление. Ну, вот и этот злосчастный портрет, уж не взыщите, какой есть, такой есть. Могу сказать, что самой модели он удовольствия не доставил. Он и копейки не хотел за него дать.
— Не слишком его приукрашивал? — поинтересовался Харди.
— Именно.
Из укромного местечка за грудой всевозможных афиш и плакатов художник извлек холст размером четыре на три и поставил его на мольберт.
— Ого! — удивленно сказал Харди.
Поражала не сама живописная манера — она была довольно проста. Мастерство и своеобразие письма могли бы заинтересовать профессионала, не шокируя в то же время человека несведущего.
— Ну и ну! — повторил Харди. — Он действительно такой?
Подойдя ближе к холсту, он уставился на него так, словно перед ним было лицо живого человека, и он надеялся что-нибудь прочитать на нем. При таком внимательном рассмотрении портрет, по обыкновению всех портретов, расплылся и превратился в сочетание цветовых пятен и линий. Так, благодаря художнику, Харди сделал открытие, что человеческое лицо состоит из зеленоватых и пурпурных точек.
Он снова отступил назад и изменил форму своего вопроса:
— Значит, так он и выглядел, да? — Он вытащил из кармана фотографию Планта и сравнил ее с портретом. Портрет, казалось, насмехался над его удивлением. — Конечно, в этих фешенебельных мастерских фотографии здорово подправляют, — сказал он. — Впрочем, мне-то какое дело? Эта штуковина будет здорово смотреться в газете, как вы думаете, Уимзи? Интересно, нам дадут две колонки на первой полосе? Ну, Уоррен, приступайте.
Фотограф, нимало не тронутый художественными и журналистскими проблемами, молча подступил к картине, мысленно уже перекладывая ее на панхроматические пластины и цветные пленки. Краудер помог ему подвинуть мольберт ближе к свету. Два-три сотрудника из других отделов, совершенно на законных основаниях проходившие через студию, остановились поблизости от места нарушения порядка, словно это было уличное происшествие. Меланхоличный седовласый мужчина, временно исполняющий обязанности покойного Корреджио Планта, пробормотав извинение, отвел Краудера в сторону, чтобы дать ему указания, как лучше наладить осветительные лампы.
Харди повернулся к лорду Питеру.
— Чертовски безобразный малый, — сказал он. — А портрет стоящий?
— Великолепный, — ответил Уимзи. — Можете не стесняться. Говорите все, что хотите.
— Ага, значит, мы можем открыть одного из непризнанных английских мастеров живописи?
— А почему бы и нет? Хотя, сделав его модным, вы, возможно, погубите его как художника, но это уже не наше дело.
— А как вы думаете, Плант здесь очень на себя похож? Этот художник сделал из него весьма неприятного типа. Неслучайно же сам Плант считал портрет таким неудачным, что отказался приобрести его.
— Значит, к тому же он еще и дурак. Я слышал как-то о портрете некоего государственного мужа, который так выявлял его внутреннюю пустоту, что он поторопился купить его и спрятать, чтобы такие, как вы, не вцепились в него.
К ним подошел Краудер.
— Скажите, кому принадлежит портрет? — спросил Уимзи. — Вам? Или наследникам умершего, или кому-нибудь еще?
— Думаю, он опять мой, — сказал художник. — Видите ли, Плант некоторым образом сделал мне заказ, но...
— Что значит «некоторым образом»?
— Ну, знаете, он все время намекал, что хорошо бы, если бы я написал его, а так как он был мой босс, я подумал, что лучше согласиться. О цене фактически не упоминалось. Портрет ему не понравился, и он сказал, чтобы я его переделал.
— А вы отказались.
— Ну, не совсем. Как вам сказать? Я обещал подумать, что можно сделать. Я надеялся, что он о нем забудет.
— Понятно. Тогда, вероятно, вам и распоряжаться портретом.
— Я тоже так думаю.
— У вас очень своеобразная техника, — продолжал Уимзи. — Вы много выставляетесь?
— Так, время от времени, то там то сям. Но в Лондоне выставки у меня никогда не было.
— Мне кажется, я видел однажды пару ваших небольших морских пейзажей. В Манчестере? Или в Ливерпуле? Я не запомнил вашей фамилии, но сразу узнал технику.
— Думаю, что там. Года два назад я действительно послал несколько работ в Манчестер.
— Значит, я не ошибся. Мне хотелось бы купить портрет. Между прочим, вот моя визитная карточка. Я не журналист, я коллекционер.
Со скрытой неприязнью Краудер переводил взгляд с карточки на Уимзи и обратно.
— Конечно, если вы захотите его выставить, — продолжал Уимзи, — я буду рад оставить его у вас на все то время, что он вам понадобится.
— О, дело не в этом, — сказал Краудер. — Он мне в общем-то и не нравится. Я хотел только... Ну, иначе говоря, он не закончен.
— Дорогой мой, это же шедевр!
— Да, с живописью все в порядке, но полное сходство еще не достигнуто.
— Черт возьми! Причем тут сходство? Я не знаю, как выглядел покойный Плант, и мне на это наплевать. Когда я смотрю на портрет, я вижу прекрасный образец живописного мастерства, и все поправки только испортят вещь. Вы знаете это так же, как и я. И если в эти нелегкие годы я могу позволить себе скромные радости... Вы не хотите, чтобы я его покупал? Выкладывайте, в чем дело?
— Да вообще-то, я думаю, нет никаких причин, почему бы вам и не заиметь его, — сказал художник, но в тоне его все еще чувствовалось раздражение. — Если, конечно, вас действительно интересует портрет.
— А что же, по-вашему, еще? Дешевая популярность? Знаете ли, я могу иметь любую из этих вещей, стоит мне только попросить, а может быть даже и не спрашивая. Во всяком случае, обдумайте мое предложение и, когда что-то решите, дайте знать — черкните пару строк и назовите сумму.
Краудер молча кивнул, фотограф к этому времени закончил свою работу и компания удалилась.
Выйдя из студии, они влились в поток служащих агентства «Кричтон», спешащих на обед. Когда они вышли из лифта, к ним подошла девушка, в нерешительности топтавшаяся в холле.
