Найо Марш - Цветная схема
— Но вопроса о нашем отъезде не стоит. А что касается сцены, Дикон расскажет вам, как я их обожаю. Нам очень жаль, если вы испытываете трудности, но уезжать мы отнюдь не собираемся.
Дикон увидел, как актер взял девушку за руку и повел к дому. Таким жестом он часто пользовался на сцене, ловко и незаметно. Молодой человек последовал за парой через пемзовый пригорок, прислушиваясь к приглушенным фразам.
— Очень мило с вашей стороны, — говорила Барбара. — Я… У нас было такое ужасное чувство. Дядя Джеймс и я так поразились, когда услышали о поступке мистера Квестинга, о том, как он приставал к вам, зазывая сюда. Мы и не знали про его замысел.
— Он приставал не ко мне, — ответил Гонт. — Дикон общался с Квестингом. Именно поэтому я и держу его у себя на службе.
— О! — Барбара чуть повернула голову назад и засмеялась без своей обычной визгливости и искренне. — Я так и поняла его обязанности.
— От молодого человека есть польза. Когда я начну снова работать, он станет очень проворным.
— Вы собираетесь писать, не правда ли? Дядя Джеймс говорил мне. Автобиографию? Надеюсь, я не ошиблась.
Гонт взял девушку за руку чуть выше локтя.
— И почему же вы надеетесь?
— Потому что я хочу прочитать ее. Понимаете, я видела вашего Рочестера, а у одного из постояльцев оказался американский журнал. Кажется, он назывался «Theater Art», и там была статья с вашими фотографиями в разных ролях. Больше всего мне понравился Гамлет, потому… — Барбара запнулась на полуслове. — Потому… В общем, думаю, потому, что знаю это произведение лучше других. О нет, на самом деле совсем не поэтому. Я совершенно не была с ним знакома до того момента, но потом прочитала, даже несколько раз, и все пыталась представить, как звучит ваша роль в сцене, запечатленной на фотографии. Конечно, услышав мистера Рочестера, я значительно облепила свою задачу.
— Что это был за снимок, Дикон? — спросил актер через плечо.
— С Розенкранцем… — нетерпеливо подсказала Барбара.
— Ах, помню, помню.
Гонт остановился и отстранил девушку от себя, держа ее за плечо, как если бы он держал восхищенного второстепенного актеришку, играющего Розенкранца в Нью-Йорке. Дикон заметил в его дыхании задержку. Патрон всегда так делал, когда собирался с мыслями перед репетицией. В тишине теплого вечера посреди скверного запаха серы на фоне туманной местности термических источников прекрасный голос тихо продекламировал:
— «О Боже! Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду чувствовать себя повелителем бесконечности. Если только не мои дурные сны!»
Дикон был раздражен и обеспокоен восхищенным молчанием Барбары, а от ее шепота просто пришел в ярость.
— Спасибо, — закончила девушка свою неслышную фразу.
«Она ставит себя в идиотское положение», — подумал молодой человек, осознавая, что Гонт не находит восторг своей слушательницы чрезмерным. Он обладал поразительной способностью впитывать в себя лесть.
— Вы можете продолжить? — спросил актер. — «А сны приходят…»
— «А сны приходят из честолюбия. Честолюбец живет несуществующим. Он питается тем, что возомнит о себе и себе припишет. Он тень своих снов, отражение своих выдумок».
— «Сон сам по себе только тень!» Вы слышали, Дикон? — воскликнул Гонт. — Она знает эти строки. — Он снова пошел вперед рядом с Барбарой, продолжая: — У вас есть голос, дитя мое. Как вы избавились от акцента? Вы осознавали смысл того, о чем говорили? Вам необходимо слышать музыку, но следует также постигать значение. Задумайтесь, скажем… «А сны приходят из честолюбия».
Но Барбара промямлила текст второй раз, и они с актером начали все строки сначала, пересекая пемзовый пригорок. Гонт обращался с девушкой, по мнению Дикона, с почти неприличной галантностью.
В доме горел свет, и миссис Клейр торопливо устраивала затемнение. Она оставила дверь открытой, и волна влажного теплого воздуха через веранду достигла пригорка. Перед тем как войти к себе, Гонт снова задержал Барбару.
— Здесь мы пожелаем друг другу доброй ночи, — сказал он. — Сумерки очень красят вас. Приятных сновидений, мисс Клейр.
Актер развернулся на каблуках и направился в свою комнату.
— Спокойной ночи, — произнес Дикон.
Девушка вышла на свет. Ее взгляд буквально искрился.
— Вы ужасно счастливы, не так ли? — спросила она.
— Счастлив?
— Ваша работа. Быть все время с ним!
— Ах, это, — пробормотал Дикон. — Да, конечно.
— Спокойной ночи, — сказала Барбара и побежала к дверям дома.
Молодой человек посмотрел ей вслед, автоматически протирая носовым платком свои очки.
5
Барбара лежала в постели в кромешной темноте, широко раскрыв глаза. До этого момента она отгоняла волны блаженства, захлестывавшие все прочие мысли, теперь же открыла им свое сердце. Снова и снова девушка прокручивала в голове те несколько минут в сумерках, смакуя каждый момент, опять ощущая его блеск, наслаждаясь своим счастьем. Легко смеяться над такой пылкостью, но в беспричинном восторге Барбара достигла стадии настоящего очарования, до которой, вероятно, еще ни разу не поднималась. Переживания могут казаться трогательными, но реальность неопровержима, если отметить, что Гонт в это самое время слегка приукрашивал собственную персону.
— Знаете, Дикон, — сказал он, — сей странный маленький дьяволенок ежился как щенок там, в сумерках. — Молодой человек не ответил, и актер после паузы добавил: — Кроме того, очень приятно осознавать, что чья-то работа достигла такой глухомани. Великий Бард и серный феномен! Забавное сопоставление, не правда ли? Кто-то зажигает маленький огонек, а кто-то несет свечу.
Глава 5
Мистер Квестинг попадается второй раз
1
Шумные, эксцентричные сцены первого вечера в течение следующих дней больше не повторялись, и обитатели Wai-ata-tapu занялись чем-то вроде спокойной работы. Полковник довел себя до изнеможения решением различных вопросов, связанных с возглавляемым им комитетом безопасности района. Его жена и дочь, обремененные новыми стандартами жизни, которые они установили себе сами, исступленно трудились в доме. Гонт, следуя предписаниям доктора Акрингтона, сидел установленное время в бассейне, совершая короткие прогулки, и начал серьезную работу над книгой. Дикон регистрировал старые письма и программки, которые требовалось пересмотреть перед использованием их в автобиографии. Актер диктовал по два часа каждый день утром и вечером, а затем ждал, пока коротенькие рукописные заметки секретаря превратятся в отпечатанный текст перед тем, как продолжить работу на следующий день. Доктор Акрингтон в своей комнате сурово боролся с проблемами сравнительной анатомии. В среду он объявил, что уезжает на неделю, а когда миссис Клейр осторожно выразила надежду на несложность его дела, в ответ пожелал, чтобы все передохли, и укатил прочь.
![Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]](/uploads/posts/books/243314/243314.jpg)
