Жорж Сименон - Мегрэ и старая дама
Флигель походил на ангар. Должно быть, здесь не обошлось без мадам Жолли, которая терпеть не могла больных и запаха лекарств, — вот она и выставила все это из своего дома.
— Постарайтесь, чтобы он узнал вас сразу, как откроется дверь, иначе придется ждать несколько часов.
Беленные известью стены. Вокруг на скамейках женщины, дети, старики. Не меньше двенадцати человек ждали очереди. Мальчишка с большой повязкой на голове, женщина в шали тщетно пытается утихомирить младенца, которого держит на руках. Все взгляды устремлены к двери в глубине, за которой слышатся голоса. Мегрэ повезло: дверь отворилась почти тотчас же, вышла толстая крестьянка. Доктор оглядел комнату и заметил комиссара:
— Входите, прошу вас. Извините, одну только минуту. — Он сосчитал пациентов, отделяя плевелы от зерен, потом указал на трех или четырех человек: — Вас я сегодня не смогу принять. Приходите послезавтра в то же время. — И закрыл дверь. — Пройдемте в дом. Вы что-нибудь выпьете?
— У меня к вам только один вопрос.
— Но я очень рад видеть вас и не отпущу вас так быстро. — Он раскрыл боковую дверь и через сад повел комиссара к большому квадратному дому. — Жаль, что именно сегодня жена уехала в Гавр. Она была бы счастлива познакомиться с вами.
Дом был богатый, комфортабельный, немного сумрачный из-за больших деревьев в саду.
— У меня только что был инспектор, и я ему сказал, что Роза была абсолютно здорова и могла бы дожить до ста лет. Редко мне приходилось встречать такую здоровую семью, как эти Трошю. Вам самому надо бы видеть эту крепышку.
— Она не была беременной?
— Что за странный вопрос? Что угодно мог бы я думать, только не это. Она была у меня совсем недавно и ни о чем подобном даже не заикнулась. Месяца три назад я ее обследовал всесторонне и могу поклясться, что к тому времени она не жила еще половой жизнью. Что я могу вам предложить, господин комиссар?
— Благодарю, ничего. Я только что от Валентины и там был вынужден выпить больше, чем мне хотелось.
— Как она себя чувствует? Вот вам еще одна — завидное здоровье! Могла бы вполне обходиться без докторов.
Очаровательная женщина, вы не находите? Я знал ее еще до ее второго брака, даже до первого. Я и роды принимал у нее.
— Вы находите ее вполне нормальной?
— Вы имеете в виду ее разум? Вероятно, вы спрашиваете потому, что она выставляет напоказ свои причуды? Поосторожнее с такими людьми, комиссар. Как правило, это самые рассудительные головы. Она-то отлично знает, что делает! И всегда это знала. Она любит свой маленький мирок, свой домик, свой комфорт.
Можно ли упрекать ее в этом? Словом, я за нее не беспокоюсь.
— Ну а Роза?
Мегрэ не забывал о больных, которые ждали, — о женщине с младенцем на руках, о мальчике с забинтованной головой. Но доктор, видимо, не торопился. Он закурил сигару, поудобнее устроился в кресле, словно готовясь к длинному разговору.
— Во Франции тысячи таких девушек, как Роза. Из какой она семьи, вам известно. Вероятно, проучилась в деревенской школе года три, не больше. Потом случайно попала в другое окружение. Там с ней чересчур много разговаривали. Слишком много читала сама. Знаете, о чем она спросила меня как-то, придя ко мне на прием? Что я думаю о теории Фрейда! Она все приставала ко мне: в порядке ли у нее железы внутренней секреции. Да разве все упомнишь? Я делал вид, что принимаю ее всерьез. Выслушивал ее, прописывал лекарства, которые были безвредны, как вода.
— Бывала ли она печальной?
— Никогда. Напротив, она была веселого нрава, казалась беззаботной. Но временами она ударялась в эти свои размышления, как она это называла, и тогда вдруг становилась очень серьезной. Должно быть, у Валентины она откопала Достоевского и прочла всего — от корки до корки.
— Из лекарств, что вы прописывали ей, ни одно не содержало в себе мышьяка?
— Ни одно, будьте уверены.
— Благодарю вас, доктор.
— Вы уже уходите? Мне так хотелось, чтобы вы остались подольше.
— Наверное, я еще побываю у вас.
— Ну, если вы обещаете…
Доктор вздохнул с досадой: ему, видимо, не хотелось возвращаться к больным.
Кастэн ждал на улице.
— Что вы сейчас собираетесь делать?
— Съезжу в Ипор.
— Подбросить вас на моей «симке»?
— Нет, не надо. Позвони-ка лучше жене и предупреди ее, что ты сегодня можешь вернуться домой позже обычного. А то и вовсе ночевать дома не будешь.
— Она к этому привыкла. Как же вы туда доберетесь?
В это время автобусы уже не ходят. Не пешком же вы собираетесь идти.
— Я возьму такси.
— Если одно из двух такси свободно. Ведь здесь, в Этрета, всего два такси. Стоянка вон там, на углу улицы. А мне чем заняться это время?
— Поищи Тео Бессона.
— Ну, это не слишком трудно. Стоит только обойти кабачки. А потом?
— Это все. Последи за ним.
— Незаметно?
— Ничего не случится, если он тебя и заметит. Главное, не упускай его. Если он выедет из города на машине, у тебя есть твоя «симка». Поставь ее неподалеку от его авто. В этом случае черкни мне пару слов и оставь записку у меня в отеле. Не думаю, чтобы он мог далеко уехать.
— Если вы едете повидать семейство Трошю, желаю вам приятно провести время.
Солнце уже начало клониться к закату, когда Мегрэ выезжал из города на такси, шофер которого то и дело оборачивался к нему, чтобы поговорить. Комиссар, казалось, был в полудреме, лишь время от времени делал затяжку из своей трубки. Сельский пейзаж приобрел темно-зеленый оттенок, на фермах уже зажигались огоньки, в загонах мычали коровы.
Ипор оказался рыбацкой деревней, в которой, как и повсюду на побережье, было несколько каменных домов, где сдавались комнаты для приезжих. Шофер спросил, как ему проехать, — он не знал семьи Трошю. Наконец он остановился перед одноэтажным домом, на ограде которого сушились сети.
— Подождать вас? — спросил шофер.
— Да, пожалуйста.
В окне смутно обрисовалось чье-то лицо. Мегрэ постучал в дверь, из-за которой доносилось звяканье вилок, стало быть, семейство было за столом.
Дверь ему открыл Анри, рот у него был полон, и он молча смотрел на комиссара, не приглашая его войти.
В глубине комнаты горел огонь в очаге, над которым был подвешен объемистый котел. Рядом стояла печь, великолепная, почти новая печь, но можно было догадаться, что это предмет роскоши, которым пользуются лишь в редких случаях.
— Могу я поговорить с вашим отцом?
Старик тоже видел Мегрэ, но пока молчал. Их было пятеро или шестеро вокруг длинного стола без скатерти; перед ними дымились тарелки, а в центре стояло огромное блюдо — картошка и треска в сметане. Мать повернулась спиной к двери. Маленький русоволосый мальчонка вертел головой, стараясь увидеть пришельца.
