Рекс Стаут - Смерть содержанки
Баллу снова потер бровь ладонью.
— Я знаю, что уступать шантажисту неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Он отказался ответить на вопрос, откуда узнал мое имя. Но, судя по отдельным репликам, он не просто заметил меня там и опознал. Чего стоит одно лишь имя — Роберт Сервис Киплинг? На следующий день я отправил ему деньги и исправно отсылал их каждый последующий месяц. Но теперь мне все ясно. Безусловно, это Кэтер. Мисс Керр все ему рассказала.
Вульф кивнул.
— Вполне резонное заключение, но и только. Его имя и адрес, на который вы посылали деньги?
— Имя, конечно, выдуманное. А адрес такой: Гранд Сентрал Стейшн, Лексингтон-авеню и Сорок пятая улица, до востребования, Мильтону Фейлсу.
— Фейлсу?
— Да.
— Вот как? Занятно. — Вульф закрыл глаза, но несколько секунд спустя открыл их. — А вы не пытались выяснить, кто он такой?
— Нет. А зачем? Что бы это мне дало?
— Если это был мистер Кэтер, вы могли бы все это предотвратить. А вы рассказали про шантажиста мисс Керр?
— Да. Я спросил, назвала ли она кому-нибудь, хотя бы одному человеку мое имя, но она категорически отрицала это. Она солгала. Она была… просто вне себя от возмущения. Я даже поразился. Ее реакция показалась мне…
Он приумолк. Облизнул губы, нахмурился, потом кивнул.
— Я понимаю. Конечно. Я сказал, что не знаю, почему он убил ее, но теперь все стало понятно. Она узнала, что Кэтер — шантажист, сказала ему об этом, и он убил ее. Господи, если бы я мог знать! Черт бы его побрал!
Оказывается, кое-какие страсти были ему не так уж и неведомы. Я уже собрался было даже предложить ему выпить, но тут вмешался Вульф:
— Вопрос. Голос по телефону. Это точно был мужчина?
— Да. Он пытался его исказить, говорил фальцетом, но это безусловно мужчина.
— С тех пор он еще звонил вам?
— Один раз. Семнадцатого декабря. Домой. Опять назвался Робертом Сервисом Киплингом. Сказал, что посланное до него дошло, и все.
Вульф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, сцепил пальцы на животе и выдвинул губы. Баллу стал что-то говорить, но я жестом остановил его, хотя мог бы этого и не делать. Когда Вульф начинает упражняться губами, поочередно втягивая и выпячивая их, он полностью отключается и ничего не слышит. Баллу опустил голову и — удивительное дело — закрыл глаза , так что целых три минуты я пребывал в полном одиночестве. Наконец Вульф вернулся к жизни и спросил меня, могу ли я разыскать Саула и Фреда; я ответил, что да, но не знаю, как скоро. Вульф велел мне идти на кухню, дозвониться до них и немедленно вызвать сюда.
Для того, чтобы разыскать по телефону двух человек и пригласить их придти, особо шевелить мозгами не требуется, поэтому, названивая Саулу и Фреду — а Саула мне пришлось искать по трем номерам, — я одновременно размышлял. Не об Орри — мне не слишком верилось, что он шантажист. Я думал о том, почему фамилия Фейлс показалась Вульфу такой интересной. По тону Вульфа я точно знал, что он не прикидывается. Раз уж он заинтересовался этой фамилией, то мне тем более стоит поломать над ней голову, поскольку я располагал точно теми же фактами, что и он. Я бы отдал новую долларовую бумажку, чтобы узнать, сколько людей из всех, кто прочитал этот отчет, догадаются, где тут зарыта собака. Вернувшись в кабинет, я еще не догадался, хотя раздумывал над этим еще добрых пять минут после того, как дозвонился до Саула.
Войдя в кабинет, я остановился. Красное кожаное кресло пустовало. Я спросил Вульфа:
— Вы спустили его с лестницы?
Вульф покачал головой.
— Он в гостиной. Отлеживается. Саул и Фред не должны его видеть. Ты договорился с ними?
— Уже едут. — Я прошел к своему столу. — Жаль, конечно, что Орри докатился до вымогательства, но, с другой стороны, свадебные кольца, мебель, свидетельство о браке — все нынче дорого.
— Вздор!
— Вам легко говорить — перед вами как-никак лежат пятьдесят тысяч. А что интересного в том, что он взял себе псевдоним Фейлс?
— Ты неправильно произносишь. Впрочем, как и мистер Баллу.
— Разве не Фейлс?
— Нет, конечно. Напиши эту фамилию латинскими буквами, но прочти не по-английски, а произнося каждую букву. Что получится?
— Ф-а-л-е-с. Фалес?
— Конечно.
— И что тут интересного?
— Мильтон — тоже любопытно. Фалес из Милета, в шестом — седьмом веках до нашей эры возглавлял семерку мудрецов-философов Древней Греции. Он обогнал Эвклида на три столетия. Основал геометрию, первым предсказал солнечные затмения с точностью до одного дня. Он был первым великим математиком. Фалес Милетский.
— Черт побери! — Я бухнулся на стул, размышляя над услышанным. — Вот это да! Нервы у него, должно быть, железные. Ведь Баллу окончил колледж. Он мог увлекаться математикой и знать про Фалеса Милетского.
— Но знал ли он, что зять мисс Керр преподает математику?
— Вряд ли. Да кто мог подумать, что у подлого шантажиста может быть чувство юмора? Вы уже сказали Баллу?
— Нет. Он подождет. Я хотел бы выпить пива.
— А я не отказался бы от молока. — Я встал. — Что ж, теперь, похоже, нам уже есть за что зацепиться.
И отправился на кухню. Фриц был внизу, в своей комнате, но мне его помощь не понадобилась. Наливая молоко, доставая из холодильника пиво и относя поднос в кабинет, я продолжал ломать голову над свежей задачкой и заодно вспоминал, как себя вел и что говорил Барри Флеминг днем в понедельник. Отхлебнув молока, я вспомнил, что у нас гости, заглянул в гостиную и осведомился, не хочет ли Баллу чего выпить. Он лежал на софе, прикрыв глаза рукой. От выпивки отказался. Пока я выходил, Вульф пропутешествовал к книжным полкам, снял том Британской энциклопедии и что-то читал. Когда я снова поднес к губам стакан, ой произнес:
— Фалес усовершенствовал теорию неравностороннего треугольника и теорию линий на плоскости. Он впервые доказал, что стороны равностороннего треугольника пропорциональны — это теорема Фалеса. Он первый доказал, что диаметр делит круг на две равные части и что противоположные углы, образованные при пересечении двух прямых линий, равны между собой.
— Обалдеть можно, — воздал я должное заслугам Фалеса.
Фред прибыл ближе к одиннадцати. Я провел его на кухню, поскольку Вульф продолжал копаться в энциклопедии, хотя с Фалесом покончил давно. Когда пришел Саул, я послал его на кухню к Фреду и сказал Вульфу, что все в сборе и ждут указаний. В ответ я удостоился свирепого взгляда, так как прервал Вульфа на середине интересной статьи. Я знал, что она интересная, поскольку во всех двадцати четырех томах Британской энциклопедии не нашлось бы ни единой страницы, которую Вульф посчитал бы неинтересной. Как бы то ни было, я прогулялся на кухню и привел нашу парочку в кабинет. Саул, как обычно, занял красное кресло, а Фред уселся в одно из желтых.
